Книга Безжалостное обольщение - Джейн Фэйзер

— Помилуйте, мадам, вы ведь не откажете нам в удовольствии отомстить более изысканно? — почти прошептал Себастиани, раскалывая орех и галантно кладя ядрышко на ее десертную тарелку. — Голая сила. Как это грубо! Да к тому же при наших условиях останется по крайней мере иллюзия того, что от вас кое-что зависит.

— За что я должна вас, видимо, поблагодарить! — холодно добавила Женевьева. — Ну что ж, начнем? Или вы хотите усилить свое безоговорочное превосходство, дождавшись, когда меня начнет клонить в сон?

По какой-то неведомой причине это обвинение в не джентльменском поведении уязвило мужчин. Женевьева почувствовала некоторое удовлетворение, хотя понимала, что сослужила себе дурную службу. Ведь чем больше времени тратить на пустые разговоры, тем лучше для нее. Но что сделано, то сделано — ее партнеры сбросили маски галантности, и впервые за этот вечер она увидела истинные лики врагов.

Все дружно поднялись из-за стола и перешли в библиотеку, находившуюся в глубине дома, и, видимо, ее высокие зашторенные окна выходили во двор. В камине весело плясал огонь, и рядом, в корзине, на всякий случай было приготовлено много дров. На стойке бара выстроилась батарея графинов и вазочек со всевозможными печеньями и засахаренными фруктами. Свечи были новыми, только что зажженными. На карточном столе лежало шесть нераспечатанных колод.

Тщательно проверив, все ли распоряжения выполнены, Легран отпустил лакея:

— Это все, спасибо, Гастон. До утра нам больше ничего не понадобится. Все слуги могут ложиться спать.

Женевьеву слегка подташнивало, она сглотнула, пытаясь прогнать неприятное ощущение. Да, все было приготовлено для того, чтобы они могли провести долгую ночь в этой теплой, снабженной всем необходимым комнате без помощи слуг. Дверь за Гастоном закрылась, и Женевьева осталась наедине со своими истязателями.

— Итак, бросим жребий, господа, — сказал Легран, вскрывая одну колоду. — Каждый возьмет по карте. Чья окажется старше, тот будет играть с мадам первым. Согласны?

Никто не возражал, и Женевьева с любопытством, словно зачарованная, стала наблюдать за тем, как решается ее судьба. «Чолмондели, — думала она, — самый слабый из четырех игроков. Князь Сергей куда сильнее. Между Леграном и Себастиани выбирать нет смысла. Но если англичанин вытянет старшую карту, у меня появится хоть какой-то шанс выиграть первые три партии. Однако мне все равно ни за что не обыграть князя, тем более когда я устану, сыграв с остальными. Если удача не улыбнется, шансов побить русского умением у меня нет».

Старшую карту вытянул Легран, далее шли князь Сергей, Себастиани и Чолмондели. Итак, придется начинать с сильного игрока и — если она хочет выиграть — напрячь все душевные силы и умственные способности, а потом, уже уставшая, она должна будет сразиться с самым главным. Хуже и придумать трудно.

Цепенея от страшных предчувствий, Женевьева все же заставила себя сесть в кресло, указанное Леграном, и посмотрела прямо в глаза каждому из четырех мужчин. У всех был одинаковый взгляд — взгляд хищника, сладострастно предвкушающего добычу и знающего, что голод его будет утолен.

— В доме есть женщина, месье, — сказал матрос, отхлебывая эль из высокой пивной кружки, которую дал ему Сайлас. — Но, кроме Гастона, мажордома, ее никто не видел. Он отвел ее в гостиную перед ужином.

— Сколько человек, кроме Гастона, в доме? — спросил Доминик, Он сосредоточенно заряжал пистолеты. Лицо его было спокойно, голос звучал ровно. По обыкновению, перед тем как начать действовать, Доминик сохранял невозмутимость, голова была абсолютно ясной, все лишние мысли отброшены, ум и тело готовы моментально реагировать на любые неожиданности.

Страх за Женевьеву больше не мучил его — он уже твердо знал, что и как нужно делать. Ждать освобождения ей осталось недолго.

— Шестеро, месье, включая мальчишку-коридорного, — ответил осведомитель. — А также хозяин и трое его гостей.

— Да, о них я знаю, — почти небрежно подтвердил капер. — Как только разделаемся с прислугой, займемся ими. Вас семеро против шестерых. — Он обвел взглядом лица стоявших вокруг него наемников. — Никаких убийств, поняли? Наша вылазка не должна иметь последствий. — Матросы понятливо улыбнулись, и Доминик коротко кивнул в знак одобрения. — Отлично, вы поступаете под начало Сайласа. У меня — особая миссия.

Сайлас закинул на плечо толстый моток веревки со свинцовым наконечником.

— Ножи у всех есть? — Все достали из-за поясов абордажные сабли. — Использовать только для устрашения, если придется. Помните, что сказал месье? Никого не убивать.

Доминик подождал, пока все семеро, выскользнув из дома, растворились в безлунной ночи. В темных одеждах, совершенно неразличимые в кромешной тьме, матросы беззвучно и осторожно крались, прижимаясь к стене (чтобы каблуки не цокали по камням, они сняли сапоги). Заткнув пистолеты за пояс, Доминик последовал за ними, однако шел открыто, посредине улицы, высоко подняв голову, ступая легко и печатая шаг по брусчатой мостовой, — мужчина без шляпы, в бриджах, рубашке с короткими рукавами, сапогах для верховой езды, коротком развевающемся плаще и с исполненным непреклонной решимости холодным взглядом.

— Партия моя, месье Легран, — в напряженной тишине любезно произнесла Женевьева, кладя на стол последнюю карту в третьей сдаче.

Француз кисло улыбнулся:

— Мне остается лишь ожидать следующего тура, мадам.

Мы сыграем позднее, когда вы выполните свои обязательства перед моими коллегами.

Женевьева почувствовала, как на смену ликованию в ее душу вползает ледяной ужас. Значит, передышки не будет. Сколько бы раз она ни победила, в конце концов все равно проиграет им всем. Этого никак не избежать при том, что придется играть еще двенадцать партий с тремя остальными противниками.

Князь Сергей занял место Леграна и потянулся за свежей колодой.

— Может быть, вы хотите минут пять отдохнуть, мадам? — заботливо предложил он. — Выпить бокал вина, походить по комнате, размяться?

Ничто не могло ей помочь, но она приняла предложение. Все-таки лишних пять минут! Теперь она думала только о бегущем времени и о том, как купить хоть немного больше этого бесценного товара. Даже если Доминик не спешит к ней, отсрочка унижения — все равно благо. «Если мне суждено проиграть князю Сергею, — молилась она, — пусть проигрыш случится только в третьей партии; пусть он не одолеет меня сразу же, в первых двух».

Русский распечатал колоду, перетасовал, снял и начал сдавать. Карты у противников оказались примерно равные. Женевьева заставила себя забыть о трех остальных мужчинах. Те внимательно наблюдали за игрой, время от времени подкидывали поленья в огонь и терпеливо ожидали своей очереди, которая должна была неизбежно наступить и итог которой был предопределен.

Первую партию Женевьева выиграла. Собирая карты, она поймала взгляд русского. Он сдал ей эту партию нарочно, они оба это знали. И оба знали почему. Князь Сергей был гораздо более сильным игроком и решил доставить себе особое удовольствие, заставляя ее подольше помучиться ожиданием отвратительной развязки, потому что прекрасно понимал: ожидание всегда хуже, чем сама развязка, сколь бы ужасна она ни была.