Книга Злачное место - Николай Шпыркович

А снег валил и валил тогда – всю ночь и на следующий день, так что дороги занесло по самое не могу. Раньше их худо-бедно чистили, да и то с горем пополам: те дороги, что на нефтяные вышки шли, конечно, ухоженнее были, нежели в деревеньку эту, хотя она и была всего километрах в двадцати от города. А уж теперь и подавно чистить никто их не будет – кому чистить-то? – так что сейчас до них никакой транспорт не доберется, непременно завязнет.

Тем не менее они были в относительной безопасности – так они считали…

…Самолету, который разбился неподалеку от их деревни, банально не хватило топлива. В Москве уже был полный раздрай, так что в том, что баки смогли заполнить не до конца, ничего необычного. Скорее удивляться надо тому, что вообще нашлись люди, согласившиеся за чемодан зеленой бумаги отдавать реальные ценности и куда-то лететь. Пилоты, управлявшие «Илом», тем не менее свое дело знали и не дотянули до аэродрома совсем чуть-чуть. Может быть, если бы не эта метель, они бы и смогли долететь… а так… Уже под утро, в полной тишине – моторы не работали, и самолет упал на тайгу, будто громадный призрак, машина рухнула в нескольких километрах от деревни, куда пришел Коржик и его новые знакомые. Пожара не было, тем не менее все пассажиры, находившиеся в самолете, – нефтяные «сливки» России – погибли практически мгновенно. Через несколько минут после падения один за другим существа, одетые в дорогие костюмы, с «Паркерами» в нагрудных карманах и «Ролексами» на запястьях, начали выбираться из полуразрушенного корпуса. Они без сожаления оставляли в самолете бумажники с кредитными карточками на умопомрачительные суммы и дипломаты, набитые валютой: теперь у них появились совсем другие интересы. В самолете было тепло, этого им хватило, чтобы «навестись» на спящую деревню, лежавшую в низине. К утру мороз, свирепствовавший вечером и ночью, отпустил, температура стала даже плюсовой, так что холод не мог теперь сковать живых мертвецов. Увязая в глубоком рыхлом снегу, они тем не менее упорно продвигались к жилью, где, как подсказывало им чутье, могла быть пища. Изо всех летевших в самолете выжил один лишь штурман – только для того, чтобы прожить еще несколько часов. У него оказался сломан позвоночник, а потому он ничего не смог сделать, когда его начал есть заживо его лучший друг, командир корабля. Дверь в кабину пилотов была закрыта на замок, а поэтому командиру никто не мешал превращаться в существо, которое впоследствии получило название «морф». Через несколько часов, оставив в кабине только груду обглоданных костей, тварь, в которую превратился командир, вылезла из разбитой кабины и скачками отправилась догонять остальных зомби. Поскольку она была не в пример резвее и сообразительнее, она быстро их догнала, так что в деревню они вошли практически одновременно.

…Невеселые раздумья Коржика прервал треск, донесшийся от окна. «Оборотень» нащупал-таки самое уязвимое место в доме, мешающем добраться до заветной добычи. Ставни сопротивлялись, но дерево, к тому же столетнее, – только дерево, а тварь, крушившая доски, была очень сильной. Тем более что ее не беспокоили возможные занозы под когтями. Коржик понял, что буквально через несколько минут она ворвется в комнату. И что делать? Все, что было в доме из оружия, – кухонный нож со сточенным лезвием. С этим-то и против обычных мертвецов не повоюешь, а уж против такого существа – Коржик видел, как оно прыгает и бегает, когда в щелку на улицу смотрел: куда там тем обезьянам. Разве что… Коржик вспомнил, что в сенях он видел топор. Когда он вбежал в дом, схватить его не догадался, а потом «оборотень» в сени залез, так что и выйти нельзя было. Ленка, к счастью, была в бреду и ничего не слышала. Коржик подумал, что, если отбежать от дома подальше, можно оттянуть мертвяков на себя: все же чуть больше времени у нее будет. Хотя какое там время – кто к ним сюда доберется. Оттепель, все дороги и так занесло, а по такому снегу только на каком-нибудь вездеходе сюда добраться можно. Даже если Виталий и дошел до города – кто там у него друзья и что они здесь смогут сделать… И тем не менее, надо было выходить и драться… «Может, пока он окно ломает, удастся к нему подкрасться и свалить его», – подумал Коржик со слабой надеждой. Шанс на это, он понимал, был абсолютно никакой, но это все же лучше, чем дожидаться смерти вот здесь, поэтому он отодвинул стол и осторожно выбрался в холодные сени. Топор стоял там, где он видел его в последний раз: в углу. «Оборотень» попал в дом через чердачное окно, а потому сени были все еще закрыты. Коржик крепко схватился правой рукой за отполированное сотнями ладоней топорище, сглотнул и осторожно отодвинул ребристую задвижку дверей сеней, изо всех сил стараясь не лязгнуть. Затем перехватил топор обеими руками и пинком отворил дверь. Прямо перед ней стоял мужчина с рыжеватой бородкой и выкаченными мутными глазами. Коржик еще успел подумать, что где-то видел его – не то в новостях, не то в газете какой, – а потом ударил уже начавшего тянуть к нему руки зомби. Коржик стоял сверху, а потому бить оказалось удобно. Даже неопытность Коржика сыграла ему на руку: если бы он нанес удар туда, куда целился, – в макушку, топор неминуемо завяз бы в костях черепа, а так он острием надвое развалил лицо живому мертвецу, едва не всадив топор себе в ногу.

Мертвец осел вниз, а Коржик бросился за угол. Но едва он выбежал из-за него, как понял: все… Мертвецов было слишком много, человек десять, а даже если бы он и перебил их всех, против той жути, которая вцепилась в окно и ломала ставень, ему бы точно не выстоять. Тем не менее он отчаянно крикнул матерное слово и бросился на повернувшуюся к нему нежить…

…Выстрел был не очень громким, Коржик слышал, как из ружья охотничьего стреляют, – там громче было, – а тут будто сухую палку резко поломали. Однако ближайший к нему мертвец завалился на бок. Второй тоже упал навзничь. Коржик удивленно глянул туда, откуда доносились выстрелы, и увидел двоих человек, мужчину и женщину, стоявших метрах в сорока от дома. Они стояли как вкопанные, и только их винтовки с двумя ремнями слегка дергались в их руках, да большие пальцы быстро отводили затвор, досылая все новые и новые патроны. Каждый их выстрел попадал в цель: Коржик с восхищением видел, как все пули попадают либо в глаз, либо в висок мертвым тварям, – вскоре возле дома не осталось ни одного зомби. Однако существо, ломавшее ставень, лишь злобно оскалилось, когда ему в лоб ударили две пули. Коржик видел отметины от них, но вреда они существу явно не принесли никакого. «Оборотень» начал быстро карабкаться вверх, еще одна пуля попала в него, вторая ударилась в серые бревна дома. Еще немного – и «оборотень» скрылся бы из виду, но в это время рявкнул выстрел куда как громче тех, что были до этого. Когти твари, вцепившиеся в верхний венец, медленно разжались, и она тяжело рухнула на землю. Коржик поднял голову и увидел Виталия, стоящего дальше первых стрелков метров на сто и опускающего винтовку от плеча…

– …Я тоже хочу себе такую винтовку, Виталий, – заявил высокий мужчина. Говорил он по-английски, но Коржик не зря ходил в специализированную школу. – Как ты ее назвал: Dragunova? Да, это не наш «Аншутц». – Он с уважением посмотрел на снайперку, стоявшую возле стола. – Против морфов наш калибр слабоват. И – да: я хочу выкрасить ее в оранжевый цвет. Вообще-то, когда мы летели сюда, в Ханты-Мансийск, я думал, что это последний этап в Кубке мира, а на дополнительный никак не рассчитывал.