Книга Все кошки смертны, или Неодолимое желание - Сергей Устинов

Вариант второй ― отдать Люсик в руки свое сокровище. В конце концов, лучшая безопасность — это отсутствие лишней информации. Перейдет двор и окажется у себя дома. Но оставалась одна проблема.

― Люсик, ― сказал я, ― вы готовы пообещать, что без меня не будете смотреть информацию на дисках? И никому не скажете про них. Даже Зине ― вы же знаете, он ко мне любвью не пылает…

― Обещаю, ― легко кивнула она, и я отчего-то сразу ей поверил. ― Но вы точно уверены, что это поможет найти убийцу?

Я совсем не был в этом уверен. Но что оставалось делать?

― Точно, ― сказал я и даже не покраснел.

Она сгребла диски к себе в сумочку.

― Да, и немедленно позвоните мне, как только окажетесь в квартире. На всякий случай ― вот моя визитка, там номер мобильного.

Люсик снова понятливо кивнула. Потом я сквозь щель в жалюзи наблюдал за ней, пока она не дошла до своего подъезда. Несколько томительных минут, и раздался звонок.

― Все в порядке. Кстати, Зины нет дома, он на своих соревнованиях в Нижнем, так что можете быть спокойны.

Почему-то не к месту всплыло в памяти название модной когда-то книги Дейла Карнеги «Как перестать беспокоиться и начать жить». Перестать беспокоиться я никак не мог, а вот начать жить, вернее действовать, мне предстояло, как ни крутись.

В это время в замке входной двери заворочался ключ. Я напрягся, но это оказался Прокопчик собственной персоной. Физиономия у него лучилась от самодовольства.

― Ваше задание выполнено, шеф! ― доложил он. — Электричка в Тверь уже ушла, но я рванул по шоссе и обогнал ее! Марину Шлык обнаружил на платформе, вошел с ней в контакт. И лично отвез ее еще дальше, в деревню к бабушке. Хвоста за мной не было.

― Она что-нибудь рассказала? ― с нетерпением поинтересовался я.

― Всю свою биографию! Но о главном молчит, как рыба об гвоздь. Спросишь ― сразу начинает плакать.

Я скорбно покачал головой:

― Везде одна и та же картина…

― К слову сказать, ничего девчушка, ― ни с того ни с сего признался Прокопчик. ― Чистая душа.

И увидев скепсис на моем лице, горячо начал возражать:

― Между прочим, говорят, из проституток получаются самые лучшие жены! А она даже не проститутка, а стриптизерша. И вообще, ее нужда заставила. Что, Ричарду Гиру в «Красотке» можно, а мне нельзя?!

Объяснять ему разницу между кино и жизнью было бесполезно, как и миллионам наших сограждан. Так же, как и то, чем Марина Шлык отличается от Джулии Робертс. Поэтому я только сказал:

― Учти, у нее уже есть жених. Крепкий парень и шутить не любит.

― Это мы еще посмотрим! ― захорохорился Прокопчик. ― По Фрейду, сексуально привлекательными являются не только бицепсы, но еще, например, интеллект, остроумие и высокая образованность.

Этот пассаж я вовсе не решился комментировать. А чтобы отвлечь помощника от матримониальной темы, дал ему задание:

― Свяжись-ка со своим контактом из Союза журналистов. Спроси, где можно найти Вантуза. Домой ему звоню ― никто не отвечает.

― Да я тебе и так скажу: у журналюг любимое место тусовки ― «Морячка», на Большой Никитской. Часов с девяти вечера они все там.

До девяти оставалось еще полно времени, которое я совершенно не знал чем занять. Но тут раздался звонок на мобильный. И это была Люсик.

― Серебристый диск открылся довольно легко, — сообщила она. ― Приходите смотреть.

Выхода не было ― надо идти. Вернее, выход-то был ― через черный ход. Но все равно придется пройти через двор. А потом еще обратно.

― Ну-ка, ― сказал я Прокопчику, ― подбери маскировочку.

Понятливо кивнув, он выпорхнул в коридор, где у нас кладовка. Запустил в нее руки по плечи, а потом и вовсе скрылся там с головой. Не скажу, чтоб это была пещера Аладдина, но количество сокровищ, которые мой помощник в ней хранит, несметно. Иногда мне думается, случись что с Прокопчиком, например, я осуществлю свое заветное желание и однажды выгоню его к чертовой матери, кладовку придется заколотить гвоздями. В одиночку я туда сунуться не рискну.

― Тебе для чего? ― раздался из глубины его утробный голос. ― Светский выход? Или трущобный вариант?

― Да мне только двор перейти! ― крикнул я ему, как в колодец.

Через полминуты он вынырнул наружу с потемневшим от старости фанерным чемоданчиком в руках.

― Вот, ― сказал отдуваясь. ― В самый раз тебе будет.

Минут пять спустя из нашего подъезда, слегка горбясь и приволакивая ногу, вышел человек в зеленом застиранном рабочем комбинезоне, в кепочке, маленьких круглых очочках на железных дужках и с потрепанным чемоданчиком в руках. На плече у него висел моток проволоки, из кармана комбинезона торчал складной метр. Электрик или сантехник. Пересек двор и вошел в подъезд Стеклянного дома, видать, по вызову очередного заказчика. Если где-то поблизости и засели наблюдатели Деда Хабара, подозрений у них не возникло. Так, по крайней мере, мне хотелось думать. О реальном положении я узнаю, когда буду возвращаться.

В лифте я скинул с себя всю эту мишуру, чтобы предстать перед Люсик в привычном ей виде: мало того что сам боюсь, так не хватало еще и ее напугать.

Она опять встретила меня в коротком стеганом домашнем халатике. Но на этот раз из-под него не выглядывали пижамные шаровары. Я пошел следом за ней к компьютеру, а мысль о том, что под халатом у нее, возможно, ничего нет, обдавала меня влажным жаром, как из распахнутой парилки.

― Этот код был совсем не длинный, всего шестнадцать символов, «Брутус» расколол его на раз-два, — на ходу бросила Люсик. ― Так что никакой моей заслуги здесь нет.

― Есть, ― возразил я горячо. Гораздо горячее, чем требовали обстоятельства. ― Вы такая умница! И даже не представляете, как мне помогли!

Она улыбнулась одними глазами, и решился.

― Можно, я вас за это поцелую?

На лице у нее промелькнуло удивление, даже легкое недоумение. Тем не менее отказывать в столь невинной просьбе она не стала и согласно кивнула:

― Ну, если вам так хочется…

О, как мне хотелось! Я задержал дыхание, словно перед прыжком в прорубь, ватными руками взялся за худенькие плечи и отчаянно влепил поцелуй прямо ей в губы.

Не могу сказать, что получил в ответ страстные лобзания. Люсик не оттолкнула меня, но и никак не поощрила. Ее губы были теплыми, но безжизненными. Все длилось меньше секунды, потом она мягко уперлась ладонями мне в грудь, ясно давая понять, что для благодарности и этого вполне достаточно. После чего отступила на шаг, слегка воздела брови и посмотрела на меня каким-то новым, изучающим взглядом.