Книга Судьба дракона - Эд Гринвуд

Краер подполз к ногам Эмбры, шумно дыша.

— Эта проклятая магия… все немеет… слабость… Трое вышних, как же больно…

Тшамарра торопливо выхватила Дваер из рук Эмбры и прикоснулась им к плечу Краера.

Леди Серебряное Древо смотрела на приближающихся тварей. Нахмурившись, она спросила:

— Ястреб, это кто?

— Ужасные чудовища, миледи, — весело отозвался Краер, тряся все еще онемевшей рукой и благодарно улыбаясь леди Талазорн.

Эмбра даже не взглянула на него.

Латник показал на крабообразную тварь в костяной броне, медленно подползавшую из коридора. За ней на почтительном расстоянии следовали змеиные жрецы.

— Это даргот. Быстрее эта тварь передвигаться не может. Это гигантский скорпион без хвоста. Убивает он вот этими передними клешнями. Легко может раздавить воина вместе с доспехами и всем прочим. Видишь темную тягучую жидкость, что стекает с шипов? Похоже, яд…

— Моровая тварь, — прошептала Тшамарра. — Давай разнесем ее.

Эмбра кивнула, и они направили всю ярость Дваера на даргота, сами при этом попятившись и глядя на другую тварь. Камень Эзендора вспыхивал, в очередной раз проходя по орбите, отвечая пламени, которое посылали чародейки Банды Четырех.

— Сюда, леди! — крикнул Краер.

Эмбра обернулась, сделала рукой жест, словно колола кого-то, и схватила Дваер. Он разметал по сторонам кучку жрецов, творивших заклинание, и столкнулся с новой волной зеленоватого свечения от более крупного чудовища.

Краер покачал головой.

— Похоже, змеепоклонники тут угнездились, как у себя дома. Ястреб, что это за тварюга?

— Сарат с болот. Наверное, они укротили его заклинанием, но вот это зеленое магическое свечение — его собственное. Оно замедляет движения жертвы, а маленькие животные вообще цепенеют. Источник где-то среди вон тех шипов на его спине, но питается он как угорь — на брюхе у него много присосок. Мы для него жратва. К тому же он еще может бить хвостом. Я раньше такую тварь только раз видел.

— Очаровательно, — ответила Тшамарра, отступая чуть ли не вплотную к защитному куполу Эзендора. — А можно заставить этих двух милых зверюшек сцепиться?

— Нет, пока жрецы контролируют их, — мрачно ответила Эмбра. — И я не удивлюсь, если оба окажутся преображенными Мором людьми.

— У нас не хватит мечей драться с обоими, — пробасил Хоукрил. — А какая-нибудь быстрая магия у вас в запасе есть?

— Все равно времени на обоих не хватит, — мрачно ответила Тшамарра, глядя на приближающихся тварей. Ни костлявая, ни ползучая особенно не торопились, но сейчас обе были уже на расстоянии четырех шагов, а за ними злорадно скалились змеиные жрецы.

В руке Эмбры вспыхнул Дваер.

— Все идите сюда! Быстро!

Леди Талазорн вопросительно глянула на высокую чародейку. Та ответила:

— Я окружу нас щитом, как мой отец. Попытаюсь связаться с его барьером. Если получится, я смогу растянуть его, чтобы прикрыть и нас. Мы будем защищены его Камнем, тогда мой я смогу использовать для атаки.

Воздух вокруг них замерцал, слабое жемчужное свечение оттеснило пятно зеленоватого свечения сарата. Обе твари стали бить сгущающийся вокруг них воздух.

Внезапно сарат встал на хвост перед ними, открыв брюхо с голодными ртами-присосками, но ухватить было нечего.

— Отлично, — сказал Краер, изучая вблизи чмокающие присоски, — жаждет крови и ждет, не отрежем ли мы ему вкусненьких кусочков…

Позади послышался рев и блеснула внезапная вспышка, комната содрогнулась. Четверо оказались в воздухе, вдалеке от сарата и разбитой двери, а воздух вокруг них блестел, как большой боевой щит.

Перекрывая бешеные вопли змеиных жрецов, откуда-то сзади нарастал странный булькающий вой, полный боли. Высочайшие Князья врезались в стену зала, но задержались возле самой кладки, когда их щит ударил в стену и застопорился, прижатый страшной силой удара. Все вместе они попытались обернуться, чтобы посмотреть, что случилось.

— Неужто Грифон? — ахнул Краер. Слова его отдались странным искаженным эхом.

Твари были разорваны в клочья, весь зал забросало кровавыми ошметками, среди которых валялись тела мертвых змеиных жрецов. А за ними, в пульсирующем пламени Дваера…

Черные Земли лежал неподвижный и нагой, как и прежде, но теперь он очнулся, смотрел неподвижным взглядом куда-то над собой и кричал. Голос его не усиливался и не утихал, крик был ровным и непрерывным, и слышавшаяся в нем безумная боль заставила всех четверых вздрогнуть и поморщиться.

Если Золотой Грифон был все еще самим собой, то наверняка он смотрел на хрупкую женщину, что парила над ним, босую, в обтягивающем черном платье. Она держала Дваер Эзендора и смотрела на четверку Высочайших Князей.

Она улыбалась, а ее огромные черные глаза светились откровенным злорадством. Она была прекрасна. Ее черные как смоль волосы шевелились сами собой, и она лишь рассмеялась в ответ на попытку Эмбры превратить щит в копье и метнуть в нее. Наследница Серебряного Древа сопротивлялась силе, прижавшей Высочайших Князей к стене, и когда она медленно стала продвигать щит вперед, Хоукрил с Краером подняли мечи и двинулись вместе с ним. Три шага, четыре…

Камень вспыхнул в руках незнакомки, и вдруг она исчезла, а вместе с ней — и сила, прижимавшая их к стене. Вопль Эзендора оборвался, и все Высочайшие Князья попадали на пол.

— Гром ее порази, неужто Дарсару мало таинственных и прекрасных чародеек? — прорычал Хоукрил.

Краер хмыкнул.

— Ах, Ястреб, их всегда мало, ты же сам знаешь! Я бы…

Тшамарра схватила его за руку и отвесила ему хорошую оплеуху. И тут между ними, разбросав их в стороны, вихрем пронеслась Эмбра. Она бросилась к отцу с пылающим Дваером в руке.

— Отец? Отец!

Боашин из Оула был быстр. Он успел сплести начало заклинания, прежде чем Дваер настиг его, но умер он так же мгновенно, как высокий, царственный Повелитель Змей Йедрен, который развел руками и сказал напрямик:

— Я не могу справиться с тобой, маг, и не стану драться. Но я не опущусь перед тобой на колени, чтобы молить о пощаде, тем более такого как ты — одного из Темной тройки Фаерода Серебряное Древо.

Ингрил Амбелтер с усмешкой смотрел на жирный дым, который только что был Боашином, затем перевел взгляд на свои пальцы. Их покалывало. Все шло лучше, чем он смел надеяться: если он выпьет жизнь этих глупцов с помощью Дваера, то часть их силы перейдет к нему. Уничтожение змеиных жрецов и правда может стать дорогой к мантии Великой Змеи!

Сила… он никогда не ощущал такой силы. Сила входила и вытекала из него, это был не огонь Дваера, это была его собственная сила. Он чувствовал потоки природных энергий вокруг себя, слабые, но безостановочные. Его змеиная голова ощущалась как собственная, словно она всегда была его частью. Да, все больше она казалась ему собственной. И это было правильно.