Книга Пожиратели облаков - Дэвид Шейфер

Былые времена, но со ставкой ценою в жизнь.

– Что же в нем может быть такого жуткого?

– Стопроцентный цепной обвал по всей Сети, – рутинным голосом пояснила Роксана. – Делается вредоносная программа; внедряется опыт ребят-авторов биомэлверов; они всегда держатся впереди графика, лет на несколько. Дай-ка мне вон тот конвертик. – Роксана указала на большой внутриофисный, который прихватила на ресепшене. – И тот курьерский тоже.

Из внутриофисного Роксана вынула стопку бумаг и стала пролистывать. Там были не только бумаги, но еще и фотоснимки, рентгенограммы и рулоны миллиметровки с графиками и распечатками густой цифири.

Сара вроде как говорила, что со своей Сети «Дорогой дневник» ничего сделать не может: она у них то ли твердотельная, то ли еще чего.

– Хорошо. Но даже если ты создашь этот вирус, как мы можем подсадить его к ним в сеть?

– Не знаю, – вздохнула Роксана. – Возможно, их лучшим шансом был тот парень, которого ты повстречала в аэропорту. Сара сказала, что сейчас они разрабатывают какой-то иной способ.

Дойдя до конца стопки, Роксана переключилась вниманием на второй конверт.

– Гм. Лейла, ты знаешь такую Лолу Монтес? – спросила она.

Лейла без слов выхватила у нее конверт и внимательно оглядела.

«Получатель: Лола Монтес, ч/з Роксану Меджнун, КРАН, округ Лос-Анджелес, Калифорния». Дальше шел почтовый индекс.

За вытяжную нитку Лейла распечатала конверт и вынула из него единственный лист бумаги – пустой, какой-то хрусткий. Повертела и так и эдак. Откуда это – от «Дневника»? Да нет, ей оттуда только что звонили. Указан ли обратный адрес? Она огляделась в поисках конверта, но Роксана успела его умыкнуть левой стопой и сейчас изучала.

– Кто отправитель, Рокс? – спросила Лейла с нетерпением.

Сестра то ли с пристрастием разглядывала бисерный почерк, то ли снова применяла эффект паузы.

– Тут написано «Лампочки Лео и Лимонный Сок».

Добравшись наконец до дома, Лейла уединилась в свою каморку под лестницей. Здесь она зажгла на прикроватном столике лампу с потрепанным абажуром и провела листом бумаги над 60-ваттной лампочкой – осторожно, как умелый слесарь водит синим язычком газовой горелки по медной трубе. Начала с угла и, после того как начал проступать печатный шрифт, постепенно смогла отличить верх от низа, право от лева; нагрела лист снова, на этот раз с левого верхнего угла. Стали различаться слова, проявляясь коричневым на шероховатой бумаге:

«Дорогая Лола или как там тебя зовут. Водится за мной такое: запоминать числа. Наверное, это и есть мнемоника – числа посылают мне мелкие картинки, и те картинки я запоминаю. Иногда это больше сбивает с толку, чем помогает. Но в данном случае это, возможно, сможет вывести меня к тебе.

«В вагоне-ресторане подводного экспресса двое хирургов играют в карты» – такая вот мне выскочила картинка, когда ты протараторила номер, по которому разговаривала тем вечером с сестрой. Извини за невольное подслушивание – в сущности, оно им не было. Ведь этот номер всего лишь вывел меня на окружной Комплекс расширенного астрального наблюдения Лос-Анджелеса. Твоя сестра астроном?

Я знаю, ты пыталась скрыть от меня специфику своего положения, но нынче на свете есть такая штука как Интернет, а еще ключевые слова типа «директор средней школы» + «ФБР» + «Лос-Анджелес», и вот я увидел новости про твоего отца. Увидел, что с ним творят. Так что я знаю, что твоя фамилия Меджнун. «Лос-Анджелес таймс» упоминал и про твою сестру – я так понял, она необычайно одаренный человек. А твое настоящее имя, может, не так уж и важно: «Лола» очень тебе подходит.

Может, ты слышала анекдот о парне, что приходит на сеанс к психиатру? «Доктор, – говорит он, – иногда мне кажется, что я типи[89], а иногда, что я вигвам». А доктор в ответ: «Проблема в том, что это две палатки».

Теперь-то я понимаю, о чем эта шутка. Соль скорее всего как раз в ее банальности: эдакий юмор для твердолобых. Мне же она нравится тем, что какой-то бедный чудила взялся разъезжать туда-сюда между двумя представлениями о самом себе. Этот парень яснейшим образом выражает общую проблему – проблему, когда твой ум мечется туда-сюда, стиснутый рамками своей двоичности, меж двумя противоположными понятиями о себе самом, и каким-то образом одновременно догадывается (а иначе зачем бы тот парень пошел к психиатру?), что, вероятно, два полюса этой бесконечной зацикленности – не самые логичные ориентиры. «Типи», «вигвам» – правильны ли вообще эти слова при обозначении типов жилья индейцев? И вот она, кульминация, где поставщик медицинских услуг насмехается и отмахивается и от пациента, и от его жалобы, что, по моему мнению, весьма жестоко. Вот так ощущаю себя и я – одновременно типи и вигвамом, гением и неудачником, человеком с родней и одиночкой. Да, пожалуй, я соглашусь: выпивка и «травка» в этом плане поживились мной изрядно. Поэтому я все это взял и прекратил – ради своих сестер и ради себя.

Впрочем, боюсь, что под моими скверными привычками по-прежнему бытует та проблема-дилемма «типи/вигвам». Всегда была и будет, своеобразным колебанием уровня грунтовых вод. Просто состояние, с которым мне придется уживаться всю жизнь. Но ведь я, наверное, вовсе не один такой?

А еще теперь я знаю, что в эту двоичность вписалась ты. Действуй быстро, Лола. Сколько, по-твоему, сможет продержаться на шельфе рассудка умственно нестабильный наркоман-алкоголик? Оттого, что в тот день явилась ты? Что в тот день я увидел тебя? Клянусь, мое сердце замедлило бег, а дыхание стало легче.

Вся эта суетливая гонка, которой я был одержим, – она просто остановилась. Не по мановению волшебства, а просто натиском воли. Ты так необычна и удивительна в сравнении с тем, что когда-либо воспринимал мой тупой мелкий мозг; и при этом ты находишься вне всего этого. Ты не представляешь, насколько великолепна эта новость. Этот образ со мною, здесь, но всему отводится свое время. За тот день и ночь, что ты находилась здесь, ты стала точкой безмолвия вращающегося мира, и я досконально понял, что мне в нем есть место. И это место рядом с тобой.

У аргентинцев есть фраза: «my media naranja» – «моя половинка апельсина». Так вот слушай меня внимательно. Даже если все вышесказанное для тебя пустой звук, знай: я свирепо ожесточен на тех людей, что нанесли вред твоей семье. Позволь мне помочь тебе их остановить. У меня недюжинный опыт в противостоянии тайным нечестивым заговорам; к тому же у меня есть идея – новый, так сказать, ракурс подхода.

Угадай, Лола, кто вчера на меня вышел? Марк Деверо. Он мне написал. Думаю, он хочет извиниться или что-то вроде этого. В эти выходные он думает быть в Портленде.