Книга Вечерние новости - Артур Хейли

Годой облизнул губы.

– Я отвечу на ваши вопросы, ребята. – В его голосе слышалось напряжение. Кеттеринг кивнул:

– Давай, Гарри.

– Мистер Годой, – начал Партридж, – как звали человека, купившего гробы?

– Он назвался Новаком. Я ему не поверил.

– Скорее всего правильно сделали. Что-нибудь еще вам о нем известно?

– Нет.

Партридж полез в карман.

– Я хочу показать вам один снимок. А вы просто скажете мне, что о нем думаете.

Он протянул Годою фотокопию, снятую с карандашного портрета Улисеса Родригеса двадцатилетней давности.

– Это он, – сказал Годой без колебаний. – Новак. В жизни он выглядит старше, чем на этом снимке.

– Да, мы знаем. Вы абсолютно уверены?

– Не сойти мне с этого места. Я видел его дважды. Он сидел там же, где вы.

Впервые за сегодняшний день с того момента, как начали раскручиваться события, Партридж испытал чувство удовлетворения. Группа поиска выиграла еще одно очко. Связь между гробами и похищением была налицо. Взглянув на Кеттеринга и Мони, он понял, что они думают так же.

– Давайте вспомним ваш разговор с Новаком, – обратился он к Годою. – С самого начала.

Партридж задал еще ряд вопросов и вытянул из гробовщика все, что мог. Правда, информации оказалось не густо – несомненно, Улисес Родригес постарался как следует замести следы.

– Есть еще какие-нибудь соображения, Дон? – спросил Партридж Кеттеринга.

– Есть парочка. – И Кеттеринг обратился к Годою:

– К вопросу о тех деньгах, что вам заплатил Новак. Если не ошибаюсь, вы сказали, что общая сумма составила почти десять тысяч долларов главным образом стодолларовыми банкнотами. Так?

– Так.

– Ничего примечательного в этих банкнотах не было? Годой покачал головой:

– А что может быть примечательного в деньгах – деньги они и есть деньги.

– Они были новые? Гробовщик задумался.

– Разве что несколько бумажек, а остальные – нет.

– А что стало с этими деньгами?

– Уплыли. Я пустил их в ход – потратил, заплатил по счетам. – Годой пожал плечами. – Сегодня деньги-то утекают как песок.

В продолжение всего разговора Джонатан Мони не спускал с гробовщика глаз. Еще раньше, как только речь зашла о деньгах, он мог с полной уверенностью сказать, что Годой проявляет нервозность. Эта уверенность его не покидала. Он набросал в блокнот записку и передал блокнот Кеттерингу.

Записка гласила: “Врет. У него остались какие-то деньги. Боится признаться, потому что беспокоится о налогах – с продажи и подоходного”.

Кеттеринг прочел записку, едва заметно кивнул и вернул блокнот. Он встал, как будто собрался уходить, и вкрадчиво спросил Годоя;

– Больше ничего не припоминаете или, может быть, располагаете еще какой-нибудь полезной для нас информацией? – И, произнеся это, Кеттеринг направился к выходу.

Годой вздохнул с облегчением, уверенный, что все в порядке; он не скрывал своего желания положить конец разговору и потому ответил:

– Ни черта у меня больше нет.

Кеттеринг резко повернулся на каблуках. С искаженным и красным от гнева лицом он подошел к столу, перегнулся через него и схватил гробовщика за грудки. Притянув Годоя к себе, он прошипел ему в лицо:

– Ты гнусный лгун, Годой. У тебя ведь остались деньги. Не хочешь нам их показывать – мы позаботимся, чтобы на них взглянули люди из финансового управления. Я тебя предупреждал: поможешь нам, будем молчать, а теперь – все.

Кеттеринг толкнул Годоя обратно на стул, достал из кармана маленькую записную книжку и придвинул к себе стоявший на столе телефон.

– Нет! – вскричал Годой. Он выхватил телефон и, тяжело дыша, прорычал:

– Ублюдок. Ладно, покажу.

– Смотри, – сказал Кеттеринг, – в последний раз идем тебе навстречу. А там пеняй на себя…

Годой уже встал и снимал со стены диплом бальзамировщика, висевший над столом. За ним оказался сейф. Гробовщик набрал шифр.

Через несколько минут Кеттеринг внимательно осматривал извлеченные из сейфа банкноты – около четырех тысяч долларов, остальные наблюдали за ним. Кеттеринг складывал купюры в три стопки – две небольшие и одну весьма внушительных размеров, – предварительно рассмотрев каждую с обеих сторон. Закончив, он придвинул самую высокую стопку к Годою и, указав на две другие, сказал:

– Эти нам придется взять у вас в долг. Мы оставим соответствующую расписку на бланке Си-би-эй. Если хотите, можете добавить серийные номера, а мистер Партридж и я поставим свои подписи. Я лично гарантирую вам, что в течение сорока восьми часов вы получите деньги обратно уже без всяких вопросов.

– Ладно, забирайте, – проворчал Годой. Кеттеринг жестом подозвал Партриджа и Мони к столу, где остались лежать две маленькие кучки банкнот достоинством в сто долларов каждая.

– Многие деловые люди, – сказал Кеттеринг, – не очень любят стодолларовые бумажки, так как опасаются фальшивок. Поэтому они частенько записывают прямо на купюре источник ее поступления Скажем, вы берете напрокат машину и расплачиваетесь сотенными, когда возвращаете ее назад, и “Хертц” или какая-то другая компания записывает на каждой купюре номер вашей квитанции, чтобы потом, если деньги окажутся фальшивыми, они могли вас отыскать. По той же причине банковские кассиры пишут на сотне фамилию того, кто вносит деньги.

– Я видел такие сотенные, – сказал Партридж, – но не мог понять, в чем дело.

– А я ни разу, – вставил Мони. – Такие банкноты для меня слишком крупные. Кеттеринг улыбнулся.

– Закрепись на телевидении, малыш. И со временем ты к ним привыкнешь. – Затем продолжал:

– Все эти пометки на деньгах, разумеется, делаются неофициально. Любые надписи на деньгах запрещены законом, хотя, как правило, к ответственности за это никто не привлекается. Тем не менее в первой стопке у нас банкноты с номерами, во второй – с фамилиями. Если хочешь, Гарри, я покажу номера своим друзьям в банках, они пропустят их через компьютер и скажут, в чьих руках купюры находились. А там, где есть фамилия, я пролистаю телефонный справочник и постараюсь выяснить это сам.

– Кажется, я уловил смысл, – сказал Партридж. – Но, Дон, объясни членораздельно, что мы ищем.

– Мы ищем банки. Любая информация неизбежно приведет нас в банки, через которые прошли эти деньги, может статься, кто-то из служащих надписал имена и фамилии, которые вы видите. Тогда, если очень повезет, мы сумеем установить, какой банк держал, а потом выдал все эти деньги.

– До меня дошло, – сказал Мони. – Выдал деньги похитителям, которые купили на них гробы у господина Годоя. Кеттеринг кивнул.