Книга Попутчик - Александра Лисина

Таррэн озадаченно кашлянул.

— Очень впечатляюще, — скупо похвалил воевода, едва страшноватые искры в глазах эльфа окончательно угасли. — Приятно видеть опытного мага за работой. Мое уважение, хранитель. Не знаю, зачем ты так долго скрывал свою силу, но очень рад, что не ошибся в предположениях.

Темный эльф коротко кивнул и сделал вид, что не заметил откровенно опасливых взглядов от бывших попутчиков — единственных, кто хоть как-то отреагировал на его преображение. Наверное, они даже не думали, с кем довелось делить кров и пищу долгие недели пути. Вон как рыжий ошалел: прямо хоть портрет пиши, хоть статую ваяй, хоть гордись собой, что в кои-то веки сумел надолго выбить его из колеи. Есть чем похвастаться, потому что хранители испокон веков имели отношение к правящему дому, как у светлых, так и у темных. А у темных к тому же они и сами являлись носителями крови Изиара, хотя, конечно, не были прямыми наследниками.

— Ну… э-э-э… — вяло промямлил рыжий, когда взгляд темного эльфа остановился на нем. — Предупредил бы хоть! Я б тогда поменьше дергался, зная, что тут под боком есть темный маг!

— Да уж, — негромко фыркнули откуда-то из-за спин молчаливых Гончих. — Осталось только медаль на грудь повесить и спеть хором гимн. Прямо страх, какую ты им гадость устроил, ушастый! И подумать только… Столько времени скрывал свои умопомрачительные способности! Я в восторге!

— Кому-то грех жаловаться, — буркнул Урантар, на мгновение обернувшись. — У кого-то совести, между прочим, хватает даже сейчас морочить людям головы. Ну-ка, высунься наружу и покажи мне свою наглую физиономию.

— Щас! Я в таком виде вообще никуда не высунусь! Шранк, ты мне друг? Ты же поделишься своей большой и теплой курткой?

— И не надейся.

— Что?!

— Пока не умоешься и не приведешь себя в порядок, не дам, — твердо повторил Шранк, старательно сдерживая торжествующую ухмылку. — Она у меня одна-единственная, и я ее очень ценю, а на тебе любые доспехи горят, как в огне. К тому же в таком виде… мм, ты неплохо смотришься. Пожалуй, я даже рискну сказать Крикуну спасибо.

— Пинок ему под зад, а не спасибо!

Таррэн на какое-то время потерял дар речи.

«Боги, я что, сплю? — пронеслось в голове у Таррэна. — Крепко сплю, и все это мне снится? Как же, откуда? Я же видел, как Белика сожгло! Как саламандра надвое перекусила, а потом еще и огнем опалила для верности! Но этот голос, этот вечно недовольный и преувеличенно рассерженный голос я бы не спутал ни с чем в целом мире! Боги… Неужели?!»

Эльф во все глаза уставился на невозмутимого Дикого пса, что стоял к нему лицом и упорно загораживал собой что-то мелкое, но, как всегда, язвительное и вечно бурчащее. А именно — дурного, языкастого, стервозного и совершенно несносного пацана, который, как и в прошлый раз, явно не собирался помирать!

Шранк хмыкнул, правильно расценив вытянувшиеся лица откровенно растерявшихся чужаков и их неуверенные взгляды, а затем улыбнулся так, что Таррэн отчего-то почувствовал себя полным дураком. Иными словами, совершенно перестал что-либо понимать.

Но разве после такого выживают?!

— Э-э-э… Белик? — осторожно позвал Весельчак, силясь хоть что-то разглядеть за спинами Гончих.

— Чего?

— Ты… это… живой, что ли?!

— А ты не рад? — сердито засопел невидимый пацан.

У Таррэна радостно екнуло сердце. О темный владыка, он действительно живой! Может, обгорел, поцарапался, поломал что-то, но, кажется, не лежит пластом и не находится при смерти. Потому что умирающие таким бодрым голосом никак не разговаривают!

Весельчак странно кашлянул:

— Ну, рад, конечно. Только… Белик, как тебе это удалось?! Открой страшную тайну, пока я не помер от любопытства. Она ж тебя пополам перекусила! И еще огнем шарахнула потом!

— Вот так, — пробурчал Белик, не торопясь выходить на свет. — Крикуна надо благодарить за доспех. А затем его же и удавить, потому что этот дрянной, наглый, бессовестный, бородатый… Литур! Перестань на меня таращиться! Отвернись, пока цел!

— Извини, — смущенно отозвался молодой воин, неловко поднимаясь и торопливо отводя глаза. — Просто это немного… Белка, я совсем не хотел, чтобы ты…

— О Торк! Ну, Крикун! Ну, погоди, мерзавец! Дай только на ноги встать! Я тебе так… за твой подарочек… ох!

Шранк молниеносно развернулся и как раз успел подхватить пошатнувшегося Белика под локоть. Очень бережно, осторожно, будто тот был хрустальным, а не выдержал каким-то образом давление чудовищных челюстей. При этом невольно сдвинулся с места, позволив наконец заглянуть себе за спину, дал возможность убедиться всем желающим, что Белик действительно живой. Только бледный чуть не до синевы, со слегка обгоревшей челкой, раздраженный и… совсем не такой, каким должен быть после дикого жара огненной саламандры.

Таррэн целую секунду оторопело таращился на это чудо, силясь осмыслить то, о чем кричали его глаза, а затем почувствовал, как мир в который раз переворачивается с ног на голову. Как плывет под ним земля, как взрываются мелкими осколками все его прежние догадки, сомнения и непонятные страхи. Как взлетают и рассыпаются на мелкие частички миллионы самых разных предположений. Как бесследно растворяются в той ослепительной истине, что обнаружилась только сейчас, когда скрытная Гончая в силу ряда причин почти целиком лишилась одежды, за исключением удивительного, прекрасного, неповторимого доспеха, укрывающего ее от носков до кончиков пальцев на руках подобно второй коже.

Он был непроницаемо черен, этот необычный наряд, сидел поразительно плотно, как влитой, но при этом оставался гибким, подвижным, позволял хоть танцевать, нисколько не стесняя движений. Настоящий шедевр! Более того, прокаленный в дыхании саламандры и затем облитый холодный водой, он отчего-то приобрел дивный блеск, подобно мягко переливающейся чешуе дракона, которой были не страшны ни удары, ни пламя, ни холод, ни даже время. Он почти не пострадал, несмотря на все злоключения Белика, только заимел пару приличных вмятин на боках да длинную царапину на правом бедре, где недавно прошлись острые зубы гигантской саламандры. Зато, словно в отместку, облепил хрупкую фигурку Гончей настолько плотно, что теперь наглядно показывал остолбеневшим гостям заставы, в чем же они ошибались.

Таррэн неожиданно понял, что ему срочно нужно присесть. Будто опомнившись, глупое сердце знакомо дрогнуло, а затем заколотилось так быстро, как никогда прежде. Мысли лихорадочно заметались, забегали как ужаленные. А потом наконец выстроились в четкую картинку, от которой хотелось тихо застонать: «Боги, за что вы так со мной? Почему?»

Как все это было возможно?! До чего же надо было быть слепым, чтобы не заметить! И не рассмотреть в Белике совершенно другого человека! Не дурного пацана с отвратительными манерами, не просто Гончую с холодными глазами, не просто побратима свирепой хмеры, а нечто совсем-совсем иное. Не заметить эти маленькие ступни, укрытые гибкими черными чешуйками до изящных лодыжек. Или красиво очерченные голени, плавно переходящие в заманчиво стройные бедра, от вида которых невольно перехватывает дыхание. Узкую талию, которую прежде было не видно за мешковатой одеждой. Плоский живот, мягкий и нежный, к которому было бы за счастье просто прижаться лбом и надолго застыть в неподвижности. А может, тонкие руки с длинными пальцами, что таили в себе удивительную силу? Или восхитительно мягкую кожу, которая никогда не знала бритвы? Чудный изгиб губ и изумительной формы скулы, которые с первого же дня не давали покоя? А еще — идеальную линию груди с двумя небольшими острыми холмиками, которые не скрывала, а скорее подчеркивала коварная броня и которых просто не могло быть у мальчишки! Но они, бесспорно, были, потому что Белик… Белик на самом деле никогда не являлся мальчишкой.