Книга Конфуций - Владимир Малявин

Институты и ценности современного общества имеют рациональное – даже назойливо рациональное – обоснование, но общественная жизнь в целом может представать глубоко неразумной, подобно кошмарному миру антиутопий или романов Кафки – миру, созданному человеком и все-таки насквозь бесчеловечному. В традиционном обществе, всегда почитающем таинство ритуала, рациональное объяснение его отдельных институтов и ценностей может отсутствовать, но культура в ее конкретных проявлениях оправдывается практическими потребностями людей, а взятая как целое представляется бесконечно осмысленной. Собственно, призвание традиции и состоит в том, чтобы сберегать полноту смысла человеческого бытия. Нарождающаяся на наших глазах новая, планетарная цивилизация, не копируя исторические формы традиционных обществ, будет руководствоваться этим призванием традиционного миросозерцания.

Конфуцианство восстанавливает для нас исконную правду человека – простую и возвышенную правду человеческого соприсутствия в мире. В дебрях цивилизации, создавшей смутные призраки людей, лишенных внутренней глубины, людей-винтиков, людей-роботов, оно указывает путь к подлинной, осмысленной коммуникации, обретаемой за пределами абстрактного равенства «субъектов» и столь же абстрактного неравенства социальных «лиц». Оно возвещает о вечно влекущей к себе мысль и вечно ускользающей правде внутреннего человека – единственной, не дающей человеку утерять человеческое в себе. Учение Конфуция требует не крикливой веры в человека, а скорее целомудренно молчаливого доверия к нему. Оно не слагает гимнов «человеку с большой буквы», но оно глубоко и неподдельно человечно.

Привычно повторяя слова Достоевского о том, что человек – это «великая тайна», задумываемся ли мы над тем, что тайна человека потому и велика, что остается как бы невидной, целомудренно-скромной и прячется она в стороне от утешительных догм и громких деклараций – в безыскуснейшей и простейшей данности человеческого существования? Тайна Конфуция заключается, конечно, не в загадках «тайного знания». Она – в безусловной открытости сознания миру, открытости, в которой человек бесконечно превосходит себя. Человек станет человечным, говорил Конфуций, когда «совершит самое трудное в жизни». То, что проще всего, дается труднее всего. С этой бесхитростной мудростью Конфуция можно жить вечно.

Приложение

Из «бесед и суждений»[2]

Учитель сказал: «Учиться и всякое время прикладывать выученное к делу – разве это не удовольствие? Беседовать с другом, приехавшим издалека, – разве это не радостно? Не быть по достоинству оцененным светом, а обиду не таить – не таков ли благородный муж?»

Учитель сказал: «Того, кто при жизни отца в состоянии постичь его намерения, а по смерти – оценить его деяния и кто в течение трех лет не изменяет заведенных им порядков, можно назвать почтительным сыном».

Учитель сказал: «Беспокойся не о том, что люди тебя не знают, а о том, что ты не знаешь людей».

Учитель сказал: «Если управлять с помощью законов и обеспечивать порядок с помощью наказаний, народ будет стараться избегать их, но у него не будет чувства стыда; если же управлять посредством добродетели и поддерживать порядок при помощи церемоний, у народа будет чувство стыда, и он будет исправляться».

Учитель сказал: «Кто повторяет старое и узнает новое, может наставлять других».

Учитель сказал: «Благородный муж заботится не о своих, но об общих интересах; низкий человек, напротив, заботится не об общих, но о собственных интересах».

Учитель сказал: «Учение без размышления бесполезно, а размышление без учения опасно».

Учитель сказал: «Благородный муж никогда не состязается, разве только в стрельбе; но и в этом случае он поднимается в зал, приветствуя своих соперников и уступая им, а спустившись, пьет чару за их здоровье. И тогда даже в состязаниях он остается благородным мужем».

Учитель сказал: «Люди почитают за лесть служение государю с соблюдением всех правил этикета».

Учитель сказал: «Человек, не обладающий человечностью, не может долго выносить бедность и постоянно пребывать в радости. Человеколюбивый муж благодаря человечности обретает спокойствие, мудрец извлекает из нее пользу».

Учитель сказал: «Я не видел, чтобы у человека недостало сил быть человечным, если он приложил к тому старание. Может быть, такие люди есть, но я их не встречал».

Учитель сказал: «Если человек поутру познает истинный Путь, вечером он может умереть без сожаления».

Учитель сказал: «С ученым, который, стремясь к истине, стыдится бедного платья, дурной пищи и людской нищеты, не стоит говорить».

Учитель сказал: «Благоразумный муж знает долг, а низкий человек – выгоду».

Учитель сказал: «При виде достойного человека думай о том, чтобы сравняться с ним, при виде недостойного – обратись к собственным недостаткам».

Учитель сказал: «Те, кто ведет себя сдержанно, редко совершают ошибки».

Учитель сказал: «Благородный муж желает быть медленным в словах и скорым в делах».

Учитель сказал: «Добродетель не останется в одиночестве. Она обязательно соберет вокруг себя людей».

Учитель сказал: «Человек от рождения прям и если потом, искривившись, остается цел, то по счастливой случайности».

Учитель сказал: «Умный находит удовольствие в воде, человечный любит горы; умный подвижен, человечный покоен; умный весел, человечный долговечен».

Учитель сказал: «Далеко ли от нас человечность? Когда мы обращаемся к ней, она у нас под руками».

Учитель сказал: «Благородный муж безмятежен и свободен, низкий человек удручен и скорбен».

Конфуций сказал: «Мне не доводилось видеть, чтобы люди любили добро так же, как красоту».

Конфуций сказал: «Бывают колосья, которые не цветут, а бывают и такие, которые цветут, но не наливаются».

Конфуций сказал: «Большую армию можно оставить без главнокомандующего, но даже у обыкновенного человека нельзя отнять его воли».

Конфуций сказал: «Лишь с наступлением холодов мы узнаем, что сосна и кипарис опадают последними».

Учитель сказал: «Если сдерживать свою ученость церемониями, это также не позволит уклониться от истины».

Конфуций сказал: «Если правитель праведен, народ будет ему покорен без приказаний; если же правитель неправеден, что бы он ни приказал, его не послушают».

Учитель сказал: «Если кто-то исправит себя, разве трудно ему управлять людьми? Если же кто-то не в состоянии исправить себя самого, как будет он исправлять других?»

Учитель сказал: «Благородный муж миролюбив, но не льстив; низкий человек льстив, но не миролюбив».