Книга Ардагаст и братство тьмы - Дмитрий Баринов

А впереди серая, холодная, непроницаемая стена железа, по краям раскалённого добела, как в кузнице. Потом были стены из тусклого олова, спокойно сияющего серебра, нестерпимо горящего расплавленного золота, угрюмого мертвенного свинца. Марс-Ярила, Юпитер-Перун (или Род, волхвы спорят), Месяц-Велес, Солнце-Даждьбог, Сатурн-Чернобог. И всякий раз сквозь металл проглядывал знакомый лик той, что всем была матерью или женой. Легко ли это — быть Матерью Богов, всех, злых и добрых? Не давать им и их избранникам в беспощадной борьбе погубить мир? Царствовать над людьми легче.

Но вот пала последняя стена. Проход в главном валу, а за ним — курган. И тут перед северянкой восстало из-под земли самое страшное: уродливый чёрный карлик, приземистый, но могучий. Громадные мохнатые веки были опущены, но даже сквозь них леденил кровь смертоносный взгляд. Глухой, безжалостный голос пророкотал:

— Всё прошла? Хорошо. Мимо меня не пройдёшь.

Мощный холодный ветер ударил в лицо, повалил в снег. Чёрные остроголовые бесы с глумливым хохотом бросились поднимать вилами веки карлика. А от кургана две черноволосые всадницы кричали уже без всякой издёвки:

— Беги, дура, спасайся!

Бежать? А они всё что, следом? Куда — в землю росов? Ларишку бы на вас всех с махайрой! Или Ардагаста с Огненной Чашей... А сзади голоса дружинников: «Держись, царица!» Преодолевая холод, ветер, страх, Добряна встала. Прикрыла лицо от ветра вздувшимся, как парус, платком. И направила скифский оберег прямо в лицо карлику. В уже открывшиеся, вспыхнувшие мертвящим белёсым светом глаза ударил золотой луч. Карлик взревел, скорчился, пряча глаза от света, и провалился сквозь землю вместе с чертями. Скрылись и призрачные всадницы.

Пошатываясь, Добряна подошла к кургану. Вдруг насыпь расселась, и из неё вышел высокий старик в скифской одежде из белой шерсти. Из-под башлыка выглядывала белая жреческая повязка. Старик опирался на посох с золотым навершием — трезубцем с тремя птицами. Худощавое лицо было сурово и непреклонно. Призрак? Или волхв, владеющий разрыв-травой? Подземный выходец сказал гордо и величаво:

— Я Златослав, великий жрец авхатов. Знаю, кто ты, женщина, и не стал бы с тобой говорить, если бы Лада не провела тебя сюда путём Ваю. Чего ищешь ты в самом святом месте Скифии?

Добряна поклонилась в пояс жрецу:

— Ищу я помощи у вас, экзампейских жрецов. Фарзой нашёл себе лихого советника — чернокнижника Валента. Они сковали Ардагаста и Вышату, забрали Колаксаеву Чашу и теперь идут к Перун-острову, чтобы захватить Плуги Секиру. Вы когда-то хранили солнечные дары. Не дайте же ими завладеть Чернобожьим слугам! Спасите наше царство и мужа моего Ардагаста!

— Мы уже всё знаем. И обратим всю мощь наших чар на защиту Колаксаевых даров. Валент с Фарзоем сами не знают, куда сунулись. Но ради Ардагаста с Вышатой и вашего царства мы и пальцем не пошевелим. На них — проклятие богов и наше!

Обрадовавшаяся было Добряна побледнела и вскрикнула:

— Как же так? Разве мы, росы, не потомки сколотов-пахарей?

— «Мы, росы»! — надменно скривился старик. — Росы — сарматская орда, осквернители Экзампея. А вы, венеды, — их рабы. С чьей кровью смешала благородную кровь сколотое? Ардагаст — потомок святотатца царя Слава и Яромира, ублюдка и прислужника сарматского царя Сайтафарна. Это Слав с Яромиром украли у нас небесное золото! Сам Ардагаст рождён от сарматки-распутницы. А Вышата — отступник от нашей светлой веры, ученик чёрных колдунов. Да сгинет это царство предателей и сарматских ублюдков!

Добряна смело взглянула в пылавшие праведным гневом глаза Златослава:

— Мои дети — не ублюдки. А мой муж — избранник богов.

— Он не достоин избранничества! Чем кончились его разбойничьи подвиги? Рабскими оковами! Пророчество гласит: тот, кто восстановит великое царство сколотое, придёт с юга. Только там, в Таврике, ещё сохранилось сколотское царство.

— А что делать нам, венедам, пока не придёт ваш восстановитель? Ютиться в дебрях, с медведями, лешими и чертями болотными?

— Да. А земля пахарей пусть лучше лежит пустой, чем населяется полусарматами и рабами сарматов. Вам же в лесах легче будет сохранить себя от сарматской скверны.

«Он говорит почти как лесной колдун», — подумала Добряна. А вслух сказала:

— За то, что помогаете хранить Колаксаевы дары, — спасибо. А за бессердечие ваше и упрямство пусть вас судят Даждьбог и мать его Лада! Глядите, будет ещё в земле нашей царство великое и светлое, только вас, чистых и гордых, туда не позовут!

Обратно царица ехала смертельно усталая, править санями велела дружиннику. Никому-то она не помогла, ничего не изменила... кроме себя самой. Не пугали её больше ни волчий вой, ни совиный крик. Теперь она была готова, случись наихудшее, принять на себя всю тяжесть царства.

Две дружины, росская и аланская, ехали на юг высоким правым берегом Днепра. А по другую сторону скованной льдом великой реки двигалась ещё одна отборная дружина — под красным знаменем с похожей на росскую золотой роксоланской тамгой. Роксаг, Сияющий Олень, Любимец Артимпасы, всё знал, за всем следил, как волк за добычей, но ни во что не вмешивался — пока ещё. И ещё одна, совсем маленькая дружина следовала по пятам за аланами: Авхадайн, жрец герров, с десятком воинов. На Лысой горе они подобрали брошенные там Валентом скифские навершия и священную секиру. Вскоре их нагнали орлица и соколы с русальными жезлами.

Аланы и росы миновали четыре порога: Не Спи, Сурский, Островной, Звонецкий. Пороги — каменные змеи — дремали подо льдом, напоминая о себе лишь глухим рёвом. Придёт весна — и драконы пробудятся, взломают лёд, жадно набросятся на всех отваживающихся плыть по реке или через неё. Пятый порог, Неясыть — Ненастный, не могла сковать даже зима. Лишь гранитные стены скал сдерживали громадную массу воды, устремлявшуюся через узкий проход под высокой скалой на правом берегу прямо в водоворот, прозванный Пеклом.

Выехав на вершину скалы, Валент с восхищением взирал на бушующую, клокочущую, будто в котле, воду.

— Какая сила! Какая мощь! Даже бог холода и смерти не может её сковать.

— Это сила бесов. Они тут под каждым порогом гнездятся и людям пакостят, — отозвался Вышата.

Словно в ответ на его слова, из водоворота вынырнули, потрясая вилами, трое чёрных остроголовых чертей.

Валент презрительно усмехнулся, загнал их в пучину магическим знаком и сказал:

— Что эти жалкие демоны? Здесь таится сила Змея Глубин, владыки Хаоса, того, кто древнее всех богов и стихий. Этой силой владеют жрецы Змеи. Я искал пути к ним, но они не желают делиться тайным знанием с нашим Братством.

— Не дивно, что и такие лиходеи чураются вас. Вы же любое знание можете обратить во зло.

— Добро, зло... Оставим эти понятия для тупых крестьян и меднолобых вояк. Мы же с тобой маги, философы! Пусть толпа мнит нас благодетелями или злодеями. Знание выше всего этого вздора. Разве ты не искал мудрости у лесных чёрных магов и пещерных колдунов? Я знаю о Змеёвой пещере у третьего порога, о змее, стерегущем дары. Если мы объединим свои силы, то можем найти ключ к изначальной силе Змея Глубин.