Книга Афганский кегельбан - Леонид Влодавец

— Так-так! То, что в твоих словах появляется здоровый цинизм прагматика, меня очень обнадеживает, — улыбнулся Баринов. — Честное слово, мне казалось, будто наши позиции слишком далеки друг от друга. Но сейчас я вижу — вовсе нет. Есть база для переговоров и даже — прости меня, господи, за это слово! — консенсуса!

— Пока эта база зиждется на том, что я беседую с вами на правах пленного или подследственного, — прищурился Сорокин. — И у меня, как вам кажется, нет каких-либо шансов выкарабкаться из ваших «дружеских объятий». В конце концов, следователь и подследственный приходят к консенсусу, если в обмен на чистосердечное признание гражданин получает вместо вышки десять лет без права переписки.

— Ну, такой вариант тоже не исключен, — кивнул Баринов. — Хотя лично мне необязательно передавать твое дело в прокуратуру или устраивать тебе экстрадицию в США, а также соблюдать все иные формальности. Наверно, ты в курсе, что ликвидировать тебя мне никто не запретит и не помешает. Только вот делать тебе этого маленького подарка, Сережа, я вовсе не собираюсь. Напротив, я хорошо знаю, чего ты боишься больше всего. Сказать или пожалеть?

— Нет уж, скажите, не жалейте!

— А боишься ты, Сережа, того, что я тебя как-нибудь невзначай вывезу в США и сдам, как говорится, тамошним правоохранителям. Вот тогда-то придет конец не только лично тебе, как мистеру Умберто Сарториусу, но и всему твоему заведению, как фирме. Потому что все, кого ты покупал, вербовал и так далее, в самом лучшем случае разбегутся и залягут на дно, где будут вести себя тише воды и ниже травы, а в худшем — заложат всех-всех-всех и все твое, так сказать, «научно-культурное наследие» попадет в руки американского правительства. Ну и «джикеев», возможно.

— Вот этой последней фразы, насчет «джикеев», вам не стоило говорить. Я думаю, что вы меньше всего хотите, чтобы хоть что-то угодило этим ребятам. А потому ни под каким видом экстрадировать меня не станете. Чего же мне бояться?

— Ну, в общем и целом, логика в твоих рассуждениях есть. Да, мне бы не хотелось запускать «джикеев» в твой огород, хотя, знаешь ли, у меня создалось впечатление, что кое-каких «кротов» они к тебе уже запустили.

— Да, такие ребята есть, — кивнул Сорокин, — но они вычислены и контролируются. Даже те, которые работают не только на «G & K», но и на вас. Информация для всех дозируется и отпускается строго в нужном объеме.

— Допустим, что все именно так, как ты говоришь, но все-таки ты побаиваешься, что я найду общий язык с «джикеями». Когда не можешь одержать решающую победу над несколькими конкурентами, надо найти среди них возможного союзника, объединить силы и одолеть наиболее опасного.

— Не знаю, Сергей Сергеевич, насколько возможно ваше соглашение с «джикеями» против меня, но, по-моему, все, что вы говорили до этого, некая преамбула к предложению мне заключить с вами союз против «джикеев».

— Молодец, — скупо похвалил Баринов. — Рад, что ты такой проницательный и дальновидный, хотя я еще и рта не раскрыл насчет этого самого предложения. Ну ладно. И как ты отнесешься к такому предложению?

— Скептически, — вздохнул Сорокин. — Вы ведь не умеете быть равноправным партнером. В этом соглашении, если вы на него действительно пойдете, будет заложена потенциальная возможность поглощения моей конторы вашей. Пусть неявная, пусть скрытая или тщательно замаскированная, но, так или иначе, сверхзадача будет поставлена именно такая. На таких же условиях, естественно, вы и с «джикеями» будете альянс организовывать, если, конечно, до этого дойдет. Хотя с ними у вас вряд ли получится: у них ведь нет разных сентиментальных воспоминаний, вы не обучали их в своем Центре, как меня когда-то, и соответственно не можете уповать на то, что кто-то из них услышит зов предков, голос крови и так далее. Хотя русских и русскоязычных среди «джикеев» предостаточно. Товарищ Ленин, помнится, говорил, что «нет больших великорусских шовинистов, чем обрусевшие инородцы». Так вот, могу по своему личному опыту трансформировать эту фразу: «Нет больших антирусистов, чем обамериканившиеся русские».

— Ты это и о себе тоже?

— В некоторых аспектах — да. Когда я читаю, что у вашего президента до сих пор — высокий рейтинг, мне кажется, что Россия — это скопище идиотов или, по меньшей мере, лохов. Ее тащат ровно в то же дерьмо, куда тащили до этого, когда у власти был толстый, обрюзглый и неуклюжий — тогда все были недовольны. Теперь во главе поджарый, симпатичный и прыткий — всем нравится. То, что реформы привели к тому, что вам еще лет двадцать придется корячиться, чтоб выйти на уровень 1990 года, — это фигня. Важно, что достигли свободы слова и печати, а в магазинах — полные полки и никаких очередей. Облизывайся, сколько влезет, а купишь, когда ограбишь кого-нибудь. Казалось бы, всем видно, что сейчас Россия уже по пояс в дерьме, и новый президент соглашается: да, да, это плохо! Но тут же утверждает, что реформы надо продолжать и ускорять. То есть идти еще дальше в дерьмо, чтоб оказаться в нем по уши. А рейтинг — высокий! Если это не вранье, у нас дерьмо, а не народ!

— Строгий ты, как я погляжу, — иронически произнес Баринов. — И жестокий, пожалуй. Дай тебе волю — Пол Пота переплюнешь, не то что Сталина.

— Кто такой Пол Пот, я откровенно скажу — не в курсе. У вас, Сергей Сергеевич, он точно не обучался. И вообще, есть кое-какие данные, что он не ультрамаоист, а цэрэушник, специально работавший против Вьетнама, а заодно дискредитировавший коммунизм вообще. А что же касается Иосифа Виссарионыча, то он делал именно то, что тогда, в его время, было необходимо. Лично у меня такое мнение, хотя я только в сорок пятом родился и тридцать седьмого не помню.

— Ну, это уведет нас далеко в сторону, — нахмурился Сергей Сергеевич. — Значит, ты не собираешься со мной сотрудничать и не боишься, что я заключу союз с «джикеями».

— Все верно. Могу еще добавить, что у «джикеев» неплохие аналитики и вашу попытку предложить им союз против меня в два счета просчитают. То есть они либо навяжут вам заведомо невыгодные условия этого союза, когда ваша контора попадет под их плотный контроль и будет делать только то, что им нужно, либо, поскольку вы человек опытный и вряд ли сядете к ним на крючок, откажутся от этого союза, не успев его заключить. Причем сразу после того, как вы начнете с ними переговоры, они могут предложить мне союз против вас.

— Тебе, ультралевому? — прищурился Баринов. — Не слишком ли смело?

— «Джикеи» рассматривают политику только как средство достижения экономического успеха. И расширяют политическую составляющую в своей деятельности только после того, как достигнут некий экономический эффект. Если нет каких-либо дивидендов, политическая активность сужается. Наверно, вы тоже знаете их манеру работать. В конце концов, маленькая дистрибьютерская компания по продаже пива и прохладительных напитков не должна слишком бросаться в глаза и сорить деньгами.

— По-моему, те, кому следует, уже прекрасно знают, какие мощные капиталы за ней стоят, какие услуги можно получить от этой маленькой компании и чем чревато плохое отношение к этой фирмушке.