Книга Любимые дети, или Моя чужая семья - Диана Чемберлен

Они нашли в спальне того дома, где она жила, множество картин, и на большинстве была нарисована блондинка, которая, возможно, была ее сестрой Джорди. Джен сходила с ума по сестре и матери. Это не извиняло того, что она сделала, но, по крайней мере, объясняло. Я знала одно: не мне судить чье-то временное помешательство.

Я как раз смотрела «Вам письмо», когда в дверь позвонили. Мама пошла открывать, и я едва не вскочила, увидев преподобного Билла. Ма пошла принести ему что-нибудь выпить. Он уселся на диван и сложил руки на коленях.

– Я слышал, у тебя рана?

– Голень. Нужно держать ногу поднятой.

Он смотрел на меня обычным неприятным взглядом.

– С вами, Локвудами, вечно происходят какие-то драмы.

Это было оскорблением. Но нужно признать, что он сказал правду.

– Полагаю, что так.

– Я думаю, ты можешь начать с нашей программы посещений.

– Что?!

О чем он толкует?

– Я вас не понимаю.

– Нужно посещать больных прихожан. Проверять, что у них есть все необходимое. Трехразовое питание. Дополнительная помощь по дому. Все в этом роде.

– Преподобный Билл, я не…

– Будешь работать в церкви, – объявил он с этим уродливым, непоколебимым, серьезным видом, который так хорошо ему удавался. – Будешь отрабатывать свои часы у меня.

Я знала, что в больницу меня больше не возьмут. Вчера звонила Кэти Моуди и так и сказала. Но работать в Друри-Мемориел? Безумие!

– Я не религиозна.

– Это мне хорошо известно, – ухмыльнулся преподобный Билл.

– Но разве… ваши прихожане… разве они пустят меня в церковь?

– Им придется смириться.

Я нахмурилась:

– Но вы ненавидите меня.

Он потер подбородок. Словно хотел обдумать сказанное.

– Помоги мне преодолеть это, хорошо?

Я посмотрела на него. И рассмеялась. Он, кажется, улыбнулся. Впрочем, трудно сказать, учитывая, что это преподобный Билл. Я знала одно: у меня есть место работы, хотя впереди ждет тяжкий труд.

Я почти досмотрела кино, но тут в доме появился Кит.

– Привет! – сказал он и внес в гостиную большую коробку. – Маркус попросил меня занести это. Куда положить?

– У лестницы.

Дядя Маркус решил перенести к нам кое-какие вещи, пока в башне идет ремонт.

– Как там с уборкой? – спросила я.

Кит покачал головой:

– Сама знаешь, как бывает при пожаре.

Он кашлянул и опустил коробку на пол.

– Да. Жаль, что я не могу помочь.

Я хотела поговорить с Китом насчет Джен, но никак не выпадало подходящего момента. Может, сейчас?

– Почему бы тебе не сделать перерыв? Садись, посмотри со мной фильм. Умираю от скуки.

– А я ужасно занят.

Он пошел к двери.

– Я не собираюсь бросать Маркуса из-за того, что тебе скучно.

– Точно, – буркнула я.

Он открыл дверь:

– Позже.

Я видела в окно, как он садится в машину. Значит, сегодня с ним о Джен не поговоришь.

Может, в один из ближайших дней. Я понимала, что он чувствует. Я сама думала, что нашла в Джен подругу, но Кит считал, что она его девушка, кто-то, кто принял его таким, как он есть. Со шрамами и увечьями. Возможно, он страдал, потеряв ее. По крайней мере, по тому, что у них было. Лишился человека, которым ее считал. Как-нибудь я расскажу Киту, каково это, когда тебя надувают подобным образом. Что это значит – потерять того, кого никогда не имел.

С Китом будет нелегко говорить. Он никогда не отличался доброжелательностью. Но в вечер пожара у Маркуса я видела добрые стороны его характера. До тех пор я даже не думала, что они у него есть. Дядя Маркус сказал, что Кит боится высоты и, конечно, пожара. Он мог бы остаться на земле и позволить мне самой подняться по шаткой металлической лестнице, но Кит был полон решимости добраться до Энди. Это меня поразило. Теперь, два дня спустя, его панцирь «не-подходи-близко» был на месте. Все нормально. Кит никогда не был и не будет самым славным парнем на острове. Но после той ночи я точно знала: он – часть моей семьи.

Мой второй брат.

77. Кит

Три дня после пожара

Я вошел в трейлер и стал разбирать вещи из машины матери. Многие предлагали свою помощь: Дон, Лорел, Маркус, даже Мэгги. Но я хотел сделать все сам. Один. Я знал, что мне будет паршиво, но не хотел, чтобы кто-то был рядом, когда я окончательно расклеюсь.

Однако я не расклеился.

Сначала я просмотрел бумаги, потому что Маркус все время привязывался ко мне по этому поводу. Он сказал, что среди них может быть завещание. А может, банковский счет, о котором я не знал. Что-то важное.

Так что я стал рыться в бумагах. Их было немного, и ничего важного. Только банковские извещения и информация о моем образовательном фонде. Моя страховка и еще кое-что не имевшее особого значения.

И тетрадки. Так называемые мемуары. Я пошел со стопкой тетрадей в комнату мамы. Лег на ее кровать и стал читать. Она словно оказалась рядом со мной. Я слышал ее голос. Возможно, я был единственным в мире, способным разобрать ее почерк, и это было к лучшему. Я узнал о матери больше, чем следовало бы знать любому парню.

Некоторые вещи просто шокировали. Странно было читать о всегда собранной Лорел как о полной развалине. То же самое и с Маркусом, хотя он вполне подготовил меня к этим откровениям. Я понятия не имел, что до меня у матери был еще ребенок. Мой старший единокровный брат Сэм. Теперь я действительно понял, насколько она была одинока. Даже не могла поговорить о Сэме с тем неандертальцем Стивом Уэстоном. Ей нужно было кому-то открыться. Она нуждалась в моем отце.

Я снова и снова перечитывал страницы, где писалось о Джейми Локвуде, пока не почувствовал, будто знаю его. Я любил его и ненавидел. Полагаю, будь он жив, именно это я и испытывал бы к нему. Вполне нормально для подростка. Этакая любовь-ненависть. Именно то, что было между мной и матерью. Последние несколько лет я тащил ее сквозь ад. Не во всем была моя вина, но по большей части… И она никогда не переставала меня любить. Это я понимал. И тетради были полны разговорами обо мне и о том, что я значу для нее.

Я закрывал последнюю тетрадь, думая о ма и жалея, что мне так и не удалось узнать моего отца по-настоящему, когда одна фраза привлекла мое внимание. Банковская ячейка? И колье стоимостью десять тысяч долларов?!

78. Энди

Две недели после пожара

Леди-репортер пришла к нам в дом, и ма спросила, хочу ли я говорить с ней. Я сказал «конечно», так что леди вошла, и мы с ней сели в гостиной вместе с ма. Леди спрашивала о самых обычных вещах. Испугался ли я пожара в доме дяди Маркуса и все такое? Она спросила, как я считаю, был ли Кит храбрым, когда вошел в горящий дом после того, как уже пострадал на пожаре?