Книга Тайнопись - Михаил Гиголашвили

Парии похватали бамбуковые палки, стали издали кричать на опийщиков:

— Убирайтесь отсюда! Бочку священной мочи разлили! Целый день собирали! — но те продолжали в исступлении шарить руками в нечистотах, разлитых по земле.

Бес бросил их, ушел в базарные ряды, и сразу наткнулся на последние дыхания двух куриц, умиравших вверх ногами на перекладине. За курицами стояли клетки с гусями и утками. Когда продавец рубил им головы, то их острые и беспокойные дыхания сами влетали в пасть и пучили брюхо, отчего бес икал и отрыгивал. Зудящее крыло не давало покоя.

За клетками шла стройка — в Глиняном ряду чинили крышу. Смачно хрустели пилы, часто били молотки. Около гончарного круга бес замер, будто что-то припоминая, но тут же со злобой шарахнулся прочь, перевернув глиняного Будцу и разбудив двойников, спящих возле готовых плошек.

Дальше он наткнулся на верблюдов. Презрительно вывернув шеи, они стали проклинать его своим горловым клокотаньем. Он тоже не остался в долгу, пару раз больно стеганув хвостом по их дрожащим горбам.

Невдалеке от кумирни толпились люди, глазели куда-то под навес, где в плетеном кресле сидела мумия в желтой тоге. Перед ней на столе дымился в пиале чай и лежал темный свиток. Бритый наголо брамин ходил по кругу со звенящей кружкой. Другой говорил о том, что эта мумия святого ламы из Тибета уже пять веков днем сидит спокойно и тихо, зато ночами разворачивает и сворачивает свиток, а святой чай никогда не иссякает в пиале, иногда даже вскипает и переливается через край, и тогда мумия стонет, как от ожога.

Народ громко удивлялся, заглядывал на мумию с разных сторон и за отдельную плату с опаской подходил целовать край желтой тоги. Никто не спрашивал, что написано в свитке. На вопрос базарного мальчишки, что сейчас делает мумия, седой брамин серьезно ответил:

— Она спит. Она устала. Ночью много читала.

Шустрый мальчишка не унимался:

— А если её облить чаем, она проснется?

Но взрослые стали гнать весельчака, а молодой брамин так зазвенел над ним кружкой, что мальчишка, заткнув уши, бросился бежать. Бес хотел было кинуться за ним и покусать за пятки, но тут его привлек особый сладковатый дым, шедший из кумирни. Он подобрался к её закоптелым стенам.

— Чадище-ще! Что? — спросил он у местных демонов, которые под стеной обсасывали внутренности из корыта.

Они хмуро уставились на него:

— Как это что? Покойников жарят, что еще!

А один из них, ушастый вожак, хорошенько всмотревшись в него, произнес:

— Э, да ты чужак?

— Не ваше дело-ло, — отрезал бес.

— Тебе чего тут нужно, ло-ло рогатое? Потрохов захотел? Убирайся прочь, это наше место!

— Знахаря мне.

Вожак презрительно указал хвостом на ограду:

— Там, там ищи. Тут нету. Тут уже всё — знахари не нужны… Тут наше место. Конец и потроха. А знахаря лавка вон, за загородкой. Сердитый знахарь стал — с нами не хочет знаться, а раньше часто звал на угощенье…

— Вчера к нему опять Светлый приходил! — льстиво напомнил малый дьяволенок, следя за вожаком блестящими глазками.

— Да, что-то повадился… — милостиво поддакнул ушастый вожак и захватил из корыта полную пригоршню кишок.

— Какой светлый? — переспросил бес.

— Такой же чужак, как ты. Все его Светлым зовут. Крепкий как медведь. Ходит тут, высматривает, вынюхивает, — сообщил вожак, с чавканьем перекусывая кишки. — Зевак собирает и всякую чушь им порет. А мы воруем, пока они слушают… Говорит, что может бесов спасать, превращать в ангелов или людей. Это нас-то!.. В ангелов!.. А ну, отойди от корыта! Чего мордой лезешь? — вдруг окрысился он.

— Нужен мне ваш Светлый! Мне знахаря, крыло, крылище-ще! — пробурчал бес.

— Давай, давай проваливай, нечего тебе тут делать! Это не твое, а наше, понял? Иди, куда шел, откуда пришел! — швырнул в него куском печени вожак, а наглый дьяволенок зашипел и сделал вид, что сейчас прыгнет.

Бес решил не связываться, покинул базар, прокрался к загородке, нырнул под калитку, на всякий случай опасливо обогнул тень многорукого божка, протиснулся в дверную щель и присел в углу.

Лавка знахаря была завешена пучками трав, нитками сушеных корней и плодов. На полках стояли банки с молотыми снадобьями. Знахарь что-то растирал в ступе. У стола в почтительном ожидании стояла женщина в пестром сари. Лицо её было покрыто розовыми прыщами. Она косила глазами на угол, где сидел бес. А тот, привалившись к стене, жадно глазел на женщину, с вожделением изучая её лицо и зная, что через прыщи, волдыри, лишаи, мозоли, бородавки, родинки можно легко присосаться к молодке и перекачать в себя немного её жара, чтобы помочь зажить крылу.

Но знахарь подозвал женщину поближе, взял её за подбородок и начал вглядываться в её глаза. Что-то бормоча, он бросал щепоть того или другого зелья в плоскую миску. Приговаривал:

— Лапки тарантула… Молотые позвонки… Сухие рыбьи жабры… Скальный мед… Пепел рогов… Змеиные шкурки…

Читая по глазам женщины её болезнь, он собрал необходимое. Тщательно перетер травы каменным пестиком, засыпал смесь в особую банку и стал ее трясти. Наконец, всё было готово. Она отдала деньги, взяла лекарство. Монеты звякнули в ящике. Но женщина мялась, не уходила.

— Чего еще? — недобро покосился на неё знахарь. — Прыщи и болячки пройдут через три дня.

— Нет ли чего от сглаза? — нерешительно произнесла она. — Мою невестку кто-то сглазил. Который уже день не может вставать. Ослабла вся… В поту лежит, ничего не ест, а пить не может от спазмов в горле.

— Да, похоже на сглаз… — пробормотал знахарь. — Но это дорого будет стоить…

— Почему? — упавшим голосом спросила женщина, боязливо косясь на угол, где замерший было бес вдруг испуганно заворочался, разглядев родинку на её виске — неужели женщина из котла всё еще преследует его?..

Но знахарь опять отвлек её, постучав пальцем по книге в бычьем переплете: «Для лекарства от сглаза надо двух жаб посадить в банку с пиявками, питать ядовитыми грибами, осыпать хрустальным порошком, трижды вскипятить, добавляя молотый тигровый коготь… А хрусталь дорог! А коготь в цене! Так что передай невестке: меньше пяти рупий серебром стоить не будет! Клянусь святой богиней Свасти, это еще хорошая цена — другие возьмут дороже!»

Женщина кивнула и поспешила выйти. Бес хотел кинуться за ней, узнать, куда она идет, но знахарь что-то проговорил и сделал быстрые движения, отчего бесу стало зябко и беспокойно. Он не мог сдвинуться с места, только встал на дыбы.

Знахарь бросился к одной связке трав, к другой, к третьей… Побросал всё на стол, а сам отбежал в сторону. Бес, схватив травы, стремглав покинул лавку, забыв о наказе Черного Пастыря уходить от магов и знахарей только пятясь, не подставляя спины. За что и поплатился ожогом, коротко взвыл и шарахнулся с крыльца.