Книга Александр Македонский. Наследник власти - Неля Гульчук

– Ты знаешь, Патрокл, что я, в отличие от многих диадохов, всегда ценил славу, завоеванную своими руками, – наконец заговорил Селевк. – Как и Александр, я полюбил Вавилон. Великий Мардук благословил меня на царство, доверил важное поручение: восстановить разрушенные Ксерксом храмы Вавилона. Я стараюсь делать все, приятное сердцу великого бога. Но этот город выстроен не мной. Моя мечта сделать из Вавилона центр македонской нации в этом городе городов никогда не сможет осуществиться. Там слишком много халдейских жрецов и святилищ местных богов. В Вавилоне наместником будешь ты.

Патрокл был поражен услышанным. Он с нетерпением ждал, что скажет Селевк дальше.

– Я уже много построил. Теперь в построенных мною городах живут в согласии бок о бок македоняне, греки, вавилоняне, персы, мидийцы, финикийцы и многие другие народы. Нам удалось приблизиться к великой мечте Александра – объединить разные народы в одном государстве, не уничтожая их национальную жизнь. Я всегда почитал обычаи других народов. Я предвижу историческое развитие яснее, чем Птолемей. Он привлекает местное население лишь к несению повинностей, подчас весьма обременительных, я же привлекаю его к участию в управлении государством. Для македонян и греков я сделал все, чтобы создать для них новую родину. Но это только начало.

– Ты первый из диадохов осуществил главную мечту Александра. За короткое время Селевкия-на-Тигре стала новым крупным центром Междуречья, – уточнил Патрокл.

– Патрокл, я поведаю тебе о своей заветной мечте. – В глазах Селевка загорелся знакомый Патроклу огонь. – Я хочу переместить столицу моего государства на запад, сюда, недалеко от Антигонии. В память об ушедшем отце и в честь моего любимого сына, названного именем деда, построить Антиохию-на-Оронте, новую столицу моего царства.

– А как же Селевкия-на-Тигре? Ты сам говорил, что это превосходное место для столицы, место пересечения многочисленных торговых путей, связывающих восток и запад, север и юг. Селевкия-на-Тигре уже насчитывает более полумиллиона жителей.

– Это прекрасный город, – согласился Селевк. – Он будет лучшим памятником моим завоеваниям, но только для македонян и греков. Им в этом городе уютно, в нем они чувствуют себя, словно в родных краях, ведь он построен по греческим образцам. Там прекрасный театр, стадиум, гимнасий и агора. Наместником в этом центре Междуречья будет мой сын. А Антиохия-на-Оронте станет моей царской резиденцией. Народы Востока и Запада в этом городе будут едины и счастливы.

Слова Селевка все больше и больше поражали Патрокла. Он не переставал удивляться своему властелину. Создавалось впечатление, что в свои пятьдесят пять лет Селевк молодеет с каждым годом. Его ум оставался юношески изобретательным. Он мог гордиться своим подвижным тренированным телом воина, а легкой походке мог позавидовать юноша.

– Аристотель учил нас с Александром, что началом всех начал в искусстве является Эллада. Мы были уверены, что Греция, словно Афина Паллада, появилась из головы Зевса-Олимпийца. Но за время похода нам удалось убедиться в том, что свои жизненные силы она черпала в культуре мидийцев, хеттов, финикийцев, народов Крита, Вавилона, Египта – им всем Греция обязана своим расцветом. Боги послали мне сон, когда я прибыл сюда, в устье Оронта. Аполлон сказал мне: «Построй здесь город и воздвигни мне храм». Моей матери перед моим рождением тоже приснился лучезарный бог Аполлон. Во сне она получила от него в дар перстень с выгравированным на нем якорем и наказ – после рождения сына передать ему этот перстень. Перстень с якорем, который, как ты знаешь, я никогда не снимаю, хранит меня от бед и дарит силы. Орел – символ дома Птолемеев, а моим символом отныне станет якорь. Земли вокруг города будут посвящены богу Аполлону: роща Аполлона в окружении рощ его любимых муз, гроты Аполлона. В центре города на самом видном месте будет возвышаться храм Аполлона. Но будут храмы и местных богов. В первую очередь мы построим храм Великой матери Кибеле и вавилонскому богу солнца Шамашу. Антиохия своей красотой затмит все города мира. К строительству я привлеку лучших художников и зодчих.

Селевк замолчал, словно спустился с небес на землю, затем глубоко вздохнул и, взглянув на Патрокла, распорядился:

– Патрокл, прикажи вызвать жреца из Вавилона, чтобы получить благословение Шамаша на строительство города, и жреца из Дельф, чтобы получить благословение Аполлона.

Прежде чем заложить первый камень города и посадить первое дерево, Селевк принес в жертву богу Аполлону, богу Шамашу и Великой матери Кибеле молодых коз и ягнят.

Жрецы из Вавилона и Дельф обратились к богам с молитвами, чтобы владыки небес и земли благословили город Антиохию-на-Оронте, определили ему великую судьбу, принесли благо его создателю и жителям: «Да будет он для своего царя домом жизни и спасения… Да насытится он обилием и достигнет всего желаемого».

Новая столица строилась стремительно. В Антиохию стали съезжаться иноземные купцы, привозя драгоценные товары из всех стран: слоновую кость из Эфиопии и Индии, кедр, который не точил червь, из Ливана, золото и благовония из Аравии, олово и пурпур из Финикии, железо из Армении, мрамор и скульптуры из Греции. Столицу царства Селевка, город красоты и радости, строили лучшие зодчие Греции и Вавилона…

На самом пике могущества Селевка судьба снова самым неожиданным образом свела его с Деметрием Полиоркетом. На этот раз богине Тихе по своей прихоти угодно было врагов превратить в друзей и союзников.

После потери отцовского царства все надежды Деметрия рухнули одна за другой: афиняне, которые несколько лет назад принимали его с восторгом и поклонением, теперь закрыли перед ним гавани и городские ворота; Греция и Пелопоннес были отобраны Кассандром. Деметрий вынужден был ограничиться Коринфом и Мегарой. Однако он всегда был в состоянии воспрянуть духом. Все жизненные успехи и неудачи он переносил с легкостью, тем более, что после крушения державы отца за Деметрием остался завоеванный у Птолемея Кипр, на малоазийском побережье – Милет и Эфес, в Финикии – Тир и Си дон. Бездействие было чуждо натуре тридцатишестилетнего Деметрия. Он призвал юного безземельного царя Пирра, в котором угадал талантливого полководца, поручил ему устройство греческих дел, а сам отплыл с флотом во Фракию.

Царь Лисимах не имел флота, находился в Малой Азии и не смог оказать сопротивления. Деметрий беспрепятственно опустошил богатые берега Геллеспонта и захватил колоссальную добычу. Золото тут же привлекло многочисленных наемников в его армию, которая увеличивалась с каждым днем. Судьба снова благоволила к нему, преподнеся неожиданную удачу, о которой он даже не мог мечтать.

Между тем союз четырех царей, недавних друзей и союзников, дал глубокую трещину. Все с опаской смотрели на возросшее могущество Селевка, на его громадное царство и армию, которая благодаря слонам была сильнее армий и Птолемея, и Лисимаха, и Кассандра.

Птолемей поторопился породниться с Лисимахом: последний срочно женился на юной дочери Птолемея шестнадцатилетней Арсиное. Персиянка Амастрида была принесена в жертву политике и возвратилась в Гераклею.