Книга Военный Петербург эпохи Николая I - Станислав Малышев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эполеты — символ русского офицерства XIX века, знак чести и доблести. Герой лермонтовского «Маскарада» князь Звездич на издевательский вопрос карточного игрока: «Я вижу, вы в пылу, готовы все спустить. Что стоят ваши эполеты?» Гордо отвечает: «Я с честью их достал и вам их не купить». В другой раз он говорит: «И право, эти эполеты я заслужил не бегством от врага». Поскольку драма написана в 1835 году, то можно предположить предысторию: молодой человек отправился на Польскую кампанию юнкером, и уже на войне, отличившись в боях, был произведен в офицеры.
П.Г. Демидов, корнет Кавалергардского полка. Худ. П.Ф. Соколов. 1830-е гг.
Сейчас трудно представить, но когда в 1807 году во всей русской армии впервые появились офицерские эполеты, то поначалу их восприняли с неприязнью, как символ торжества врагов — французов, с которыми был заключен непопулярный в России Тильзитский мир. Остроумцы говорили, что теперь у каждого русского офицера на плечах сидит Наполеон. Но в течение войн 1812–1814 годов русские эполеты покрыли себя славой побед над Наполеоном и стали привычной, неотъемлемой частью офицерского обмундирования. По моде 1800-х годов эполеты старались делать как можно меньшего размера, но на рубеже 1810-1820-х годов они начали постепенно увеличиваться, а при Николае I по моде 1830-1840-х годов достигли огромных размеров.
У русского солдата на плечах были погоны, которые поддерживали кожаную амуницию, несли информативную функцию, да и просто украшали мундир и шинель. На солдатских мундирах большей части кавалерии вместо погон были эполеты, более простые, чем офицерские. Если в годы наполеоновских войн нижние чины носили эполеты только в уланских полках и Л.-гв. Казачьем полку, то в 1817 году их получили и драгуны, и конноегеря, а также конная артиллерия и коннопионеры. А при Николае I, в 1827 году, эти солдатские эполеты вместо шерстяных стали коваными, с чешуйчатым полем. Такая же «чешуя» заблестела и на офицерских эполетах этих частей, а также у гусарских офицеров, которые носили эполеты только при вицмундире и сюртуке. Кроме того, в 1827 году на всех офицерских эполетах появилась важнейшая деталь — звездочки для различия чинов. Эта система с некоторыми изменениями была заимствована у скромных, малозаметных инженеров путей сообщения, которые имели звездочки еще с 1809 года!
С 1807 по 1827 год эполеты позволяли различить только обер-офицеров, штаб-офицеров и генералов. Чины можно было определить только у пехотных офицеров по металлическим шейным знакам, которые носили со времен Петра I, причем только на службе. Литератор Н.Ф. Павлов в повести «Ятаган» писал: «Хотя тогда еще не было эполетов кованых, металлических, прекрасных, но зато не было и звездочек, губительных для честолюбия корнета, душа которого рвется в ротмистры».[222]
Обер-офицер (в вицмундире) Кавалергардского Ея Величества и рядовой Л.-гв. Кирасирского Его Величества полков в 1845 г.
А с 1827 года чин любого офицера был виден при любой форме одежды, кроме шинели. Не только военные, но даже дамы могли сразу, издали определить чин по эполетам. Например, в поэме М.Ю. Лермонтова «Тамбовская казначейша» при вступлении в город уланского полка две дамы у окна ведут такой диалог:
«Ах, посмотри сюда, кузина,
Вот этот!» — «Где? Майор?» — «О нет!
Как он хорош, а конь — картина,
Да жаль, он кажется, корнет».[223]
Штаб— и обер-офицеры Л.-гв. Преображенского и Семеновского полков в 1854–1855 гг. в походных шинелях
Можно понять ее сожаление: красавец улан, не юноша, а зрелый мужчина, оказывается всего лишь корнетом. То ли это выходец из нижних чинов, что в армейских полках было привычным явлением, то ли офицер, который был за проступок разжалован в солдаты с выслугой и недавно снова получил первый офицерский чин.
В 1843 году на погонах и эполетах унтер-офицеров для обозначения чинов появились нашивки из басона и галуна, которые позже стали называть лычками. У гусарских ментиков и доломанов, на которых не было погон, на наплечных шнурах появились вместо лычек кольца из такого же шнура, которые назывались гомбами. В следующем, 1844 году, такие же гомбы появились и у гусарских офицеров на доломане и ментике. На каждую гомбу крепилась звездочка. Чин определялся количеством гомб в сочетании с обшивкой воротника и обшлагов. Это шитье издавна различалось по ширине у обер-офицеров, штаб-офицеров и генералов.
Во время Крымской войны, в 1854 году, впервые в русской армии появились офицерские погоны в современном понимании этого слова, с просветами и звездочками. Они полагались только на один предмет обмундирования — походную шинель солдатского покроя.
Позже, при Александре II, такие погоны, придуманные ради походной шинели, распространились и на другие форменные вещи, а эполеты остались принадлежностью парадной формы.
П.П. Ланской Гравюра Т. Райта. 1841 г.
Офицерские шейные знаки при Николае I носили образца 1820 года, небольшие, одинакового размера в гвардии и в армии. После 1827 года они дублировали роль звездочек и были уже просто традиционным украшением офицера в строю. Еще одним старинным символом офицерского достоинства и памятью о петровских временах оставался офицерский поясной шарф с кистями. Вначале он был тот же, что и в годы наполеоновских войн, в виде широкой сетки, а с 1837 года стал делаться в виде жесткой ленты. Его постоянно носили на службе, и горе было караульному офицеру, если внезапно нагрянувший великий князь Михаил Павлович заставал его без шарфа.
30 ноября 1833 А.С. Пушкин записал в своем дневнике: «Несколько офицеров под судом за неисправность в дежурстве. Великий князь застал их за ужином, кого в шлафроке, кого без шарфа… Он поражен мыслию об упадке гвардии. Но какими средствами думает он возвысить ее дух? При Екатерине караульный офицер ехал за своим взводом в возке и в лисьей шубе. В начале царствования Александра офицеры были своевольны, заносчивы, неисправны — а гвардия была в цветущем состоянии».[224]
