Книга Вестники Времен: Дороги старушки Европы - Андрей Мартьянов

Сэр Гисборн заглянул через плечо Тьерри, узрев скудно обставленную комнату без окон, освещенную неярким пламенем очага и несколькими свечами. Слева от двери на низком каменном помосте возвышалось массивное деревянное кресло с необычно широкими подлокотниками и толстыми ножками. На краешке этого монумента столярному искусству восседал Гиллем де Бланшфор, утонченная физиономия которого при появлении визитеров приобрела, что называется, неопределенное выражение. Двое молодых людей, сопровождавших Гиллема, предпочли выполнить приказ Тьерри наполовину: они не двинулись с места, но потянуться за оружием тоже не рискнули. Франческо отсутствовал, хотя Гай успел мельком заметить еще пару закрытых дверных створок.

— Мне повторить? — очень мягко спросил Тьерри.

— Ты обещал не вмешиваться, — Гиллем вскочил на ноги. — И… мне разрешили, в конце концов!

— Да, совсем забыл предупредить, — со всей всегдашней ленцой протянул де Транкавель-средний. — В Ренне произошли некоторые изменения. Возможно, к утру твоя дорогая сестричка, мой милый Бланшфор, окажется вдовой.

— Что? — непонимающе переспросил Гиллем, отступая за спинку кресла. — О чем ты говоришь?

— Мессир Гай, сделайте одолжение: вышвырните этих растяп за дверь, — не оборачиваясь, процедил Тьерри, а еще через миг он стремительным движением, похожим на беззвучный всплеск волны, перелетел через комнату, оказавшись рядом де Бланшфором. Тот, хоть и прикидывался растерянным, успел извлечь откуда-то широкий длинный нож, похожий на маленький римский меч-гладиус. Подробностей краткой схватки сэр Гисборн не разглядел, более занятый своим поручением. Впрочем, оно оказалось несложным — молодые люди, мгновенно уловив, что в воздухе Ренна запахло сменой власти, предпочли бочком юркнуть за двери. В коридоре они на мгновение замешкались, наткнувшись на мистрисс Изабель, но спустя миг до Гая долетел быстро удаляющийся топот.

— Можно войти? — девушка осторожно сунулась внутрь.

— Можно, можно, — Тьерри не слишком любезным тычком отправил обезоруженного и приунывшего родственника в непостижимые глубины кресла, наклонился, выдергивая откуда-то из-под сидения широкий кожаный ремень, щелкнул пряжками. — Извини, а вот тебе придется задержаться. Впрочем, если будешь умницей, я постараюсь сократить время твоего пребывания в этом приятном месте. Где мальчишка?

Гиллем, надежно пристегнутый к креслу, предпочел гордо отмолчаться.

— У нас мало времени, — Тьерри подобрал валявшийся на полу нож и кончиком лезвия аккуратно подрезал ноготь на большом пальце. — Мы, конечно, и сами его отыщем, но добровольная помощь несколько улучшила бы мое к тебе отношение. Кстати, ты по дому не соскучился? Или там не разделяют твоих увлечений молодыми парнями? Содомский грех нынче не в почете?

Угроза подействовала — Гиллем заерзал, испепеляя безмятежного владельца Ренна взглядом светло-голубых, почти прозрачных глаз, и нехотя выдавил:

— Следующая дверь. Ключи на столе, — и обиженно добавил: — Мы ничего ему не сделали! Так, прижали слегка…

Внимательно слушавшая Изабель, не дожидаясь конца фразы, сгребла со стола пару брякнувших железных ключей, и умчалась, треща каблуками по каменному полу. Ей понадобилось около двух десятков размеренных ударов сердца, затем она вернулась обратно и остановилась на пороге: высокая молчаливая девушка с жесткими прядями темно-рыжих волос, похожая на выносливого и упрямого пони откуда-нибудь с Гебридских островов. Что-то в ее молчании настораживало, и Гиллем оказался сообразительнее всех, приглушенно взвыв:

— Уберите ее! Да уберите же эту сумасшедшую!

— Мистрисс Изабель? — Гай сделал попытку перехватить девушку, с упорством атакующей фаланги направлявшуюся к явно не желавшему близкого знакомства де Бланшфору. Тьерри беззвучно хихикнул, кажется, впервые за все время знакомства, не делая никаких попыток вмешаться. — Мистрисс Изабель, что случилось?

— Он вам еще нужен? — незнакомым, угрожающим тоном осведомилась девушка у наслаждавшегося зрелищем де Транкавеля-среднего, указывая возникшим в ее ладони тонким лезвием на тщетно пытающегося освободиться Гиллема.

— Вообще-то не слишком, — пожал плечами будущий владелец Ренна. — Хотя я не привык терять родственников с такой поспешностью. Три человека за два дня — многовато, вы не находите? И потом: я не разделяю его увлечения, именуемого Церковью «безнравственным», однако я — человек крайне терпимый. Пусть спит, с кем хочет, хоть с козлом из крестьянского хлева, мне то что… Но тут другое — я терпеть не могу насилия, а Гиллем наоборот… Простите, монна Изабель, чем он перед вами-то провинился? Покушаться на вашу честь Гиллем никак не мог, это я могу утверждать со всей определенностью, не первый год знакомы…

— Тьерри! — вопль перешел в совсем уж неприличный визг, заставивший Гая неприязненно поморщиться, и оборвался, когда скользнувшая вперед девушка оказалась за спинкой кресла, причем трехгранный отточенный клинок завис в опасной близости от лихорадочно бьющейся синеватой шейной жилки.

— Я тоже не люблю насилие, — процедила мистрисс Уэстмор, — но иногда оно может быть крайне полезным. В просветительских и воспитательных целях.

— Веселая страна Англия, — невпопад пробормотал Тьерри. — Надо полагать, он все-таки добрался до филейных частей вашего приятеля? Oh, pardon за столь некуртуазную формулу.

— Нет. Не добрался.

Это сказал Франческо. Мессир Франческо Бернардоне из Ассизи, итальянец, неполных восемнадцати лет от роду, случайная фигура в разыгрываемой партии загадочной игры с неизвестными противниками, вполне живой и старающийся не подавать виду, как ему хочется прилечь, заснуть и не видеть никаких снов.

— Нет, — твердо повторил Франческо. — Монна Изабелла, вы не сделаете этого.

— Почему? — выкрикнула девушка. — Они бы убили тебя! Просто так, для развлечения! Ты что, не понимаешь? Есть вещи, которые нельзя прощать! Никому и никогда!

— Оставь его, — молодой человек, чуть прихрамывая, подошел к Изабель, осторожно положил свою ладонь поверх ее, державшей кинжал, и заставил отвести лезвие в сторону. — Я верю, ты можешь убить его, и, возможно, это будет справедливое воздаяние за все его грехи. Только чем ты тогда будешь отличаться от этого несчастного человека и ему подобных? Месть только кажется сладкой, — он посмотрел по сторонам, только теперь заметив Тьерри и Гая. — Вы пришли за мной, да?

— Вот именно, — обрел дар речи сэр Гисборн. — Мы уходим. Я имею в виду — уходим из Ренна. Франческо, ты как?..

— Несколько синяков и подвывихнутая нога, — итальянец отмахнулся, показывая, что его беды не заслуживают долгих обсуждений. — Они побаивались своего хозяина, поэтому я легко отделался… Монна Изабелла, идемте, вам не стоит находиться здесь.

— Сейчас, — рассеянно отозвалась девушка.

Позже Гай упрекал себя — мог бы догадаться, что мистрисс Уэстмор не уйдет, не оставив по себе долгой памяти. Она еще не отошла от кресла, и Гиллем не успел дернуться в сторону, избежав стремительно дернувшегося вверх лезвия — не стилетного, подходящего только для колющих ударов, а его собственного широкого ножа, небрежно воткнутого Тьерри в щель между каменными блоками стены. Маленький ошметок человеческой плоти, ловко подхваченный девушкой, описал в воздухе дугу, разбрызгивая мелкие алые капельки, шлепнулся на догорающие угли в очаге и зашипел, испуская тошнотворно-сладковатый душок. Гиллем закричал, но крик тут же перешел в задушенный хрип, когда он скосил глаза и увидел густые, вязкие струйки темно-багровой жидкости, быстро прокладывающие путь вниз, сначала по левому плечу, а затем и по светло-зеленоватой ткани рукава.