Книга Ангелы полуночи - Норма Бейшир

– Но как ты узнал, когда документы прибыли?

– Тоже ничего сложного. Позвонил в геологоразведку, прикинулся одним из людей Холлистера и спросил, когда они собираются выслать бумаги. – Коллин, без сомнения, был очень доволен собой.

– Ты продумал все, да?

– Пытаюсь по крайней мере не упустить ничего важного.

– Знаешь, существует гораздо более легкий способ привлечь внимание Бредли Холлистера, – сказала Эшли, улыбнувшись пришедшей ей в голову мысли.

– Да? Какой?

– Просто подсунуть ему под дверь кусок сыра.

МОРСКОЙ УТЕС

ноябрь 1987 года

Темноту спальни разгонял лишь лунный свет, льющийся через балконную дверь. Коллин лежал рядом со спящей Эшли и на чем свет ругал себя за то, что позволил эмоциям взять над собой верх. «Идиот, как ты мог совершить такую ошибку – увлечься ею?» – спрашивал он себя.

Сел, потянулся за халатом. Надел его, завязал пояс и подошел к двери. В свете луны пруд перед домом напоминал огромное зеркало. Глядя в ночь, Коллин пытался разобраться в собственных чувствах. Да, он сам нашел эту женщину, а потом преследовал ее, чтобы использовать в собственных целях. Так было, а теперь… Теперь все изменилось, потому что у него хватило глупости влюбиться!.. Пройдет всего несколько дней, и она сядет вместе с сыном на самолет, летящий в Рим. Именно этого ей и хотелось, не так ли? Начать жизнь сначала, с нуля. Вряд ли их пути когда-нибудь пересекутся снова.

Коллин повернулся и посмотрел на Эшли. Она крепко спала, лежа на боку, густые темные волосы разметались по подушке, под тонкой простыней проступали чувственные очертания ее тела. Черт возьми, признаться ей в любви почему-то оказалось выше его сил. Бог не даст соврать – Коллин пытался, и не раз, но слова застревали в горле. Пробовал выразить свои чувства языком тела, когда они занимались любовью, однако, похоже, Эшли не понимала его. «Что мешает мне просто взять и выложить карты на стол?» – удивлялся Коллин.

Он вышел из спальни и направился в библиотеку. Уселся за письменный стол и из выдвижного ящика достал большой коричневый конверт. Там лежало все, что обеспечивало Эшли возможность начать в Италии новую жизнь: паспорта, свидетельства о рождении, водительское удостоверение, свидетельства о браке и смерти мужа, бумаги, подтверждающие, что она вдова гражданина Италии… Открыв паспорт, Коллин долго смотрел на фотографию. «Я сам виноват, – мрачно думал он. – День, который должен был стать днем триумфа, обещает быть самым черным в моей жизни».

Ему всегда по душе была жизнь человека риска, игрока – в самом широком смысле этого слова. Как часто повторял Джастин, Коллин посвятил свою жизнь поискам великого приключения. Ему всегда казалось, что жизнь, лишенная риска, вообще не жизнь. И все же был один аспект, в отношении которого у Коллина никогда не возникало желания рисковать, и этот аспект касался любви. Игры в сфере близких человеческих отношений не привлекали его. Самое забавное, что сейчас ему трудно было бы уверенно ответить на вопрос: а, собственно говоря, почему?

Когда-то на заре жизни он шарахался от устойчивых отношений с женщинами, стремясь избежать эмоциональных сложностей. Попросту говоря, не желал взваливать на себя ответственность за другого человека. Женщины и секс доставили ему немало счастливых минут, но он всегда оставался свободной птицей – приходил и уходил когда вздумается. Женщины принимали это без единого слова протеста. Они мгновенно чувствовали, что, несмотря на его страстность в любовных утехах, постелью все и ограничится и что по-другому с ним просто не могло быть.

Примерно по тому же сценарию развивались отношения Коллина с отцом или, точнее говоря, с отцовской компанией – прежде всего ему не хотелось связывать себя. Плохо, конечно, что он и сам не знал, к чему стремится его душа. Когда родители погибли, желание держаться подальше от компании только окрепло. Коллин не хотел иметь с ней ничего общего, в особенности после того, как увидел, чем это обернулось для родителей. Компания не только погубила отца и мать – она еще при жизни полностью подчинила их себе. Ради чего вообще жил отец? Только ради «Интерконтинентал ойл». С каждым годом его жизнь становилась все безрадостнее, а значение компании в ней все более возрастало, пока неясная империя вообще не затмила для него все на свете. А Джастин? Его брат, его зеркальное отражение? Компания наделила его властью, но одновременно подчинила себе, как и отца, превратив в полного горечи, бесчувственного человека, движимого только алчностью. Это качество в конце концов и сгубило Джастина, лишив его власти, которой он всегда так домогался.

Даже их мать, прекрасная и страстная женщина, унаследовавшая от итальянских предков романтическую натуру, даже она стала жертвой компании. Почти все последние годы ее жизни протекали в одиночестве. Еще один не значащийся ни в каких списках авуар «Интерконтинентал ойл» – вот чем она стала. Прекрасная хозяйка и украшение приемов, которые устраивал ее муж для своих деловых партнеров в интересах бизнеса, конечно. Надежный товарищ во время бесконечных разъездов. И все. Нет, мать Коллина никогда не жаловалась. Таков был ее долг; а долг Коллина состоял в том, чтобы смириться со своим будущим, ради которого он был рожден. Высокоразвитое чувство долга сгубило его мать и угрожало сделать то же самое с ним самим.

На свой собственный лад Коллин был не менее страстным человеком, чем отец и Джастин. Им полностью овладела жажда мести – едва ли не самый худший вид одержимости. Долгие годы ненависть и горечь буквально пожирали его, не оставляя места для добрых чувств. Если прежде он просто избегал эмоциональных привязанностей, не желая обременять себя, то сейчас сторонился их по прямо противоположной причине – потому что был обременен тяжкой заботой. По мере того как жажда мести разгоралась в его душе, гасла юношеская страстность, которая прежде придавала вкус жизни, заставляя дерзко встречать любой вызов судьбы. Искатель приключений в его душе сменился человеком холодным и расчетливым, действующим как робот, как бездушная машина, не знающая эмоций.

«Иначе не выжить в мире, в котором я оказался», – уговаривал он себя, не скучая и даже не вспоминая о том, прежнем Коллине, пока… Пока Эшли не вошла в его жизнь. Она пробудила чувства, которые, как ему казалось, умерли и были похоронены давным-давно. Он не хотел их, гнал от себя, но они ожили и завладели им. Где-то на одном из перекрестков своего мрачного пути Коллин полюбил Эшли, столь непохожую на всех остальных женщин в его жизни. С ней нечего было и думать о каких-то временных отношениях – тут возможно было или все, или ничего.

И Коллин не был уверен, что сможет дать ей все.

Антон Деврис, сидя в компьютерном зале штаб-квартиры своей компании в Манхэттене, не отрывал взгляда от экрана дисплея. Остались позади недели тщательного сбора и анализа всей доступной ему информации, недели, на протяжении которых он не переставал клясть себя за то, что в свое время позволил Коллину Девереллу ускользнуть. Зато теперь с уверенностью, от которой все внутри сжималось, он просчитывал, куда именно этот человек обрушит свой следующий удар.