Книга Кровавые обещания - Райчел Мид

— Но что?

— Я просто хотела сказать, после всего произошедшего я нехочу, чтобы мы когда-нибудь снова расставались. В смысле, я понимаю, мы неможем быть вместе каждое мгновение, но мы же связаны, и это не просто так.Связь подразумевает, что мы должны приглядывать друг за другом и быть рядом,если возникнет нужда.

От ее слов по спине у меня побежали мурашки — как если бынас окружали силы, гораздо более значительные, чем мы сами.

— Так и будет.

— Нет, я имею в виду... Ты всегда рядом, когда мне нужно.Каждый раз, если мне угрожает опасность, ты бросаешься и спасаешь меня. Не надоэтого больше.

— Ты не хочешь, чтобы я и дальше спасала тебя?

— Нет, я совсем не то имею в виду! Я тоже хочу быть рядом,когда тебе потребуется помощь, Роза. Если я смогла ударить человека, то могувсе. Даже если это по-настоящему больно. — Она разочарованно выдохнула. —Господи, не могу выразить словами... Послушай, суть в том, что есликогда-нибудь тебе снова понадобится уйти, возьми меня с собой. Не бросай меня.

— Лисс...

— Я серьезно. — Ее сияющая красота пылала решимостью ицелеустремленностью. — Какие бы препятствия ни встретились на твоем пути, яхочу быть рядом. Не уходи больше одна. Поклянись, что если снова решишь уйти,то возьмешь меня с собой. Мы уйдем вместе.

Я хотела запротестовать, одолеваемая миллионом опасений. Какя могу рисковать ее жизнью? И все же, глядя на нее, я понимала, что она права.К добру ли, к худу, но между нами существует нерасторжимая связь. Лисса — частьмоей души, и вместе мы сильнее, чем порознь.

— Ладно. — Я сжала ее руку. — Клянусь. В следующий раз,когда я соберусь сделать очередную глупость, которая может погубить меня, тыбудешь со мной.

Тридцать

Альберта ждала меня в офисе административного зданиястражей. То, что именно Альберта у нас капитан, было удивительно, учитывая, какмало сейчас женщин-стражей. Ей перевалило за пятьдесят. Одна из самых крутыхженщин, с которыми мне доводилось встречаться. В рыжеватых волосах уже мелькалиседые пряди, годы работы на свежем воздухе сказались на ее коже.

— Рада твоему возвращению, Роза. — Она встала, когда явошла. Никаких объятий, естественно, манера обращения сугубо деловая, но то,что она назвала меня по имени, было очень благородно с ее стороны. И еще мнепоказалось, что при виде меня в ее глазах на мгновение вспыхнули облегчение ирадость. — Давай перейдем в мой офис.

Я никогда не была там. Всякий раз, когда у меня возникалипроблемы с дисциплиной, они решались в комитете. Офис оказался безупречно чист,все по-военному просто и функционально — что, в общем, неудивительно. Мы селинапротив друг друга за письменный стол, и я напряглась, готовясь к допросу.

— Роза, — Она наклонилась ко мне. — Я буду говорить с тобойпрямо. Я не собираюсь читать тебе лекции или требовать каких-то объяснений. Поправде говоря, поскольку ты больше не моя студентка, я даже не имею праварасспрашивать тебя или выговаривать тебе.

Примерно это говорил мне Адриан.

— Можете прочесть мне лекцию, — ответила я. — Я всегдауважала вас и готова выслушать все, что вы хотите мне сказать.

Тень улыбки промелькнула на ее лице.

— Хорошо, пусть так и будет. Ты поступила очень плохо.

— Здорово! Вы не шутили насчет прямоты.

— Причины не имеют значения. Ты не должна была уходить. Тыне должна была бросать школу. Твое образование и обучение слишком дорогообошлись — ты даже понятия не имеешь, во сколько, — и ты слишком талантлива,чтобы рисковать своим будущим.

Я чуть не рассмеялась.

— Сказать вам правду? Я сильно сомневаюсь, что у меня теперьесть будущее.

— Поэтому ты и должна закончить школу.

— Но я бросила ее.

Она фыркнула.

— Тогда вернись.

— Я... что? Как?

— Напиши заявление. Проще не бывает.

Честно говоря, я понятия не имела, что буду делать,вернувшись сюда. Первое, что меня волновало, это Лисса — увидеться с ней иудостовериться, что она в порядке. Я понимала, что официально больше не могубыть стражем, но посчитала, что, как только мы встретимся, никто не сможет ейпомешать общаться со мной как с подругой. Я могу стать ее наемным стражем, таксказать, вроде тех, которыми обзавелся Эйб. А пока буду шататься по кампусунаподобие Адриана. Но вернуться в школу?

— Я... я пропустила месяц или даже больше.

Я не следила за временем. Сейчас шла первая неделя мая, ауехала я в конце марта, в свой день рождения. Сколько получается? Пять недель?Почти шесть?

— Когда-то ты пропустила два года, но сумела нагнать. Я верюв тебя. И даже если у тебя возникнут проблемы, окончить школу с низкимиоценками лучше, чем вообще не окончить ее.

Я попыталась представить себя снова в этом мире. Неужелидействительно прошло всего чуть больше месяца? Уроки... мелкие повседневныеинтриги... как можно просто взять и вернуться к старому? Вернуться к этой жизнипосле того, как я познакомилась с семьей Дмитрия, снова была с ним и потерялаего... опять.

«Сказал бы он, что любит меня?»

— Не знаю, что и сказать, — ответила я Альберте. — Надоподумать.

— Решай быстрее. Чем скорее ты вернешься в класс, тем лучше.

— Меня правда допустят?

Как-то в это плохо верилось.

— Я тебя допущу, — ответила она. — Я не могу потерять такогочеловека, как ты. И теперь, после всей этой истории с Лазар, тут все вверхдном. Никому нет дела до того, приму я чье-то заявление или нет. — Она кривоулыбнулась. — А если кто-нибудь воспротивится, я дам понять, что у тебя естьпокровитель, готовый все уладить, оказав нам кое-какие услуги.

— Покровитель, — повторила я. — Покровитель, который носитяркие шарфы и золотые украшения?

Она пожала плечами.

— Не знаю, кто он. Даже его имени не знаю — он пригрозилвоздержаться от значительного денежного пожертвования школе, если тебя невозьмут обратно. Если ты сама захочешь вернуться.

Да. Сделки и шантаж. Я не сомневалась в том, кто мойпокровитель.

— Дайте мне немного времени подумать. Обещаю... я быстроприму решение.

Она нахмурилась, задумалась, а потом резко кивнула.

— Хорошо.

Мы обе встали, и она повела меня к выходу из здания. Якоротко взглянула на нее.

— Как вы считаете... если я окончу школу, то смогурассчитывать официально стать стражем Лиссы? Я знаю, для нее подобрали новыхлюдей, а я... ну... в некоторой немилости.