Книга Дети судьбы - Джеффри Арчер

— Да, она хорошо играла, но и ты был не лыком шит.

— Вы видели раньше эту пьесу, мистер Картрайт? — спросила Кэти.

— Да, когда мы с Су Лин были в Стратфорде. Там кормилицу играла Силия Джонсон.[66]Но вы о ней, наверно, и не слышали.

— «Короткая встреча», — мгновенно среагировала Кэти.

— Ноэл Кауард, — это уже был Льюк.

— И с ней играл Тревор Хауард,[67]— сказала Кэти.

— Ты, небось, первый Ромео, который влюбился в кормилицу, — усмехнулась Су Лин.

— Это — его эдипов комплекс, — улыбнулась Кэти. — А как мисс Джонсон интерпретировала эту роль? Моя учительница актёрского мастерства, ещё будучи студенткой, увидела в этой роли Эдит Эванс;[68]она говорила, что Эдит Эванс играла кормилицу как школьную директрису — твёрдую и строгую, но любящую.

— Нет, — сказала Су Лин. — Силия Джонсон играла её как слегка сумасбродную чудачку, но тоже любящую.

— Какая интересная мысль! — воскликнула Кэти. — Надо посмотреть, кто был режиссёром. Конечно, я была бы рада сыграть Джульетту, но я просто недостаточно хороша собой, — спокойно добавила она.

— Нет, ты очень красива, — возразил Льюк.

— Ты едва ли надёжный судья в таких вопросах, Льюк, — Кэти взяла его за руку. — В конце концов, ты же с четырёх лет носишь очки.

Нат улыбнулся, подумав, как повезло Льюку, что у него такая подруга, как Кэти.

— Кэти, вы не хотите провести у нас несколько дней во время летних каникул? — спросил Нат.

— Да, если это не доставит вам лишних хлопот, мистер Картрайт, — ответила Кэти. — Потому что я бы не хотела вам мешать.

— Мешать мне? — переспросил Нат.

— Да, Льюк сказал мне, что вы собираетесь баллотироваться в губернаторы.

* * *

«Местный банкир выставляет свою кандидатуру на пост губернатора», — гласил заголовок в газете «Хартфорд Курант». На одной из внутренних страниц была напечатана краткая биография блестящего молодого финансиста, который двадцать пять лет назад получил орден Почёта за службу во Вьетнаме, а совсем недавно сыграл решающую роль в объединении небольшого банка Рассела и его одиннадцати филиалов с банком Фэйрчайлда, имеющим сто два филиала по всему штату. Нат улыбнулся, вспомнив исповедь в соборе Святого Иосифа, и то, как мистер Голдблат продолжал поддерживать идею, что первым мысль об объединении высказал Нат. А Нат продолжал учиться у Марри Голдблата, который всегда был настороже и сохранял высокие стандарты.

Газета «Хартфорд Курант» высказала предположение, что решение Ната бороться против Ралфа Эллиота за выдвижение своей кандидатуры от республиканской партии обещает интересный поединок, так как оба кандидата — это люди, достигшие вершин в своей профессии. Газета не выступала за того или иного кандидата, но обещала беспристрастно освещать дуэль между банкиром и юристом, о которых было известно, что они недолюбливают друг друга. «Миссис Хантер также будет бороться за выдвижение своей кандидатуры», — сообщалось в конце последнего абзаца: это показывало, как низко «Хартфорд Курант» оценивает её шансы после того, как вступил в борьбу Нат.

Нат был удовлетворён тем, как пресса и телевидение освещают его решение, и ещё больше его обрадовала благоприятная реакция простых людей. Том взял в банке двухмесячный отпуск, чтобы руководить кампанией, а Марри Голдблат послал в фонд кампании чек на крупную сумму.

Первое совещание состоялось в доме Тома. Том объяснил своим тщательно подобранным помощникам, что они должны будут делать в течение ближайших шести недель.

Мало приятного было в том, чтобы вставать ни свет ни заря, а ложиться спать после полуночи, но приятной неожиданностью для Ната стало то, что Льюка совершенно заворожил предвыборный процесс. Во время каникул он повсюду сопровождал отца, часто вместе с Кэти, которая с каждым днём нравилась Нату всё больше и больше.

Очень скоро стало ясно, что Эллиот ведёт свою кампанию уже несколько недель, надеясь, что, начав её раньше, он получает надёжное преимущество. Хотя Эллиот заручился поддержкой нескольких партийных делегатов, ещё оставались люди, которые колебались или просто не доверяли ему.

Со временем Нат обнаружил, что ему всегда нужно быть в двух местах одновременно, потому что первичные выборы в Челси проходили всего лишь через два дня после собрания партийных лидеров в Ипсвиче. Эллиот теперь большую часть своего времени проводил в Челси, потому что считал, что поддержкой республиканских активистов Ипсвича он уже заручился.

Нат приехал в Ипсвич вечером, когда там проходило голосование партийных лидеров, и тамошний председатель объявил, что за Эллиота было подано десять голосов, а за Ната — только семь. Команда Эллиота, надеявшаяся на поражение Ната с разгромным счётом, не могла скрыть своего разочарования. Как только он услышал результат, Нат побежал к машине, и к полуночи Том отвёз его в Челси.

К его удивлению, местная ипсвичская газета не приняла в расчёт результаты голосования в Ипсвиче, заявив, что Челси — с электоратом свыше одиннадцати тысяч человек — гораздо лучше отражает мнение общества, чем кучка партийных аппаратчиков. И Нат чувствовал себя в торговых центрах, у фабричных ворот и в школах и клубах свободнее, чем в накуренных комнатах, где сидели люди, считавшие, что у них есть Богом дарованное право выбирать кандидата.

Через пару недель общения с избирателями Нат сказал Тому, что его очень обнадёживает то, сколько избирателей открыто говорят ему о поддержке. Но при этом подумал: «Интересно, не говорят ли они то же самое Эллиоту?»

— Понятия не имею, — сказал Том, который вёз его на очередное собрание. — Но могу тебе сказать, что у нас быстро заканчиваются деньги. Если завтра мы потерпим поражение, нам, вероятно, придётся выйти из игры: этим мы завершим самую короткую кампанию в истории штата. Нам, конечно, никто не мешает сообщить городу и миру, что за тебя — президент Буш, потому что это наверняка привлечёт на твою сторону несколько голосов.

— Нет, — ответил Нат. — Это был частный звонок, а не публичная поддержка.

— Однако Эллиот без устали говорит об ужине в Белом доме у своего друга Джорджа Буша, как будто это был частный ужин для двоих.

— А как, по-твоему, к этому относятся остальные республиканцы?

— Это слишком тонко для среднего избирателя, — ответил Том.