Книга Год длиною в жизнь - Елена Арсеньева

1965 год

Рита выключила душ и осторожно перебралась через край ваннына мокрый резиновый коврик. Когда она остановилась в гостинице «Россия» впрошлый раз, ее страшно раздражал этот тускло-розовый резиновый коврик на полуванной комнаты. Он казался сомнительной чистоты, и Рита брезговала на негонаступать. Хорошо было бы положить на него какое-нибудь полотенце, но вгостинице ей почему-то дали только одно: и для лица, и для тела. Ей и в головуне пришло, что в Россию с собой из Парижа нужно было привезти полотенце! Влюбом провинциальном французском отельчике давали три или как минимум дваполотенца, да еще варежку для обтирания лица. Во Франции ведь не умываютсяиз-под крана, как в России, воду наливают или в особый, сияющий чистотой тазик,или в такую же сияющую раковину, закрыв ее пробкой. Здесь же вода хлещет изкрана почем зря, пробок или тазиков не предусмотрено. Так же как и достаточногоколичества полотенец. Рита хотела купить себе полотенце в каком-нибудь энскоммагазине, но их не оказалось в продаже. Оказывается, их иногда «выбрасывают», инужно ловить этот счастливый момент, потом стоять в очереди… Ну когда ей вочереди стоять, скажите на милость?

Потом Федор из дому принес Рите симпатичное розовоеполотенчико. И вид у него был страдальческий, смущенный. Рита представила,сколько ему пришлось выдержать разговоров с женой по поводу несчастногополотенца (а может, Федор просто унес его, никому ничего не говоря, украл,попросту сказать!), и молча поцеловала друга в щеку. С этим полотенцем Ритастранствовала по Дальнему Востоку, оно служило для вытирания самых разныхчастей тела.

Сейчас она выстирала его, поэтому и наступила на голыйрезиновый коврик. Он был ребристый и щекотал подошвы. И очень хорошо,ребристый, значит, не скользкий. Значит, Рита не поскользнется на кафельномполу. А то еще не хватало упасть и…

Забавно, что она так оберегает то, от чего избавится завтра,в крайнем случае – послезавтра! Или даже сегодня, если очень повезет…

Да нет, не это она бережет, а себя.

«Детей много, а мать одна!» – говорила некая оченьхладнокровная Ритина парижская подруга, воспитывавшая пятерых отпрысков обоегопола и умудрявшаяся заниматься написанием обзорных статей для той же газеты «Leonde aujourd’hui» (обозревала она мир современной моды). Правда, у подруги былбогатый муж, пятеро нянек и гувернанток – для каждого отпрыска своя, – словом,все как полагается.

У Риты нет богатого мужа. Она сама зарабатывает. Зато у нееесть богатый отчим и очень богатая бабуля Ле Буа. Они легко могли бы нанятьпятерых нянек и гувернанток для одного ребенка… Нет, наверное, отчим, бабуля ЛеБуа, а заодно и мама Риты никаких нянек к ребенку не подпустили бы, сами бы сним нянчились. И, наверное, им было бы безразлично, мальчик это или девочка,главное, что ребенок.

Тошнота подкатила к горлу, и Рита, завернувшись в халат,пробежала к кровати, легла на живот – в таком положении ей становилось легче.

Из окна доносился смех. По набережной имени Жданова гуляютлюди. Вид отсюда открывается – красоты необыкновенной. Очень удачно стоитгостиница. Почти все номера смотрят на Волгу и на набережную. У Риты и впрошлый раз был номер с этим чудным видом. Да, она лежит сейчас на другойкровати, не на той, где все происходило. Происходило на третьем этаже, а сейчасона разместилась на пятом. В гостинице есть лифт, но в прошлый раз онаигнорировала, бегала по широким лестницам: так полезней для здоровья. Теперьради сбережения здоровья поднимается исключительно на лифте, в котором у нееначинается клаустрофобия.

Ничего. Скоро все пройдет. Завтра, в крайнем случае –послезавтра. Или даже сегодня, если повезет.

Тошнить перестало, и Рита повернулась на бок. on Dieu и Божемой, она перемещается осторожно, как старушка! Так ведь она и есть старушка,которая вдруг взяла да и забеременела невзначай. Как глупенькая лицеистка,первый раз оказавшаяся в постели с мужчиной!

Ладно. Завтра, в самом крайнем случае – послезавтра. А еслиполучится, то даже сегодня. Федор обещал.

Спать хочется, хоть до вечера еще далеко. Опять придетсякакое-то время ползать сонной мухой, прежде чем организм перейдет наевропейское время с дальневосточного. А она-то думала, что не нужно будет ни кчему привыкать, что она вернется в Париж буквально через несколько дней! Ну да,сейчас уже была бы в Париже, если бы…

Черт, какая глупость! Как она могла допустить такуюглупость!

Да разве она виновата?

Виновата! Не нужно было сюда возвращаться!

Ветер, врывающийся в окно с реки, посвежел, но вставать изакрывать створки не хотелось, и Рита натянула на себя одеяло. Август здесь –уже почти осень. Когда она уезжала из Х., там еще буйствовало в полную жаркуюсилу лето и даже ночами не становилось прохладней. А здесь… Интересно, сколькоей предстоит здесь пробыть? Еще неделю? Месяц? Или больше?

Недаром не хотела Рита приезжать сюда снова. Какая глупость,какая глупость… Но кто мог предположить, что в самом центре Энска, вдорогостоящем номере гостиницы ее ограбят таким пошлым, таким вульгарнымобразом?

Федор встретил ее на вокзале, отвез в гостиницу, и онивместе пошли в буфет позавтракать. Рите очень хотелось плюнуть на приличия исбегать на Мытный рынок, к капустному ряду, попросить нацедить рассольчику, новыяснилось, что здешний творог и кефир оказались вполне эквивалентны капустномурассолу и олканскому хлебу. Она съела три порции творога со сметаной, щедропосыпая их сахаром. Федор смотрел изумленно…

А, пусть смотрит!

– Тебя там не кормили, на Дальнем Востоке? – спросилучастливо. – Ты очень похудела.

– Ничего, я постараюсь поправиться, – ответила Рита.

Для Федора ее ответ прозвучал странно, но Рите-то смысл былотлично понятен.

Они вернулись в номер, и Рита удивилась, обнаружив дверьнезапертой.

– Вроде бы я закрывала, – пробормотала она, бестолково вертяв руках маленький ключик, приверченный к большой деревянной груше.

– Наверное, там горничная убирает, – сказал Федор и толкнулдверь.

Никакой горничной в номере не оказалось. Не было там виднони следа уборки, наоборот, царил сплошной беспорядок. Чемодан Риты был раскрыт,сумка валялась на полу, из нее вылетели какие-то бумажки, косметичка… помада водном углу номера, футлярчик от нее – в другом. Рита схватилась за сумку,пошарила в чемодане – ни денег, ни документов. Все бывшие у нее в наличиифранки и рубли, паспорт, билеты в Москву и на самолет в Париж – все исчезло!