Книга Спасение грешницы - Виндспир

на меня. Я взяла кинжал и подошла к решетке, — если ты закончишь свою жизнь сама.

Она молчала, смотря замутненными глазами. Я улыбнулась.

— Все в особняке, и сам принц, узнают, что ты решила все сама. А ты уйдешь на своих условиях.

Растерянное выражение на лице. Я обхватываю прутья, наклоняясь ближе.

— Твоя жизнь уже окончена. Не думаешь, что ты недостойна прилюдной казни?

И Логану не придется пачкать руки. Небольшой плюс к его взаимоотношениям с принцем.

— Я не смогу… Моя семья. Они умрут без меня.

Я удержала улыбку, анализируя ее состояние. Это будет просто.

— Тогда, я могу пообещать тебе, что спрячу их, — широко раскрыв глаза, она слушает дальше. — Принц не доберется до них. Я спасу их.

— Госпожа! — хватает руку, сжимая и царапая. Я терплю, удерживая в другой руке кинжал. — Пожалуйста, помогите им! Кроме меня никого нет! Умоляю!

— Мойра, — я медленно отцепляю от запястья ее руки, следя, как она сползает на пол, — я клянусь тебе. Я защищу их, — улыбаюсь, глядя в глаза, и протягиваю кинжал рукоятью вперед. — Сделай это.

Дрожащие руки тянутся вперед, сжимая рукоять. Я выпускаю кинжал, позволяя женщине взять его крепче, развернув острие к груди. Она решила бить в сердце. Мы встречаемся взглядами, и я улыбаюсь ей в последний раз, выпрямляясь и делая шаг назад. Служанка сжимается и дрожит, не решаясь отвести взгляд. Тогда она закрывает глаза, из которых медленно текут слезы, и направляет кинжал.

— Прошу, спасите их.

Она хрипло вскрикивает, когда оружие находит цель. Улыбка сползает с моего лица, я наблюдаю, как женщина тяжело дышит, когда кровь начинает сочиться из раны. Она смотрит прямо, открыв рот в молчаливой агонии, пока из взгляда утекает жизнь. Падает спиной на пол, царапая каменную поверхность.

Я не двигаюсь, ожидая, когда она перестанет дергаться. Проходит около минуты, прежде чем она замирает, а руки расслабляются. Я отворачиваюсь, готовая вернуться наверх.

— «С ней покончено, это радует, — Баасмор вздыхает, пока я делаю аккуратные шаги по лестнице. — Ты ведь не собираешься тратить ресурсы на исполнение этой нелепой клятвы?».

— «А должна? Не собираюсь, — я смотрю вперед, опасаясь оступиться. — Я позволила ей умереть с верой в лучшее. И хватит с нее».

— «Отлично, — он натянуто зевает, изображая усталость. — От ее причитаний сил не осталось».

Я молчу. Мне нет дела ни до Мойры, ни до ее «семьи». Мне неважно, как поступит с ними принц — они бесполезны для меня, а спасать ненужных персонажей — только время тратить. Эта книга не отпустит меня за спасение нескольких пустых душ. А я бы не стала спасать эти души, даже будь они настоящими людьми.

— «Куда теперь? Ты в предвкушении».

Я коротко ухмыляюсь, оказываясь у выхода. Теперь самое интересное.

— «Навестим моего дорогого рыцаря, — Баасмор не успевает возмутиться. Я весело продолжаю. — Посмотрим, как он справится со своим первым заданием».

* * *

Недавно построенное двадцатиэтажное здание возвышалось над сплетением улиц, привлекая внимание любого, кто впервые въезжал в черту города. Большинство местных никогда не были внутри — там работали приезжие из иностранной компании, как им было известно.

К зданию подъехал автомобиль, из которого вышла девочка лет десяти с хмурым лицом и острым взглядом. Каштановые волосы были собраны в тугую строгую косу, белая блузка с галстуком и черно-белая клетчатая юбка выдавали во владелице школьницу. Девочка поправила белые гольфы и, дождавшись, пока автомобиль исчезнет из виду, пошла к дверям.

Чем ближе она подходила, тем безразличнее становилось выражение на юном лице. Внутри ничего не изменилось — она обменялась приветствиями с секретарем на входе и пошла дальше, к последней двери на правой стороне первого этажа. Там должен ждать опекун, из-за которого она в очередной раз пропустила школу, потому что его дела были, как и всегда, намного важнее.

Мужчина был там. Официальная одежда не сочеталась с котелком, который прикрывал темные волосы. Когда их взгляды встретились, девочка нервно сглотнула, почувствовав слабость в коленях. Она не отвела взгляд, но не смогла скрыть страха, и, когда мужчина увидел это, недовольно нахмурился. Он дождался, когда воспитанница подойдет ближе, замирая на расстоянии вытянутой руки. Вернул лицу добродушное выражение, осматривая одежду.

— Уже ехала в школу? Прости, я забыл сказать, что ты мне понадобишься.

Она промолчала, коротко кивая. Знала, что нет смысла злиться или пререкаться — ему не было жаль.

— Сегодня очень теплый день. С днем рождения, — улыбка на лице не коснулась глаз. — Но не переживай. У меня тоже есть, чему научить тебя, и этот урок намного полезнее всего, что можно изучить в школе.

Приложив ключ-карту, он открыл дверь, что не отличалась от остальных во всем офисном здании. Раскрыл шире, указывая рукой.

— Иди вперед.

Она пошла, снедаемая страхом. Длинный коридор казался бесконечным, но она шла, стараясь не дрожать. Опекун двигался в нескольких шагах позади, и это пугало еще сильнее. Она дышала ртом, боясь, что не хватит воздуха. Оглядывала окружение, не находя отличий от обычных офисных коридоров. В конце заметила крепкую железную дверь, что явственно отличалась от всех остальных. Над дверью была табличка, горящая красным светом.

— Пришли.

Мужчина подошел, прикладывая к боковой панели ключ-карту. Табличка загорелась зеленым, дверь открылась с тихим шипением. Девочку подтолкнули в спину, вынуждая идти дальше.

Теперь ей не нужно было искать отличия — комната за дверью была иной, не такой вычищенной, не такой светлой. Коридор был гораздо меньше, заканчиваясь еще одной дверью. Стоило девочке пройти вперед, как внутренности скрутило от едкого запаха. Она не знала, что это, но пахло так ужасно, что у нее заслезились глаза. Мужчина же выглядел невозмутимо, хватая замешкавшуюся воспитанницу за плечо и открывая дверь.

Когда она смогла смахнуть слезы, то пораженно застыла, дрожа от ужаса. Большое, во всю ширину комнаты стекло было испачкано темными подтеками, за ним, с другой стороны, находились люди. Трое мужчин стояли полукругом вокруг четвертого, привязанного к деревянному хлипкому стулу. Глаза пленника были завязаны, а рот широко раскрыт, зафиксированный железными тонкими прутьями. Пальцы на ногах были покрыты грязной корочкой, запястье правой