Книга Больше, чем мы можем сказать - Бриджид Кеммерер

что он меня наказывает. За мое ужасное

пристрастие к хлопьям.

Мэтью таращится на меня. Он перестал есть.

– Прости. – Я морщусь и наливаю кофе. – Я не собирался все это рассказывать.

Он опускает коробку. Достает миску и насыпает в нее горсть. Добавляет молока и

ложку.

Затем церемонно ставит все это на стол передо мной.

– К черту твоего отца. Ешь.

Я таращусь на него, немного шокированный. И немного тронутый.

Затем сажусь за стол и ем хлопья. Мне приходится делать это левой рукой, так что

выходит несколько неуклюже, но я ем хлопья. Это глупо, но это освобождает.

Мэтью продолжает поедать свою порцию из коробки.

Мы молчим, но теперь в этом молчании нет напряжения.

Спустя какое-то время он прерывает тишину.

– Я рассказал Кристин.

Нет никаких сомнений, о чем он говорит. Его голос совершенно спокоен. Он

разглядывает кусочки мармелада на ладони. Я заставляю себя продолжать есть.

– Да?

– Ага. Вчера. После школы. Были только мы вдвоем. Я не мог... я все думал о том, что ты сказал. О том, что он мог делать это с другим ребенком. – Мэтью находит мармелад

и раздавливает его в ладони.

– Что она ответила?

– Она спросила, хочу ли я попробовать выдвинуть обвинения. – Он вздрагивает. –

Я не... я не могу это сделать. После всей истории с Нилом. – Он раздавливает еще один

кусочек мармелада.

– Ты уничтожаешь лучшие кусочки, – говорю я.

Мэтью смотрит на цветную размазню в ладони.

– О. Прости. – Он вытирает руку о джинсы. – Она спросила, не против ли я, если

она отошлет жалобу в Управление по делам семьи и детей. – Пауза. – Я сказал, что это

будет правильно. Я так думаю.

Но он в этом не уверен. Я это слышу.

– Все будет в порядке, – говорю я. – Мама об этом позаботится.

Он снова замолкает. Мы хрустим хлопьями. Я думаю о Деклане, который сейчас в

больнице знакомится со своим малышом – братом. О том, как сильно наши жизни

изменились за последние двадцать четыре часа.

– Можно попросить тебя кое о чем? – спрашивает Мэтью.

– Все что угодно.

Кажется, он потрясен, но лишь на мгновение.

– Если вдруг я сделаю что-то не так, что заставит их отказаться от меня, ты мне

скажешь об этом?

Я откладываю ложку. Хлопья размокли, и я все равно только устраиваю

беспорядок.

– Ты не сделаешь ничего такого, что заставит маму и папу отказаться от тебя, Мэтью. Они не такие.

– Ну... на всякий случай.

– Ладно. – Я несу миску к раковине. – Что-нибудь еще?

– Нет. – Он медлит. – Может быть.

– Что?

– Ты не мог бы называть меня просто Мэттом?

Глава 46

Эмма

День сегодня такой же потрясающий, как и вчера: тепло и солнечно. Я сплю до

полудня.

Когда я просыпаюсь, в моей комнате, свернувшись клубочком у моей кровати, лежит Текси.

Мама вернулась за ней. Она вернула ее. Только ради меня.

Я сажусь на пол и плачу в собачью шерсть. Лицо болит, и я уверена, что у меня

огромные синяки. Стыд колет меня в бок. Я не могу от этого избавиться.

Я была такой глупой. Такой идиоткой.

Мама оставила мне записку.

«Уехала смотреть квартиры. Дай мне знать, если хочешь, чтобы я вернулась и

взяла тебя с собой. Нам следует принимать решение вместе.

Может быть, сегодня ты могла бы показать мне игру, которую ты разработала.

Я бы очень хотела увидеть, что ты создала.

Люблю,

Мама».

Это вызывает новый поток слез.

В конце концов мне нужно принять душ и почистить зубы. Чистка зубов

оказывается на такой болезненной, как я ожидала. Большая часть боли скопилась с одной

стороны лица. Я распускаю волосы и позволяю обрамлять мое лицо, так что со стороны

вовсе и не догадаешься, что вчера меня избил парень.

Я отворачиваюсь от зеркала, пока воспоминание не вызвало новый раунд слез.

Вчера мама сдала все мое компьютерное оборудование полиции. Тогда я хотела, чтобы оно осталось у них. Все казалось испорченным.

Но сейчас мне бы хотелось выйти в Интернет.

И тут я снова осознаю, что пытаюсь спрятаться.

Я свищу Текси.

– Идем, Текс. Пора на прогулку.

* * *

Возможно, он еще не вернулся из школы, но, возможно, его мама позволит мне

подождать его внутри. Мы с Текси взбираемся по ступенькам переднего крыльца и я мягко

стучу в дверь.

Рев открывает дверь.

В футболе с короткими рукавами.

И с гипсом на руке.

– Эмма. – Его голос глубокий и нежный, и я хочу, чтобы он повторял мое имя снова

и снова. Он выглядит таким же удивленным, как я себя чувствую. Шок заставляет меня

отступить на шаг. Мама не упомянула эту деталь, после того, как разговаривала с мамой

Рева.

– Ты... ты сломал руку?

Он морщится.

– Вообще– То, запястье. – Он смотрит на меня. – Ты в порядке? Тебе разве можно

выходить гулять?

– Мне сделали томографию. Сотрясения нет. Просто синяки. Я приняла Адвилл.

– О.