Книга Дар царицы Савской. Абиссинское заклинание - Наталья Николаевна Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он думал, что с этим лицом его никто не узнает, никто не найдет. Думал, что прошел преображение, трансформацию, как гусеница, превратившаяся в бабочку. Особенно после того, как убил пластического хирурга и сжег его компьютер.
Но, как видно, он ошибался…
— Не унижайся! — повторил инвалид, криво улыбаясь своим обезображенным ртом, и кивнул своему телохранителю.
Тот подошел к креслу, в котором сидел «пупс», легко подтолкнул его к краю бассейна, столкнул в воду…
«Пупс» решил, что его утопят, и даже обрадовался. По крайней мере, его смерть будет легкой и быстрой.
Однако этого не произошло.
Кресло, к которому он был привязан, оказалось легким, и он поплыл по воде, погрузившись в нее по грудь.
Инвалид в своем кресле подъехал к краю бассейна и теперь завороженно следил за ним, как зритель в первом ряду партера.
Чего же он ждет? Что должно произойти?
Вода в бассейне была теплой, но «Пупс» почувствовал, как холод проникает в каждую клетку его тела. Взгляд инвалида обещал ему что-то ужасное…
Инвалид снова кивнул телохранителю. Тот подошел к стене и нажал там какую-то кнопку.
В дальнем конце бассейна раздался громкий щелчок. «Пупс» скосил туда взгляд — и увидел в воде какое-то движение, какие-то небольшие верткие тени.
Эти тени приближались, приближались…
Теперь он мог разглядеть их.
Это были небольшие рыбы с крупной головой и огромными челюстями, усеянными мелкими острыми зубами. Они плыли к нему, целеустремленно и неостановимо.
И тут он понял, какую смерть уготовил ему инвалид.
Это были пираньи.
«Пупс» поднял глаза на своего палача и его подручного.
— Умоляю! — проговорил он едва слышно. — Умоляю, пристрелите меня! Пристрелите!
— Умоляешь? — усмехнулся инвалид. — Ну-ну…
День я провела прекрасно. Рудольф Зурабович назначил мне укрепляющие процедуры, так что я с удовольствием отдалась в руки массажистки, потом отмокала в джакузи под классическую музыку, потом обедала и даже вздремнула после обеда. Потом выпросила у сестры зарядку и попыталась найти в Интернете что-нибудь про абиссинское заклинание. Историческую короткую справку мне дали, но я все это уже знала со слов Иннокентия, только убедилась, что он в здравом уме, ничего не придумал и не соврал.
После процедур спала я крепко, ничего не снилось, и никакие ночные гости меня не беспокоили. Так что утром я даже расстроилась, хотелось еще поболтать с Иннокентием. Ну, нас много, а он один, наверное, к кому-то другому в гости пошел.
Утром после завтрака явилась Кристина и молча положила передо мной фотографию, на ней было крупным планом лицо кукольного «пупса», искаженное ужасом.
Надо же, а я думала, на этом лице эмоции не отражаются совсем…
Я сказала эту фразу вслух, и Кристина ответила с кривой улыбкой, что смерть его была страшной.
— И почему мне его не жалко?.. Ладно, поехали.
В коридоре попался нам навстречу Рудольф Зурабович.
Я поблагодарила его по-хорошему.
— Мы еще встретимся! — сказал он и заглянул мне в глаза с неподдельным интересом.
— Запал он на тебя, что ли? — фыркнула Кристина.
«Если бы…» — вздохнула я.
Очень мне не понравился его взгляд.
Машина остановилась перед знакомой вывеской:
«Салон красоты РОЗА АЗОРА».
Мы вышли из машины, подошли к двери салона, вошли внутрь — в стильный серебристо-белый холл, над которым под самым потолком бежала светящаяся строка с известным палиндромом: «А РОЗА УПАЛА НА ЛАПУ АЗОРА».
Мастера, колдовавшие над клиентками, сделали вид, что не заметили нашего появления, администратор на этот раз тоже ничего у нас не спросила, она без лишних слов подвела нас к неприметной двери в глубине салона.
Мы открыли эту дверь, прошли по короткому коридору и оказались в знакомой, скромно обставленной комнате.
У меня возникло ощущение дежавю — словно время сделало мертвую петлю и вернулось на несколько дней назад. Только я за это время изменилась.
Это чувство еще усилилось, когда Кристина показала мне на одно из свободных кресел и спросила:
— Кофе хочешь?
Как видно, работу она ставила выше личного и не обиделась на меня за вчерашнее.
Я тоже решила не заедаться, кивнула, и Кристина включила кофеварку.
Не успели мы допить кофе, как дверь в глубине комнаты открылась и вошел господин Войтенко.
Как и в прошлый раз, он кивнул мне, сел за стол. Как и в прошлый раз, отказался от предложенного Кристиной кофе, перевел на меня взгляд. Только выражение в его глазах было на этот раз другое.
И на этот раз я первой начала разговор:
— И чего вы на этот раз от меня хотите? Кажется, ваш мозгоправ уже вытянул из меня все, что вам было нужно…
— Согласен, вы нам уже очень помогли. Благодаря вашей помощи я теперь знаю, что моя дочь жива. Я вам за это очень благодарен и непременно отплачу вам за помощь…
— Вы избавили меня от убийцы, так что теперь я уж как-нибудь сама, а мы с вами в расчете.
— Не совсем. Дело в том, что я бы хотел…
Я перебила его:
— Знаете, чем я отличаюсь от вас?
— Чем же?
— Мне ничего от вас не нужно, а вот вы от меня явно чего-то еще хотите!
— Да, вы правы! — Войтенко усмехнулся. — Я хочу попросить вас помочь мне — нам — в одной сложной операции…
— Чем я могу вам помочь? К вашим услугам неограниченные ресурсы, множество людей, прекрасно обученных профессионалов, а я — обычная женщина…
— Ну, не совсем обычная…
— Все же что это за операция, в которой вам понадобилась моя помощь?
— Я теперь знаю, что моя дочь не у тех людей, которые со мной связывались. Они для нее ничуть не опасны, ничем ей не могут угрожать — но я не могу оставить их безнаказанными. Они должны заплатить за свои действия…
— Как вы понимаете, я к ним тоже не испытываю теплых чувств. И все же чем я могу вам помочь?
— Вот чем. Я хочу выманить их. Для этого я сделаю вид, что согласен на их требования, но хочу непременно еще раз увидеть дочь, чтобы убедиться, что она жива и здорова. Иначе не будет никаких переговоров. И тогда им снова понадобитесь вы. Чтобы еще раз предъявить вас под видом Маши.
— То есть… давайте называть вещи своими именами. Вы хотите использовать меня как приманку, как сыр в мышеловке… как червяка на рыболовном крючке…
— Не беспокойтесь, Алена, мы сделаем все возможное для вашей безопасности.
«Надо же, он даже имя мое запомнил!»
— Хотелось бы верить… — протянула я.
— Тем
