Книга Волкодав - Мария Васильевна Семенова

не было и в помине.

– И тогда юноша понял, что не сможет отдать жестоким насильникам свой дом и родных, – рассказывала Эртан. – Уж лучше какой угодно смертью погибнуть. А раз самому жизни не будет, хорошо бы и недругов с собой прихватить. Решился он и повёл вражье войско охотничьей тропой прямо в Кайеранские топи. А тропку ту, если тайных вешек не знать, умри – не отыщешь. Так ушли они, и больше их никто никогда не видал. Живыми то есть. Три тысячи было их, и ни один не вернулся.

Эртан замолчала, и уже Аптахар спросил её:

– Так почему всё же место недоброе? Ушли, сгинули, и Хёгг их прибрал. Да и дорога не прямо же через топи ведёт?

– Людям запомнился рассказ о сокровищах, которые унесло с собой пропавшее войско, – пояснила Эртан. – Минуло время, нашлись сорвиголовы, охочие до ничейных богатств. Сколько их потонуло в Кайеранах, никто не считал, но кое-кто, видно, всё же добрался. У нас думают, что те люди рылись в поисках золота и потревожили кости усопших. Тогда-то неупокоенные души проснулись, чтобы люто отмстить… Вот и случается, что путешественники, заночевавшие на Старой дороге, исчезают навеки.

Волкодав потом спрашивал Лихослава и Лихобора, храбрые парни сознались, что ощутили между лопатками холодок и возблагодарили Око Богов за то, что оно стояло высоко в небесах, не спеша уходить в Закатное море.

Пока Эртан рассказывала, к ним вместе с Дунгормом и Мужилой подъехал боярин Лучезар. Левый еле дождался, чтобы девушка докончила свою повесть; вороной чувствовал нетерпение седока и выгибал шею, перекатывая во рту невкусное грызло.

Когда же все притихли, Лучезар сказал со смешком:

– Я слышал, «вельхи» раньше значило «мужественный народ»…

Эртан переглянулась с Мал-Гоной и ответила ровным голосом:

– А я слышала, господин мой, что это слово и теперь то же самое значит.

– Ну так пора заменить, – сказал Лучезар. – Или это мужественное деяние – из-за каких-то призраков бросить в запустении отличную дорогу? Да кто хоть их видел-то?

– Позволь напомнить тебе, родич, что земли западных вельхов мы уже миновали, – подала голос кнесинка Елень. – Не они ту дорогу прокладывали, не они её и бросали.

Кнесинке очень не нравилось, когда Лучезар принимался кого-то задирать. Хватит и того, что он был чуть не на ножах с Волкодавом.

– Призраков видел мой дедушка Киаран Путешественник, и ни у кого нет причины сомневаться в правдивости его слов, – выдержав почтительную паузу, сказала Эртан. Сказала так же ровно и спокойно, как и о названии своего народа. Если Волкодав понимал хоть что-нибудь в людях, всякого усомнившегося ждал весьма нешуточный вызов. – Когда дедушка был молод, он, как все молодые, искал приключений и хотел подтвердить своё мужество, – продолжала Эртан. – Однажды, странствуя вдвоём с другом, они забрели на край Кайеранских трясин и остановились там на ночлег. Они сделали это нарочно, потому что многое слышали и решили доказать, что ничего не боятся. Они не стали разводить костра, так как надеялись поохотиться и не хотели пугать дичь запахом дыма. Когда село солнце, с болот потянулся туман, и в тумане послышался голос рога. Дедушка говорил, тогда-то и показалась у него в усах первая седина. Ещё он говорил, что ни прежде, ни потом он не слыхал, чтобы живые так трубили в рога. Дедушка и его друг затаились и стали ждать и смотреть, и тот бессовестный лжец, кто скажет, что мог бы лежать в мокрых тростниках с ними рядом и не наделать полные штаны от страха. Дедушкин друг – это почтенный отец нашего Кесана рига, и всякий, кто хочет, может его расспросить, как было дело. Так вот, спустя некоторое время они увидели шедших через болото. Туман стелился низко, и дедушка рассмотрел шлемы с пернатыми гребнями. Он их сразу узнал, потому что у нас дома с давних времён сохранялся точно такой же: моя прапрабабка, бившаяся в Последней войне, привезла его с поля сражения. Дедушка стал молиться Трёхрогому, и призраки их не почуяли… Иначе меня не было бы на свете, потому что тогда он ещё не был женат. Вот так.

– Теперь я вижу, что был неправ и невежлив, – церемонно поклонился Лучезар. – Вы, вельхи, отнюдь не утратили мужества. Но если уж двое юных охотников не убоялись потусторонних теней и вернулись живыми, годится ли целому войску трусливо отступать перед бесплотными выходцами из могил? Мало чести живым храбрецам уступать дорогу давно умершим врагам! Пусть же не зовут меня воеводой, если я со своими воинами не проеду по Старому тракту и не заночую там, где кто-то беспокоил купцов!

– Сегваны ни в чём не уступят сольвеннам, – проворчал Аптахар.

– А вельхи и подавно, – усмехнулся Мал-Гона.

Эртан оглядывалась с видом победительницы.

– Нас, велиморцев, в недостатке мужества тоже ещё не винили, – сказал Дунгорм. – Но ваш государь Глузд, добрый полководец и воин, чья отвага не нуждается ни в каких доказательствах, всё-таки предпочёл ехать холмами. И по дороге к нам, и возвращаясь обратно…

– И правильно сделал, – сказал Волкодав. Он уже видел, к чему шло. И то, что он видел, было венну поперёк души. Человеку не запретишь лезть на рожон, если ему так уж охота. Но пусть его головотяпство убивает его одного, а не других. И в особенности тех, кого ему доверено охранять.

Волкодаву и раньше случалось недоумевать, как легко превращаются взрослые, седеющие, лысеющие мужчины в мальчишек, презрительно бросающих друг другу: Слабо! Оставалось уповать на женскую мудрость. Женщины умеют найти какие-то слова и разом согнать с забора раскукарекавшихся петухов. Да притом ещё никого не обидеть.

Государыня кнесинка решительно кивнула и приговорила:

– Мы поедем по Старой дороге.

Волкодав досадливо ёрзнул в седле. Откуда ему было знать, что кнесинка, только заслышав о бесплодных каменистых холмах, сразу вспомнила приснившуюся тропу между скалами. И теперь благодарила Небесную Мать за предупреждение, за вещий сон, которому позволено будет не сбыться.

– Две дороги потом снова сходятся, Волкодав, – весело окликнул Лучезар. – Ты можешь, если хочешь, один ехать холмами. Потом нас догонишь, а мы пока сами кнесинку постережём.

Кто-то засмеялся, кажется, даже Эртан. Волкодав направил Серка поближе к передку повозки, где сидела кнесинка Елень, и сказал ей:

– Твой батюшка начертал нам ехать Новой дорогой, госпожа. Почтить бы его.

Кнесинка, не отвечая, привстала в повозке и, держась за маронговый бортик, сердито крикнула Левому:

– Не цепляй моих телохранителей, Лучезар! Они не хуже других о нашем благе радеют!

Боярин, очень довольный, что настоял на своём, с готовностью поклонился, но тут же сказал:

– По-моему,