Книга Штурвал тьмы - Дуглас Престон

— Понятия не имею, куда она ушла. Если считать, что события совершили полный цикл и все вернулось на круги своя, возможно, она вернулась на тот самый план тонкого мира, с которого была вызвана. А может, просто растворилась со смертью своего создателя. Интересно услышать точку зрения монахов по этому поводу.

— То есть в конце концов она послужила во благо.

— Можно сказать и так, хотя сомневаюсь, что добро — та идея, которую она была способна понять или которой озаботиться.

— Тем не менее ты воспользовался ею, чтобы спасти «Британию».

— Верно. И в результате чувствую себя чуть менее подавленным по поводу того, что оказался не прав.

— Не прав? В чем?

— В том, что полагал, будто все убийства — дело рук одного и того же лица — пассажира. В действительности же Блэкберн виновен лишь в одном убийстве — на суше.

— Причем весьма эксцентрично. Похоже, Агозиен словно приподнимает крышку, выпуская на волю наиболее потаенные, жестокие и атавистические из человеческих импульсов.

— Да. Вот это и сбило меня с толку — схожий почерк преступников. Я исходил из того, что все убийства совершены одним и тем же лицом, хотя следовало понять, что убийц было двое, но оба действовали под одним и тем же злобным влиянием — Агозиена.

Они достигли подножия тропы, взбирающейся по утесу. Пендергаст спешился и благоговейным жестом положил руку на установленный здесь огромный камень-мани. Констанс последовала его примеру, а потом они стали подниматься по тропе, ведя лошадей в поводу. Через некоторое время путешественники достигли вершины, миновали разрушенную деревню и обогнули выступ горы, за которым, уже привычно, взору открылись остроконечные крыши, башни и скошенные крепостные валы монастыря Гзалриг Чонгг. Путники проехали каменистую осыпь, усеянную побелевшими костями — стервятники улетели, — и наконец прибыли в монастырь.

Ворота во внешней каменной стене открылись едва ли не прежде, чем прибывшие их достигли. Встречали два монаха; один увел верховых лошадей, а Пендергаст развьючил пони. Детектив сунул длинный ящик под мышку, и они с Констанс последовали за вторым монахом через окованные железом двери по темным коридорам, пропахшим сандаловым деревом и дымом благовоний. С медным подсвечником появился еще один монах и повел гостей в недра монастыря.

В комнате с золотой статуей Падмасамбхавы, тантрического Будды, монахи только что расселись на каменных скамьях, под председательством древнего настоятеля.

Пендергаст поместил ящик на пол и сам опустился на одну из скамей. Констанс села рядом.

Поднялся Цзеринг:

— Друг Пендергаст и друг Грин, мы рады вновь приветствовать вас в монастыре Гзалриг Чонгг. Пожалуйста, выпейте с нами чаю.

Принесли чаши со сладким, сдобренным маслом чаем, и все молча наслаждались трапезой. Затем Цзеринг заговорил вновь:

— Что вы нам привезли?

— Агозиен.

— Это не тот ящик.

— Подлинный ящик не уцелел.

— А Агозиен?

— Находится внутри — в первоначальном состоянии.

Некоторое время все молчали, потом заговорил древний настоятель, а Цзеринг стал переводить:

— Настоятель хотел бы знать: кто-нибудь смотрел на него?

— Да.

— Сколько человек?

— Пятеро.

— И где они теперь?

— Четверо мертвы.

— А пятый?

— Пятым был я.

Когда эти слова были переведены, настоятель резко поднялся с места и вперился в Алоиза взглядом. Затем приблизился к Пендергасту, схватил его костлявой рукой и с удивительной силой потянул вверх, заставляя подняться на ноги. Патриарх смотрел прямо в глаза, и несколько минут прошли в напряженном безмолвии. Наконец старик нарушил тишину.

— Настоятель говорит, что это поразительно, — перевел Цзеринг. — Ты выжег демона. Но ущерб остался, поскольку тот, кто испытал экстаз полной свободы зла, уже никогда не сможет забыть эту радость. Мы поможем тебе, но не сумеем вернуть всю целостность.

— Мне это известно.

Настоятель поклонился и, подняв ящик, передал подошедшему монаху.

— Тебе наша бесконечная благодарность, друг Пендергаст. Ты совершил великий подвиг — дорогой ценой.

Спецагент остался стоять.

— Боюсь, дело еще не совсем закончено. Среди вас есть вор. Судя по всему, один из монахов счел, что мир уже созрел для очищения, и организовал кражу Агозиена. Мы должны найти этого человека и остановить — не то Агозиен снова вырвется на волю.

Как только это перевели, настоятель повернулся и посмотрел на Пендергаста, чуть приподняв бровь. На лице его явно читалось замешательство. Потом он заговорил.

— Настоятель говорит, что ты прав, дело еще не завершено. Это не конец, а начало. Он просит меня сообщить тебе некоторые важные факты. Пожалуйста, сядь.

Пендергаст опустился на скамью, настоятель — тоже.

— После вашего отъезда мы выяснили, кто выпустил Агозиен в большой мир и зачем.

— Кто же это?

— Святой лама, заточенный в стене. Тот древний старец.

— Затворник?

— Да.

Джордан Эмброуз был очарован этим человеком и беседовал с ним. Лама позволил Эмброузу войти во внутренний монастырь и уговорил похитить Агозиен. Но не для того, чтобы очистить мир. Лама преследовал другую цель.

— Какую?

— Это трудно объяснить. Прямо перед вашим предпоследним приездом умер его святейшество Раланг Ринпоче. Он являлся восемнадцатой реинкарнацией того Ринпоче, который давным-давно основал этот монастырь. Монастырь не может продолжать существование без нашего реинкарнированного учителя. И потому, когда Ринпоче умирает, мы обязаны выйти в мир, чтобы найти его перевоплощение. Приводим в монастырь ребенка, которого растим и воспитываем как следующего Ринпоче. Таков был всегда наш путь. В 1919 году, когда умер семнадцатый Ринпоче, Тибет оставался еще свободной страной и было возможно выйти в мир и найти его перевоплощение. Но вот умер восемнадцатый Ринпоче, а Тибет оккупирован. Свободное перемещение монахов очень затруднено и опасно. Китайцы арестовывают наших братьев, посланных с этой миссией, бьют их, иногда даже убивают. Святой человек, замурованный в стене, знает очень много. Он знает предсказание, которое гласит: когда мы не сможем выйти и найти нового Ринпоче, тогда новый Ринпоче сам придет в Гзалриг Чонгг. Мы узнаем его, потому что он исполнит пророчество, данное в основополагающем священном тексте нашего монастыря.

Когда Агозиен двинется по Западному морю,

И тьма накатит волна за волной,

И воды яростно восстанут

И ударят в великий дворец пучин,

Тогда вы узнаете Ринпоче по его защитнику,