Книга Николай Байбаков. Последний сталинский нарком - Валерий Викторович Выжутович

встрече. Сказал, что с ним приедет президент Академии медицинских наук СССР Н. Н. Блохин. Говорить они собираются о врачебной практике Джуны.

Встреча состоялась. В ней участвовал также председатель ГКНТ академик Г. И. Марчук. Разговор продолжался более двух часов. Договорились, что метод бесконтактного массажа надо проверить в одной из московских больниц. После этого Джуну пригласили в онкологический институт и поручили лечение трех пациентов. Те после нескольких сеансов как будто бы почувствовали себя лучше, но затем что-то случилось, и Джуну отстранили от работы. Она пожаловалась Байбакову. Тот позвонил президенту Академии наук СССР А. П. Александрову. Попросил его провести необходимые исследования и доложить результаты Минздраву СССР. Александров нехотя согласился и дал поручение Институту электроники, где была специальная лаборатория, оснащенная высокочувствительной аппаратурой. Джуну зачислили в эту лабораторию старшим научным сотрудником, и три года она там работала.

В результате многочисленных исследований Академия наук СССР пришла к выводу, что метод бесконтактного массажа заслуживает дальнейшего изучения. «К сожалению, эта работа Министерством здравоохранения так и не была проведена, чему способствовали отрицательные отзывы о методе Джуны на страницах печати, а также нежелание министерских чиновников обременять себя новыми проблемами», — сетует Байбаков.

Похоже, он действительно верил в ее магические способности. Хотя нет никаких документальных подтверждений, что Джуна вылечила кого-нибудь. Да хоть того же Брежнева. Леонид Млечин, журналист и биограф Брежнева, делится сомнением: «Единственный человек, упоминавший Джуну в связи с Брежневым, — Байбаков, председатель Госплана. По его распоряжению дали ей квартиру на Арбате, отсюда и слухи о ее помощи генсеку. Чазов [начальник 4-го Главного управления при Минздраве СССР, лечащий врач ряда советских руководителей. — В. В.] никогда ни о чем подобном не упоминал. Я сильно сомневаюсь, что Джуну вообще возили к нему. Человек, который исцелил бы Брежнева (а главные проблемы там были с атеросклерозом, наложением рук это не лечится), получил бы неограниченное влияние на него. И уж как-нибудь при дворе нашлись бы люди, способные этому помешать».

Закат империй всегда сопровождается нашествием колдунов, врачевателей, лжепророков. Джуна стала советским Распутиным. И не последнюю роль в этом сыграл Байбаков.

«Чиновно обласканный Хинт»

Эта история длилась восемь лет. Для Байбакова она началась 5 января 1985 года. Просматривая свежий номер «Правды», он обратил внимание на одну из статей, от названия которой, что называется, «веяло». Статья называлась «Перевертыши». Ее автор, В. Халин, напоминал о «деле» эстонского изобретателя Йоханнеса Хинта, отбывающего пятнадцатилетний срок по обвинению во взяточничестве, хищении в особо крупных размерах, контрабанде и мошенничестве. Рядом с фамилией Хинта Байбаков обнаружил свою. Но не удивился. Хинт был автором крупного изобретения и пользовался поддержкой Госплана, пока не попал под суд. Как раз о том и рассказывалось в статье, что Госплан покровительствовал опасному проходимцу. Причем покровительствовал небескорыстно: «…чиновно обласканный Хинт в знак благодарности отправил Н. Байбакову миниатюрную дезинтеграторную установку ДУ-16Е стоимостью 7 000 рублей. Естественно, ни даритель, ни одариваемый из своего кармана ни копейки не потратили».

Как отреагировал Байбаков на эту публикацию и что все это значило, мы расскажем чуть ниже. А пока — об Йоханнесе Хинте и о том, что именно он изобрел.

Йоханнес Хинт был основателем и директором эстонского кооперативного конструкторского бюро «Дезинтегратор». А главное — он был талантливым изобретателем. Он открыл бесцементную технологию — способ создавать с помощью дезинтегратора прочный строительный материал. Это было большим достижением. По методу Хинта были возведены сотни домов в самой Эстонии, а также в Перми и многих других регионах СССР. Разработки Хинта использовали крупные фирмы Италии, Австрии, Японии. Он нашел, как использовать свои дезинтеграторы во многих областях промышленности и сельского хозяйства. Бесцементную технологию применяли в производстве тампонажных материалов и буровых растворов, в черной и цветной металлургии, химической, нефтехимической и микробиологической промышленности, в приготовлении удобрений, переработке отходов.

В 1978–1981 годах СКТБ «Дезинтегратор» разрабатывал и выпускал биологические препараты (на основе изобретений Урмаса Алтмери и выращенной им микробиологической культуры). Два из них (один для поддержания иммунной системы человека, другой для быстрого заживления ран и ожогов) были очень популярны в СССР и продавались по контрактам в Австрию и Германию. В Таллин к Хинту стали приезжать делегации — сначала со всей страны, а потом и из-за рубежа. Фирма Хинта превратилась в крупный международный центр. За большие достижения в научно-изобретательской деятельности Йоханнес Хинт был удостоен Ленинской премии.

Кстати, о Хинте Байбаков узнал не откуда-нибудь, а из статьи в «Правде», напечатанной в 1981 году. Тон статьи был восторженный. Отмечался высокий научно-технический уровень дезинтеграторов, создаваемых в Таллине под руководством Хинта. Воздавалась хвала выдающемуся изобретателю. Байбаков показал статью работникам Госплана. Они тоже заинтересовались изобретением. Потом появились публикации в «Социалистической индустрии» и «Экономической газете».

До того как о Хинте заговорила пресса, на проспекте Маркса, 1, о нем ничего не знали. А узнав, создали подкомиссию государственной экспертизы Госплана СССР. Возглавил ее академик Н. С. Ениколопов — крупнейший специалист в области вибрационной технологии. В состав комиссии вошли 15 докторов и кандидатов наук. Они выехали в Таллин и по возвращении доложили, что фирма — великолепная и ее развитию надо всячески содействовать. В связи с этим решили провести заседание коллегии, заслушать на нем и самого Хинта, и заключение государственной экспертной комиссии. Были также приглашены ученые из организаций, проводивших исследования, представители предприятий, внедрявших эту технологию, и руководители министерств, где использование дезинтеграторов могло дать существенный эффект.

«До заседания коллегии, проходившей в феврале 1981 года, у меня с Хинтом состоялась продолжительная и любопытная беседа, — вспоминал Байбаков. — Среднего роста, чуть полноватый, приятной наружности, он весело, с юмором рассказывал о своих научных восхождениях и падениях. Вместе с тем я понял, что он обладал глубокими и обширными знаниями научно-технических проблем, незаурядными организаторскими способностями и предприимчивостью. Доктор технических наук, лауреат Ленинской премии, И. Хинт начисто был лишен дипломатичности в общении с государственными деятелями любого уровня. И на выставке в Госплане, на которой экспонировались материалы, отражающие области применения дезинтеграторной технологии и перспективы ее развития, и в зале заседания коллегии, где собрались министры, академики, руководители ведомств, зампреды Госпланов союзных республик, Хинт держался со всеми одинаково ровно, без стеснения, но и без особого почтения. Отвечая на вопросы, он высказывал смелые суждения, отличавшиеся своей независимостью от взглядов присутствующих, а иногда и противоположные им. Многие слушали Хинта с неподдельным интересом, что-то записывали в свои блокноты. Иные пребывали, если можно так выразиться, “в зоне ничейного пространства”. Их вроде интересовало, что говорил эстонский ученый-изобретатель, но в общем-то