Книга Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации - Иван Саблин

Следующий удар по международным позициям Читы нанесло прибытие в Вашингтон делегации Временного Приамурского правительства. 5 января 1922 года Владимир Степанович Колесников, управляющий Ведомством иностранных дел, а также Иосиф Константинович Окулич, прежде представлявший в США сибирских кооператоров и Колчака, тоже были неформально приняты в Российской секции Государственного департамента. Колесников опроверг утверждения делегации ДВР о франко-японском соглашении, вместе с тем подтвердив, что во Владивосток прибыло около 900 беженцев при поддержке британского правительства[841]. Признанию ДВР помешало и противодействие других российских представителей в Вашингтоне, в числе которых были Бахметев, бывший премьер-министр Временного правительства Георгий Евгеньевич Львов, Павел Николаевич Милюков, а также бывший председатель Уфимской директории Николай Дмитриевич Авксентьев. Но и Временное Приамурское правительство тоже признано не было – Колесников и Окулич не смогли доказать, что оно является независимым от Японии[842].

Хотя никто из российских представителей в Вашингтоне не был признан, их совместные усилия, вероятно, способствовали росту международного (в первую очередь американского) давления на Японию. Не имея статуса делегата, Бахметев все же представил на Вашингтонской конференции меморандум против японской политики на российском Дальнем Востоке, а другие противники большевиков выразили свои антияпонские взгляды в разговорах с иностранными делегатами и членами правительства США[843]. Третья дальневосточная делегация, представлявшая Владивостокскую (Приморскую) торгово-промышленную палату, в состав которой входили рыбопромышленник М. С. Алексин, бывший камчатский комиссар Временного правительства Константин Прокофьевич Лавров, а также экономист Павел Павлович Гудков, тоже утверждала, что Дальний Восток неотделим от России, и подчеркивала необходимость вывода японских войск. Делегацию принял министр торговли Герберт Гувер, курировавший политику США в отношении России. Делегация также представила представил государственному секретарю Чарльзу Эвансу Хьюзу доклады о торговле, промышленности, горнодобывающей отрасли, лесах, рыболовстве и транспорте[844]. Отношение Окулича к Японии тоже было критическим, что стоило ему поста владивостокского дипломатического представителя. По данным «Голоса Родины», однако, Колесников и Окулич критиковали Японию по указанию С. Д. Меркулова, стремившегося предотвратить возобновление Дайренской конференции[845]. Действительно, по словам Чарльза Бичера Уоррена, посла США в Японии, министр иностранных дел Утида Косаи утверждал, что заключение торгового договора с ДВР ускорит эвакуацию японских войск. Кроме того, хотя Вашингтонская конференция не приняла никакого официального решения по Сибири, в январе 1922 года, когда Хьюз поднял вопрос о выводе войск из Сибири, японская делегация заявила, что войска будут выведены, как только ситуация в Сибири станет стабильной[846].

Антияпонские настроения российских делегатов отражали взлет оборонческого национализма на российском Дальнем Востоке. В конце января 1922 года Э. К. Озорнин (Кистер), представитель ДВР в зоне отчуждения КВЖД, сообщил Дальбюро, что представители крестьянской фракции Приамурского народного собрания и каппелевцы готовы к переговорам с Читой[847]. Но Викторин Михайлович Молчанов отверг предложение Блюхера перейти на сторону ДВР, и в начале февраля 1922 года НРА начала новое наступление, кульминацией которого стал бой под Волочаевкой поблизости от Хабаровска, произошедший 10–12 февраля 1922 года. НРА одержала победу и к началу апреля 1922 года оттеснила белоповстанцев в окрестности Спасска. 6 апреля 1922 года НРА была вынуждена прекратить наступление: японцы остановили НРА в районе Шмаковки, оставшейся под контролем японских войск[848].

Тем временем среди владивостокских предпринимателей набирала популярность идея гражданского мира с большевиками. После возобновления Дайренской конференции в конце марта 1922 года некоторые из них выразили надежду, что Япония заставит читинское правительство соблюдать экономические положения Конституции ДВР. Хотя Конституция и гарантировала право на частную собственность, это право нарушалось и в Забайкалье, и в особенности в Амурской области, где продолжались конфискации и реквизиции. Но, как сообщал «Голос Родины», большинство предпринимателей не испытывало тревоги в связи с возможным включением Приморской области в состав ДВР. Действительно, в короткий период, когда власть читинского правительства распространялась на Владивосток, Конституция ДВР не нарушалась. Кроме того, владивостокские предприниматели считали интересы иностранных держав гарантией от нарушений Конституции ДВР в будущем, надеясь на то, что в рамках ДВР Владивосток останется буферной территорией с более мягким режимом[849].

Впрочем, несколько предпринимателей из Амурской области предупреждали своих коллег из Приморья, что не следует доверять ДВР, и указывали на убийства предпринимателей и массовые аресты[850]. Действительно, Дальбюро отвергло вариант примирения между Читой и Владивостоком при помощи умеренных социалистов и либералов и продолжило процесс де-демократизации ДВР. Созыв Народного собрания ДВР был отсрочен, сотрудничество с марксистской еврейской партией «Поалей Цион» полностью прекращено, а НРА в январе 1922 года получила приказ начать ликвидацию независимого партизанского движения[851]. В этом же месяце Правительство ДВР учредило военные суды и ввело трудовую повинность для людей, живущих вдоль Амурской железной дороги[852].