Книга В плену экстаза - Элейн Барбьери

Смотритель почтовой станции назвал Френчменз-Форд поляной поганок. Неторопливо продвигаясь по узенькой улочке, Билли вспомнила эти слова смотрителя и невольно улыбнулась. Теперь она понимала, что имелось в виду. Многие «дома» в городке были сооружены из брезента и походили на гигантские поганки, росшие вдоль извилистой улочки. На окраине городка стояли повозки и фургоны — одни разгружались, другие загружались. И повсюду виднелись бизоньи шкуры, которые вывешивали для просушки. Возчики же прохаживались по улицам или развлекались в салунах и игорных домах, коротая свободные часы.

Билли беспокойно озиралась по сторонам, и ее волнение с каждым мгновением усиливалось. Охотники на бизонов, перевозчики, грузчики, жители прерий, иммигранты… Она никогда не видела какого множества самых разных людей, собравшихся в одном месте. Перегоняя вместе с отцом стада, она видела десятки городков и поселков и считала, что неплохо знакома с их жизнью, но этот городок нисколько не походил на все остальные. Здесь она увидела людей, говоривших на многих языках; были и совершенно незнакомые Билли северные индейцы — их скво прохаживались по улице, накинув на плечи разноцветные одеяла. О цивилизации напоминали только инженеры, Производившие землемерную съемку для прокладки железной дороги «Норзерн Пасифик» — так было указано на их оборудовании.

Надвинув на глаза шляпу, Билли внимательно разглядывала улицы, по которым проезжала. Правой рукой она то и дело ощупывала рукоять пистолета, висевшего на поясе. Ей казалось, что оружие вот-вот может понадобиться. К счастью, ничего не происходило, и девушка беспрепятственно подъехала к коновязи, находившейся рядом с салуном. Спешившись, она на мгновение замерла и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Дрожащими руками она привязала Джинджер к столбу, и медленно направилась ко входу в заведение. Через несколько минут она узнает, действительно ли приехала туда, куда стремилась…

Сердце Билли неистово колотилось, когда она подходила к салуну «Косматый бизон». В этот решающий момент она чувствовала себя, как никогда, одинокой. У входа она на мгновение замешкалась, затем, собравшись с духом, открыла дверь и переступила порог.

Билли ужасно волновалась, но ей все же удалось перебороть терзавшие ее страхи. Главное — чтобы никто не узнал в ней девушку. Широкополая шляпа надежно скрывала бледное золото волос и затеняла тонкие черты ее лица. За два дня, что прошли с тех пор, как Билли покинула гуртовщиков, она еще больше похудела, и теперь поношенная мужская одежда висела на ней как на палке. Впрочем, это ее нисколько не беспокоило — здесь так выглядели очень многие, и подобное облачение не должно было ни у кого вызвать удивления или привлечь к ней внимание. Кроме того, она надела на свои изящные руки кожаные перчатки, которые носила во время работы. Бесспорно, в таком костюме девушку в ней не узнают.

Подойдя к бару, Билли невольно коснулась рукоятки пистолета. Несколько минут спустя, уже со стаканом в руке, она прислонилась к стойке и окинула взглядом зал. Он оказался совсем небольшим, а мебель была сколочена из неотесанных досок. Однако посетителей заведения это вполне устраивало; они весело смеялись и переговаривались, а некоторые играли в карты или в кости, судя по всему — на выпивку. Удостоверившись, что человека, которого она искала, среди игравших нет, Билли стала разглядывать других посетителей. Она сразу же обратила внимание на то, что у всех на ремнях по шестизарядному пистолету — исключение составляли лишь те, у кого с собой вообще не было оружия.

В самом дальнем углу кто-то тронул клавиши старенького пианино, и все головы тотчас повернулись в сторону престарелого музыканта, заигравшего какую-то балладу.

Минуту спустя дверь рядом с музыкантом отворилась, и в зал вошла высокая женщина в золотисто-красном платье. У нее были светлые волосы, поднятые в высокую прическу, темные глаза и безупречные черты лица. Женщина была не первой молодости, но ее прекрасной фигуре позавидовали бы и многие молодые дамы. Когда же она приблизилась к пианино и запела, все умолкли, а некоторые из посетителей даже подошли к ней поближе.

У певицы оказался глубокий и удивительно красивый голос. Баллада, которую она исполняла, никого не оставила равнодушным, и, когда певица умолкла, зал взорвался аплодисментами и криками «бис».

Кто-то из мужчин выкрикнул название другой песни. Певица тут же улыбнулась и сказала:

— Хорошо, Харри. Я счастлива исполнить просьбу одного из наших завсегдатаев. — Она повернулась к пианисту и подмигнула ему: — Ты же знаешь эту балладу, Чарли, не правда ли?

Музыкант вместо ответа взял несколько аккордов, и певица утвердительно кивнула. Окинув взглядом зал, она вдруг погрустнела и запела о том, кто когда-то любил и, потеряв свою любовь, до сих пор оплакивал эту потерю.

И песня и голос певицы произвели на Билли сильнейшее впечатление. Девушка на несколько секунд закрыла глаза, предаваясь воспоминаниям. «Нет, нельзя об этом думать», — сказала она себе. Открыв глаза, Билли поднесла к губам стакан и залпом осушила его. Огненная жидкость обожгла горло и опалила желудок. Билли понадобилось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы восстановить дыхание. Отдышавшись, она подала знак бармену, чтобы тот налил еще одну порцию. Держа себя на этот раз в руках, Билли снова повернулась к певице. Та вскоре умолкла, и ее тут же попросили спеть еще что-нибудь, но женщина отрицательно покачала головой и, явно польщенная вниманием слушателей, подняла вверх ухоженную руку, требуя тишины:

— Парни, если хотите снова услышать, как я пою, оставайтесь с нами подольше. Потом я исполню все, что вы попросите.

Взмахнув рукой, певица скрылась за зашторенной дверью. Билли повернулась к стойке и, взглянув на бармена, спросила:

— Полагаю, это Лил Калвер…

— Она самая, малыш.

Билли молча кивнула и, взяв со стойки свой стакан, повернулась к двери, за которой исчезла Лил Калвер. Сделав маленький глоток, она осторожно поставила стакан обратно на стойку и направилась к пианисту, продолжавшему что-то наигрывать. Он поднял на нее потное морщинистое лицо, и Билли еще ниже надвинула на лоб поля шляпы. Опустив в блюдо на пианино монетку, она вызвала на лице музыканта щербатую улыбку. Тут чей-то громкий крик в другом конце зала заставил его забыть о Билли, и девушка сделала осторожный шаг в сторону. В следующее мгновение она тихо и незаметно проскользнула в дверь, за которой обнаружилась лестница. Немного помедлив, она направилась к ступенькам.

Тяжело вздохнув, Люсиль повернула голову, чтобы взглянуть на окно своей спальни. Стояло яркое солнечное утро, но воздух был тяжелым от влаги, — вероятно, ночью шел дождь. Спала она плохо, и ей совершенно не хотелось вставать. К тому же в последнее время она часто испытывала недомогание. Более того, временами ей казалось, что самое худшее еще впереди.

Люсиль снова вздохнула. О Господи, неужели она больше никогда не почувствует себя лучше? Будь он проклят, этот Уоллис Паттерсон! Это он во всем виноват! Виноват в ее бессонных ночах, ее взвинченности, невозможности радоваться жизни — она даже аппетит потеряла. А теперь, похоже, ей придется перенести еще одно унижение.