Книга Снежный король - Ирина Котова

Так мне на сердце тепло стало!

— Так что же ты ее сразу ко мне не привел? — вопросил король строго, колдуна по плечу хлопнув. — Говорят, уж пять седьмиц у тебя живет! Ты это мне свои языческие привычки брось — в грехе жить!

Тут щеки у меня и запылали, а Мерлин на меня посмотрел, усмехнулся и спросил у короля вкрадчиво:

— Кто говорит?

— Ик, — раздалось приглушенное сзади, и я, обернувшись, укоризненно на сэра Гавейна посмотрела.

— Или вы уже свадебку сыграли? — сощурился Яр-Тур, на плащ колдуна на моих плечах глядя точь-в-точь как нянюшка моя поутру. — Без меня?

— Ну как же без тебя, мой король, — засмеялся Мерлин. — Как поладили, сразу к тебе привез. Благослови нас, назови мужем и женой. И об обещании своем не забудь!

— Помню, помню, — хохотнул Яр-Тур. — Будет тебе ветка с древа эльфийского. А что же торопишься так? Давай свадьбу сыграем, как положено, чтобы три дня замок не спал, а собаки от сытости даже лаять не могли! Епископа позовем, ну и жертвы богам старым принесем, чтобы не обижались. Как я с Джиневрией своей венчался, — и король с нежностью во взгляде на королеву свою посмотрел. У меня сердце так и затрепетало — вот она, любовь, как у Алены с Кащеем!

— Не гневайся, мой король, но нет, — покачал головой колдун. — Сам знаешь, не люблю я этого, еще заколдую кого-нибудь с досады.

— Ик, — испуганно пронеслось по зале.

— Обвенчай нас сейчас властью своей, — попросил Мерлин, на Яр-Тура глядя, — и повезу я жену в свой замок.

— Ну хорошо, — несколько разочарованно проревел король. — Кого другого я бы заставил все честь по чести сделать, но слишком люблю тебя, друг мой, брат названый. Сейчас так сейчас.

Отошел и на трон сел, величественно рукой махнув.

— Подойдите ко мне!

Подошли мы, на колени перед королем встали, головы опустили. Сердце у меня колотится — жуть!

— Согласен ли ты, Мерлин, сын Мерлина, внук Мерлина, взять эту женщину в жены? По доброй воле, чтобы беречь и любить ее до конца дней своих? — строго вопросил король.

— Да, — твердо ответил колдун, пальцы мои сжимая.

— Согласна литы, Мэри, дочь… чья ты дочь, дитя? — спросил Яр-Тур нетерпеливо.

— Якова, ваше величество, — проговорила я тихо.

— …Мэри, дочь Иакова, взять этого мужчину в мужья? По доброй воле, чтобы беречь и любить его до конца дней своих?

— Да, — прошептала я.

— И… — король задумался, — как там. Ах, да! Пусть те, кто против этого брака, говорят сейчас или молчат вечно!

— Я против, ваше величество! — раздался голос из-за наших спин. — Справедливость ваша давно известна, защищаете вы слабых и обиженных, поэтому молю — не отдайте невинную девицу чудовищу! Смотрите, как она запугана!

Я так удивилась, что повернулась. А там один из черных братьев стоит, то ли Мортимер, то ли Малоун. И на Мерлина с нехорошим обещанием смотрит.

— Это кто тут запуган? — прошептала я колдуну непонимающе.

— Ты, — с усмешкой сказал он. — Хотя, согласен, они не знают, что я тебя больше боюсь.

— Против она! — крикнул злодей, почти без мужа меня оставивший. А я только на жизнь мужнюю настроилась и к ночи брачной мысленно подготовилась!

— Я не против, — сказала я поспешно и громко. — Я очень даже за!

И к Мерлину ближе на коленях подползла. А то отнимут еще его у меня.

— И даже если узнаешь, что у него в каждой деревне по ребенку прижито? — искусительно вопросил смутьян. — Вот отправят к вам в замок, как воспитывать подкидышей будешь?

— Их послушать, то я всю жизнь только детей и делал, — проворчал колдун. — Не верь, Марья, это наследие фейри. У всех, у кого в роду есть перворожденные, глаза разные.

— Ну, — сказала я бодро, — даже если не так, то в чем беда? Детей я люблю, у нас на Руси за ними приглядывать радость. Чем больше, тем лучше! Тем более рыжих, как ты.

Он как захохочет!

— Вот видите, люди добрые, дамы честные, рыцари храбрые, братья по оружию! — заорал то ли Мортимер, то ли Малоун, и пальцем в меня ткнул. — Она же заколдована! Глядите, что говорит! А как она на него смотрит, как умалишенная! Околдовал он ее и запугал!

Колдун на меня недоуменно взглянул, и я ему так же в ответ ресницами захлопала.

— Все здесь слышали песнь славного сэра Гавейна, — продолжал смутьян, — про жизнь его нелегкую среди жаб и лягух, про то, как попала в ров к нему дева заколдованная красы неземной, и как удалось сэру Гавейну армию лягушачью собрать и колдуна почти победить! А когда проклятый колдун армию в бегство обратил, сэр Гавейн красноречием своим и стихами прекрасными убедил его себя расколдовать и деву отпустить! Но только колдун и тут обманул — деву угрозами заставил с собой остаться и замуж за него выйти, а то отца ее не расколдует!

Народ одобрительно зашумел. Я на поэта посмотрела — а он стоит, краской заливается.

— Слышал, слышал, — усмехнулся король. — Все так и было, сэр Гавейн?

— Почти-ик, — отозвался сэр врун жалобно. — Но не совсем. Почти не совсем. Или совсем не почти, — он воздел руки к потолку и с отчаянием крикнул: — Я — поэт, а не летописец, мне — ик! — нужно, чтобы песнь красивой вышла и за сердце брала! Да кому — ик! — нужна правда?

Сэры рыцари и прекрасные дамы понимающе загудели.

— Но про отца правда? — въедливо уточнил то ли Мортимер, то ли Малоун.

— Правда, — печально икнул Гавейн, избегая встречаться со мной взглядом. Вот закончится все, сама попрошу Мерлина снова его жабой сделать!

— Вот видите, люди добрые! Может, сэр Гавейн и приукрасил доблесть свою, — громко заявил крикун, — но то, что не по своей воле красавица за колдуна замуж идет — истинная правда! Запугал, околдовал!

— Это серьезное обвинение, Мортимер, — сказал король веско и ко мне обратился: — Отвечай, дитя, по доброй ли воле за моего друга Мерлина выходишь?

— Конечно! — ответила я горячо. — Больше всего этого желаю. Лучше никого в целом свете нет!

Мерлин усмехнулся, а за спиной зашептались, кто-то засмеялся.

— Он добрый, — продолжила я, королю в глаза глядя. — Животных лечит, помогает им! А то, что людей не любит… ну, причуда такая, у умных бывает. Вон на сэра Мортимера посмотришь и тоже думаешь, за что их любить? А Мерлин знаете, какой умный? Да он такие заклинания читает, от которых у меня голова через пять слов болит! Гневливый, правда, — вспомнила я и тут же добавила поспешно, — но отходчивый! И красивый, — добавила, уж совсем смущаясь. — Стряпню мою хвалит…

Яр-Тур губы держал строгими, но в уголках глаз его морщинки смешливые собрались. И королева смотрела так ласково, как матушка. Ближе-то понятно мне стало, что она старше меня, но все равно красива, как льдинка резная на солнце.