Книга Час трутня - Денис Кащеев

— Мы обманывать не станем, — высокомерно бросил немец. — Но где гарантия, что не обманете вы? Не попытаетесь захватить парламентера вместе с батареями?

Ответ у Светлова был заготовлен.

— Приезжайте на вездеходе. Нами специально выбрано место на пределе его «поводка». Я буду стоять в полукилометре, между вами и лесом. Без оружия и без спутников — не считая вашего человека — мои товарищи останутся в лесу и не будут представлять для вас угрозы. Убедившись в этом, выходите из вездехода — также один — и подходите с батареями. Мы не больше вас заинтересованы в обмане — только в честной сделке. И в мирном сосуществовании после ее совершения.

— Мне необходимо обсудить ваше предложение в замке, — проговорил Мюллер, дослушав Олега. — Где и как я CMOiy сообщить вам о принятом решении?

— Положительным ответом станет ваше появление в обусловленном месте в обусловленное время. Отрицательным — отсутствие вас там. Да, должен предупредить, — вспомнил юноша, — не пытайтесь воспользоваться преимуществом в скорости и, опередив меня, устроить засаду — наши люди, включая пленника, уже на месте и готовы ко всему. Если они заподозрят подвох — сделка не состоится.

— Ясно, — кивнул немец. — Что ж, я вас понял, герр Светлов. Вы получите ответ. Какой — узнаете завтра в полдень. А пока разрешите откланяться! — коротко кивнул он на прощанье собеседнику.

— С надеждой на новую встречу, герр Мюллер, — ответил на поклон Олег.

На обратном пути Светлов то и дело оглядывался через плечо: не вырвется ли из-за вышки погоня на вездеходе, но со стороны немцев все было тихо и спокойно.

В роще, рассевшись на траве под деревцами, его ждали трое: Володя, Антон-Чибис и точная копия только что распрощавшегося с ним перед вышкой Курта Мюллера.

— Ну, что? — нетерпеливо спросил Олег у «немца».

— Он озадачен, — сообщила Чужая, поспешно превращаясь в «Дилю» — судя по всему, в этой личине она по-прежнему чувствовала себя наиболее комфортно (и это явилось основной причиной, почему, отправляясь к немцам, Светлов не взял с собой Галю, как та ни просилась). — Но, если бы решение зависело от него — попытался бы честно совершить сделку. Предполагает, что его в этом поддержат капитан и как минимум один из офицеров. Еще один офицер, по его мнению, наверняка выступит против — тот за что-то сильно не любил беднягу Отто. Да, нашего «пленника» зовут Отто Беккер. Его более удачливого напарника по налету на Крепость Росс — Фриц Краузе. Лучшего друга — Карл, entschuldigung[35], Херман.

— А к немчику-то нашему возвращается память, — самодовольно хихикнул Лысый Чибис. — Так, глядишь, и прокатит маскарад!

— Обязан прокатить, — буркнул Светлов, принимая из рук товарища мушкетон. — Ладно, погнали, что ли — нам еще целых тридцать километров топать до места!

Спутники Олега один за другим поднялись с земли, и их маленький отряд незамедлительно тронулся в путь.

28

Планета Новая Земля, ничейные территории, тридцать седьмой день в новом мире

— Едут, — сообщила Чужая голосом Курта Мюллера, личина которого была на ней в данный момент — в ней она могла считывать мысли и чувства немца на расстоянии двух-трех километров.

Вдвоем с Олегом они стояли в чистом поле по колено в колышущейся траве, в трех сотнях метров позади них поднималась темная стена бродячего леса, сейчас, когда время близилось к полудню — выглядевшая вполне безобидно и, пожалуй, даже живописно. Впереди же, на горизонте, виднелась обычная, «оседлая» рощица — именно в ее сторону и указал своему собеседнику кивком «немец».

Кивком — потому как руки его были стянуты за спиной и привязаны к веревке, конец которой сжимал в кулаке Светлов.

— Где? Я не вижу, — присмотрелся Олег.

— Минуты через две появятся.

— Ну и как? Какой у них настрой? — спросил Светлов.

— Готовы к сделке. Везут батареи. Немного опасаются обмана с нашей стороны, но готовы рискнуть.

— Отлично, — удовлетворенно кивнул юноша. — Ну все тогда, превращайся в Отто.

— Слушаюсь, Всемогущий! — кивнул трутень, и в ту же секунду спутник Олега сделался на добрую голову ниже, уже в плечах, и из брюнета перекрасился в блондина.

— Чтобы при немцах никаких «Всемогущих», — грозно напомнил Светлов. — И вообще ни слова по-русски!

— Jawohl![36] — выговорил «Отто».

Немецкий вездеход и в самом деле появился в зоне видимости через пару минут. Выкатился из-за рощи в поле и почти сразу же остановился — значительно дальше от Олега с «Отто», чем рассчитывал Светлов.

— Что это они? — с легким беспокойством пробормотал себе под нос юноша. — Выманить нас хотят? Или мы неправильно рассчитали длину их «поводка»?

— Soil ich das herausfinden?[37] — поинтересовался «Отто».

— Что? — не понял Олег. — Пока они далеко, можешь по-русски, только отвернись на всякий случай.

— Мне следует выяснить, почему они остановились там?

— Тебе же для этого придется сменить личину Отто на Мюллеровскую?

— Да, конечно.

— Тогда не надо. Они могут наблюдать за нами.

Тем временем из вездехода выбрался человек в серой униформе и быстро зашагал по полю к Олегу с «Отто».

— Так, внимание! — скомандовал Светлов — почему-то шепотом. — Работаем.

— Jawohl! — отозвался «немец».

Марш от вездехода до места рандеву занял у Курта Мюллера — а это оказался именно он — около пяти минут. На этот раз он остановился, не дойдя до Олега добрых двадцать пять метров.

— Guten tag! — громко приветствовал немец Светлова.

— Гутен таг! — «на автомате» бросил в ответ Олег, внезапно осознав допущенный ими просчет: в личине Отто влезть ему в голову Чужая не могла, а сам он по-немецки, естественно, не понимал — «Гутен таг» и пресловутый «Гитлер капут» не считаются.

Тем временем немец прокричал еще что-то — нужно было отвечать, но как?! Перейти на английский? Вот только не насторожит ли это Мюллера — вчера немецкая речь не вызывала у его собеседника никаких затруднений?

— Он просит повернуться, чтобы убедиться, не прячешь ли ты за спиной парализатор, — не разжимая губ, сумел каким-то образом едва слышно произнести понявший в чем проблема трутень.

— А-а… — облегченно выдохнул Светлов и, не выпуская Мюллера из поля зрения, медленно развернулся к тому сперва одним боком, затем другим, потом потребовал жестом: теперь, мол, ты!