Книга Вблизи и далеко - Пальмира Керлис

Я встал и решительно направился к двери. Кира потопала следом.

– Чего ты от меня хочешь? – стоически осведомился я. Мы в одной лодке – факт. И как бы ей с предсмертным бульканьем не пойти ко дну.

– А я уж думала, ты не спросишь. – Кира расплылась в довольной улыбке и принялась увлеченно загибать пальцы на руке. – Для начала – отдельный кабинет. С большим окном, и видом во двор. Это шоссе унылое меня угнетает…

Я закатил глаза и шагнул в лифт.

– …своего личного секретаря, и не какого найдется, а какого я сама выберу.

Третий этаж, второй… Первый!

– …зарплату больше раза в полтора, и обязательно премию.

Необъятных размеров холл и наконец они – широкие стеклянные двери. Я смог! Едва в лицо ударил свежий ветер, полегчало. Даже в голове прояснилось.

– Хоти, – милостиво разрешил я, отходя в угол лестницы, от людей подальше. – Только при чем тут я?

– Как при чем? – взмахнула она ресницами. – Ты же мой начальник.

Недоумение впилось в сознание сотней острых колючек.

– Помнишь, ты мне предлагал у тебя в отделе работать? – вкрадчиво поинтересовалась Кира. – Тогда, весной? Кадровикам бумажек заслал. Так вот – я согласилась!

Господи, боже. Теперь я догадываюсь, как выглядит апокалипсис.

– Наша совместная командировка произвела на меня неизгладимое впечатление, – томно вздохнула она. – Я поняла, что вип-клуб – мое призвание…

– Зачем ты меня спасла?

– Затем! – Кира отступила к перилам, хихикнула. – Видел бы ты свое лицо. М-м-м… Оно того стоило!

Похоже, теперь это хит среди воспоминаний. Я махнул на нее рукой и оглянулся. К нам торопливо шагала Моника.

– Выпустили все-таки. – Она цапнула меня за руку и потянула за собой. – Мы в наш бар собираемся. Посидеть… как обычно. Идете?

– Без меня, – отозвалась Кира, беззаботно потянувшись. – Дела.

Развернулась и сбежала с лестницы, по-детски перепрыгивая через ступеньку. Моника проводила ее озадаченным взглядом и спросила:

– А что случилось с ее даром?

– Это как передумавшая Эвита, – сказал я в некотором роде правду. Моника поморщилась. – Идем, не будем всех задерживать.

Вемы расселись на бортике фонтана, напоминая стайку разнокалиберных голубей. Василика со скорбным выражением лица лизала мороженое, Леонард и Игнат вполголоса гудели о чем-то своем, Лола устало водила ладонью в сантиметре над водой. Несса вполголоса распекала проштрафившегося Марка с красными ушами, Богдан с интересом подслушивал, забыв про ноутбук. Все в сборе, кроме Марии и Сциллы. Но у первой сейчас с Советом долгий разговор по душам, а вторая передала через Марка, что придет позже.

Неприметная улочка, приземистое здание в тупике. Запах выпечки и свежей краски. Ага, забор на этот раз синий, под цвет размашистых букв на табличке «закрыто». Внутри – тишина, мягкий свет и накрытые в центре зала столы. Доска для меню в разводах и нарисованных мелками цветочках. Местный художник не дремлет…

Понятия не имею, что Катарина разлила по стаканам. Никто не спрашивал. Напиток был терпкий, непроглядно черный, с густым отливом. Все неторопливо тянули его и расслабленно молчали. Десять человек вроде как были вместе, но в то же время каждый сам по себе. Полный дзен. А потом в бар ворвалась Сцилла, громко хлопнув дверью. Круглые как блюдца глаза, всклокоченные волосы, ставшая экстремальной глубина декольте – неслась на всех парах, не иначе. Она выхватила у Василики стакан, в два глотка осушила его и бухнулась на диван.

– Что стряслось? – переполошился Марк.

Василика оставила попытки незаметно выдернуть из-под Сциллы край юбки и превратилась в слух.

– Мария не придет, – выпалила Сцилла, пихнув пустой стакан обратно Василике. – Ей только что пятое предупреждение влепили. На месте все одобрили, ну и…

Все ошеломленно молчали. В полной тишине бара рассыпался звонкий смех Моники. Та глубоко вдохнула, перевела дыхание и подняла стакан с задорным:

– За это грех не выпить!

Несса неодобрительно покачала головой, Моника подмигнула ей и выпила до дна, стряхнув последние капли на пол. Василика разочарованно понюхала пустой стакан и тихо пристроила его на стол, остальные отвели глаза.

Приглушив верхний свет, Катарина наполнила стаканы чем-то более забористым, судя по запаху.

– А давайте за Алекса, – предложила Василика.

Она серьезно?!

– Мне кажется, – Лола поправила скатерть дрогнувшей рукой, – он просто запутался.

– Что-то на него нашло, – поддержал этот бред Марк. Богдан согласно кивнул. – Или в голову стукнуло.

Или головой стукнулся. В детстве.

– Жаль, у нас не было возможности об этом поговорить, – тяжело вздохнул Игнат. – Уверен, он бы одумался.

– Знаете, – сказала Моника, печально разглядывая дно тарелки. – Он ведь сомневался. До последнего сомневался…

Вот сейчас мне стало значительно легче!

– Я уверена, что он бы ничего плохого нам не сделал, – обронила Саманта едва слышно и провела пальцем по краю стакана. – Не смог бы, и все.

– К счастью, – пробасил Леонард, закинул в рот оливку и зажмурился от удовольствия, – мы этого никогда не узнаем.

– Будем помнить о нем только хорошее, – произнесла Сцилла и с заметным усилием отлепилась от спинки дивана. Потерла глаза, художественно размазав тушь, и неотрывно уставилась на цветочки на доске. – Хорошего ведь было больше.

Понятно. Они долбанутые. Абсолютно!

Пора уходить, пока рыдать не начали. Там воздух, шум бурлящей жизни и никто не несет адову чушь.

На улице бушевал ветер, по небу мчались рваные клочки туч. Пришпиленная к бельевой веревке простыня хлопала и развевалась, как застиранный флаг. У фонарного столба бегали голуби со вздыбленными хохолками, пытаясь нагнать летящие по асфальту крошки. Льющиеся из окон кафе эмоции гулом отдавали в голову, похоже, народ там совсем расколбасило.

За спиной скрипнула дверь, приложило импульсом из осуждения и крепкой, практически смертельной усталости. Я обернулся. Несса затушила сигару о забор и пошагала к усыпанной гравием дорожке, бросив мне по дороге бескомпромиссное:

– Прогуляемся.

Слушаю и повинуюсь! Шла она медленно, тем неторопливым прогулочным шагом, когда четко дают понять – торопиться некуда. Да и незачем. Поворот к зеленой арке, сквозной двор. Пыль поднималась столбом, желания открывать рот не возникало. Очередная арка и шумная улица, полная кафе и магазинов. Пронзительно белая «зебра», мелькающие машины, затертая кнопка на светофоре. Хорошо молчим! Еще пара домов и неприметная арка, за ней – внутренний дворик. Тихий, пустынный, неподвластный плохой погоде. Оплетенный виноградом навес над головой, качели, деревянная беседка с вырезанными на потемневшем дереве сердечками. Несса остановилась у кирпичной стены под наглухо замурованным окном. Вытащила сигару, с наслаждением раскурила.