Книга Лилия и Леопард - Сьюзен Виггз

— Нет, — солгала Лианна, губы ее тряслись от волнения.

— От этого всем станет только лучше. Я обещаю, — Ранд начал медленно раздевать ее, потом наклонился и поцеловал обнаженное плечо жены. — Ты пахнешь свежим ветром.

Она почувствовала себя виноватой.

— Да, я очень долго искала мушмулу.

— Тебе нужно было позвать меня.

— Я знала, что ты занят в зале, — опасаясь, что он все поймет по ее лицу, Лианна обвила руками шею мужа. — Я хочу забыть, Ранд, не думать о том, что английская армия — к югу от нас, а французская собирает свои силы на севере… О, Ранд, — прошептала она. — Я хочу отгородиться от всего мира. Заставь меня забыть все.

Страстно целуя Лианну, он подхватил ее на руки и отнес на кровать. Как долго Ранд ждал этого момента! Лианна чувствовала его неистовое желание и, стараясь не вспоминать о том, на что толкает ее Луи, поклялась себе полностью посвятить эту ночь Ранду.

— Я скучал по тебе, жена моя, — прошептал он.

— И я тоже.

Не в силах больше сдерживать свое желание, Лианна потянула его за тунику. Ранд рассмеялся и стал торопливо сбрасывать с себя одежду.

Она восхищенно смотрела на мужа. Красота его обнаженного тела, нежность, которую излучали эти изумрудные глаза, заставляли трепетать ее душу.

Лианна понимала, что это их последняя ночь, проведенная вместе. Больше они уже никогда не будут любить друг друга, потому что она предаст его любовь, уничтожит ее…

При мысли об этом Лианна стала жаркими поцелуями осыпать лицо, шею, плечи Ранда. Она буквально пригвоздила его к кровати своим телом, неистово лаская мужа. Лианна боялась произнести хоть слово, слезы душили ее, рыдания были готовы вырваться наружу. Ей хотелось признаться Ранду в своей любви, но внутренний голос вовремя предостерег Лианну от этого. Муж вполне мог заподозрить ее в измене.

Но она позволила говорить рукам и сердцу. Лианна касалась губами самых интимных мест Ранда, не пропустив ни один шрам на его сильном загорелом теле. Завесившись, словно плащом, длинными шелковистыми волосами, она склонилась над ним. Ее руки и губы стали ласкать возбужденную мужскую плоть. Ранд застонал, пытаясь притянуть Лианну к себе, но она продолжила эту сладкую пытку.

— Лианна, перестань, — задыхался он. — Я ждал тебя слишком долго. Я…

— Тише, — бормотала Лианна. — Позволь мне…

Она хотела оставить память о себе, о своей любви, надеясь, что когда Ранд почувствует боль от ее измены, в его сердце шевельнется что-то еще кроме ненависти. Лианна ласкала мужа, вкладывая в поцелуи всю любовь к нему.

Ранд весь напрягся.

— Я… О Боже, Лианна…

Потеряв над собой контроль, он забился в судорогах наслаждения. Она ощущала его восторг как свой собственный и чувствовала себя бесконечно счастливой.

Ранд сжал Лианну в объятиях.

— Ведьма, — прошептал он. — Ты совершенно лишила меня сил.

Она с трудом выдавила улыбку.

— Я… хотела доставить тебе удовольствие.

— У тебя это получилось. Тепер настала моя очередь.

С наигранной легкостью Лианна отпрянула от мужа и игриво сказала:

— У меня есть одна идея.

Он скользнул рукой по ее груди.

— У меня тоже.

Она глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.

— Давай встретимся у креста Святого Катберта, где мы впервые любили друг друга. Ты снова станешь моим странствующим рыцарем, а я — твоей девушкой.

— Но со дня на день сюда может прибыть Генрих.

— Может, но не сегодня. В последнем донесении Дилана говорилось, что английская армия находится в тридцати милях отсюда, — Лианна ущипнула Ранда за шею. — Ну, чего ты боишься? Запасы уже сделаны, все готово. Нам остается только ждать, — она поцеловала его в губы. — Давай превратим томительное ожидание в наслаждение, Ранд!

— Боже, разве я могу с тобой спорить?!

— Тогда жди меня на опушке у рощицы. Мне хочется много солнца и ветра, чтобы все было как тогда, когда мы впервые встретились.

Ранд улыбнулся и погладил ее по голове.

— Никогда не думал, что ты такая сентиментальная, моя дорогая.

— Это ты сделал меня сентиментальной, — заявила Лианна, уповая на то, что он не расслышит слез у нее в голосе. — Пожалуйста, Ранд.

Его глаза горели желанием.

— Хорошо, мы отправимся туда вместе сразу после заутрени.

— О нет, — поспешно возразила она. — Мы должны приехать порознь, в час, когда слетаются вальдшнепы, как всегда было заведено у нас. Уступи мне, супруг мой. У меня осталось так мало радости в жизни с тех пор, как с нами рядом нет Эймери.

Ранд с нежностью посмотрел на Лианну.

— Что я могу сказать? Конечно же, я буду ждать тебя там.

Из-за горизонта уже показалось солнце, когда они начали одеваться. Ранд безмятежно напевал куплеты из «Песни Песней», и эти слова болью отдавались в сердце Лианны.

«…вставай, любовь моя, и уходи…»

«Уходи, — подумала она, — но ждет тебя не свидание, а ловушка».

* * *

Прислонившись спиной к каменному кресту, Ранд наблюдал за беготней молодого зайчонка и наслаждался ласковыми лучами осеннего солнца.

Наконец-то, подумал он, наконец-то Лианна снова принадлежала ему. Ранд уже опасался, что навсегда потерял ее, но этим утром она доказала обратное, причем сделала это с такой страстью, о которой он раньше мог только догадываться.

Только бы Лианна поторопилась. Вспоминая о наслаждении, которое она доставила ему, он почувствовал, как бешено забилось его сердце. Да, Ранду нужно было прислушиваться к нему, а не давать волю своему гневу.

Господи, где же Лианна? Он ждет уже почти полчаса; наверняка она скоро будет здесь.

Ранд улыбнулся. Целый день Лианна чем-то занималась с Шионгом и подолгу беседовала с Бонни. Разумеется, у них нашлось о чем поговорить на следующее утро после свадьбы.

Скоро он узнает, что же так изменило ее. И, поклялся Ранд самому себе, она никогда не пожалеет о том, что они снова вместе.

Где-то хрустнула ветка, и зайчонок тут же испуганно бросился прочь. Ранд вскочил на ноги. Мускулы его напряглись, рука непроизвольно потянулась к шпаге.

Он осмотрелся: деревья отбрасывали длинные тени, пахло землей и осенними листьями. Но что-то неуловимо изменилось вокруг. В воздухе стоял почти неуловимый запах… опасности.

Боже, почему Ранд раньше ничего не заметил? Он так погрузился в мысли о Лианне, что забыл обо всем на свете.

Ранд выхватил шпагу и, чрезвычайно встревоженный, направился к своему коню. Шарбу раздувал ноздри и бил копытом. Очевидно, жеребец тоже чувствовал чье-то невидимое присутствие.