Книга Последние бои Вооруженных Сил Юга России - Сергей Волков

Из‑за бури не было возможности подойти к нам ближе. В конце концов на крейсере «Жюль Мишле» решили при помощи небольшой пушенки перекинуть нам рыболовный гарпун, к которому был прикреплен тонкий пеньковый шпагат. Для этого французы установили на корме своего судна какую‑то доску, по–видимому снятую с петель дверь. На этой доске большими буквами они написали нам про пушенку и гарпун, а также просили нас отойти в сторону. В бинокль нам удалось прочитать эту надпись. Только при третьей попытке им удалось перебросить гарпун со шпагатом. Мы поспешно схватили этот шпагат и начали тянуть его на палубу. К сожалению, из‑за разыгравшейся бури 3/4 чинов отряда танков лежали по каютам, страдая от приступов морской болезни. Нас, способных к работе, едва было около десяти человек. Итак, мы приступили к своей новой работе по спасению транспорта «Дон».

Постепенно пеньковый шпагат перешел в солидный канат. За ним последовал тонкий стальной трос. Теперь, работая на морозном ветру, нам приходилось голыми руками (перчаток не было) хватать металлический трос. От прикосновения к металлу с ладоней рук сдиралась кожа. После больших усилий, вытягивая все увеличивавшиеся в своем диаметре стальные тросы, уже с окровавленными руками, мы притянули на палубу трос толщиной в руку.

На этом наша работа не закончилась. Когда я пишу эти строки и мысленно переношусь к тем дням, то поистине удивляюсь, как все это мы могли сделать. Работали мы на носу транспорта, который все время то вылетал, то опускался. Качка не переставала. Может быть, сознание того, что вот нас только десять человек может работать и что от успеха нашей работы зависит жизнь всего отряда и спасение транспорта, вливало в нас необходимые силы. Теперь, когда нужный трос оказался у нас на палубе, перед нами встала задача, как его прикрепить к транспорту. Не знаю, как бы мы справились с этой задачей, если бы не было с нами кавторанга Зеленого. И в этом он пришел нам на помощь своими ценными указаниями и показал, где и как надо закрепить трос. Все кнехты были до основания поломаны.

Следующим этапом перед нами стала проблема якоря, который крепко засел на дне моря. Поднять его мы не могли, ибо ворот, служивший для подъема якоря, был начисто срезан. Тащить нас с волочившимся по дну моря якорем крейсер, ясно, не мог. Значит, надо избавиться от якоря. Зажимы, охватывающие якорную цепь, накрепко держали ее. Все попытки ломом освободить ее от зажимов ни к чему не привели. Тогда стали долбить звенья цепи зубилами. Но хорошо закаленная сталь не поддавалась нашим усилиям. Видя, что попытка с зубилами также ни к чему не приведет, решили рискнуть и подложили динамитную шашку. Зажгли бикфордный шнур, отбежали в сторону. Раздался взрыв, и якорная цепь полетела в воду.

К счастью, к этому моменту буря стала утихать и небо проясняться. Капитан 2–го ранга А. С. Зеленый дал сигнал на «Жюль Мишле», «Жюль Мишле» осторожно натянул трос, и наш многострадальный транспорт «Дон» плавно двинулся за ним. Правда, уже без якоря.

Переменив мокрую одежду на сухую и с забинтованными доктором Ляхно руками, собрались мы для беседы в кают–компании, и здесь кавторанг А. С. Зеленый, держа в руке фляжку с ромом, рассказал нам, что после разрыва троса транспорт «Дон» волнами понесло прямо на минные заграждения, установленные в войну нашим Черноморским флотом, и если бы не удалось вовремя спустить якорь, то нет сомнения в том, что мы все взлетели бы на воздух. Поговорив еще немного, мы разошлись по своим каютам на заслуженный отдых.

Ночь прошла спокойно, и на следующий день, уже при тихой, ясной погоде, «Жюль Мишле» остановился на внешнем рейде Севастополя. Появление «Дона» было неожиданностью. Все считали, что мы в этой небывалой по силе буре погибли.

Из порта Севастополя пришел буксир и отвел нас в Южную бухту. Здесь у пристани мы пришвартовались и через день приступили к выгрузке машин и всего боевого имущества отряда. Командир отряда полковник Миронович немедленно доложил о прибытии транспорта «Дон» и обо всем, происшедшем с танковым отрядом, генералу Слащеву. По его распоряжению отряд направился на ст. Джанкой и поступил в распоряжение командира 13–й дивизии и 34–й бригады генерала Ангуладзе.

Приказом по армии генерала Врангеля командир отряда и многие господа офицеры 3–го отряда танков за спасение транспорта «Дон» с ценным грузом были произведены в следующие чины.

Примечание: 3–й Танковый отряд состоял из четырех пушечных танков: «Генералиссимус Суворов», «Фельдмаршал Кутузов», «Фельдмаршал Потемкин», «Генерал Скобелев». Из вспомогательных машин было несколько трехтонных грузовиков, легковая машина, мотоциклеты, ремонтная мастерская, электрическая станция, запасы горючего и смазки, снаряды, патроны, лазарет, кухня и т. д.

Ф. Штейнман[144]
ОТСТУПЛЕНИЕ ОТ ОДЕССЫ (ЯНВАРЬ 1920 ГОДА)[145]

К концу 1919 года ясно обозначилось поражение и разложение Добровольческой армии. Она безостановочно катилась на юг, к Черному морю, почти без всякого давления со стороны противника. Главное командование постепенно теряло из своих рук нити управления армиями; связь между высшими штабами и отдельными войсковыми частями становилась с каждым днем слабее, пока совершенно не исчезла. Каждая часть начинала действовать на свой риск и страх, отходя куда и когда угодно, не считаясь с общей обстановкой и игнорируя боевые приказы. Сыпной тиф, принявший с наступлением холода угрожающие размеры, и массовое дезертирство солдат, потерявших всякое доверие к командному составу, лишили армию боеспособности и превратили ее в какой‑то огромный обоз, наполненный семьями офицеров, беженцами из занятых большевиками областей, гражданскими чиновниками, эвакуируемыми вместе с отходом войск, и всяким родом постороннего люда, ничего общего с армией не имеющего и невероятно тормозящего ее движение. Вся эта масса приближалась к приморским городам частью походным порядком, частью — где это еще можно было — по железным дорогам.

Само собою понятно, что при таких обстоятельствах оборона Черноморского побережья, в частности Одесского района, имела шансы на успех лишь при полном напряжении сил всех еще не разложившихся частей и в случае привлечения к делу обороны всех слоев населения и общества, не сочувствующих большевизму. Однако генерал Шиллинг не сумел использовать эти силы, несмотря на довольно благоприятную обстановку, получившуюся вследствие благожелательного настроения к делу Добровольческой армии среди некоторых частей местного населения.

Вся южная часть Херсонской губернии покрыта целой сетью богатейших и весьма благоустроенных немецких колоний. Колонист–хлебороб в одно и то же время отличный солдат и злейший враг коммунизма. Ему присуща, как и каждому богатому крестьянину, и в особенности немецкому, крупная доля консерватизма, а за землю свою он готов отдать жизнь.