Книга Тридцатилетняя война - Сесили Вероника Веджвуд

5

Смерть Валленштейна была выгодна только Габсбургам; Бурбонам она практически ничего не давала. Слухи, распространявшиеся за три дня до его убийства, о том, будто он занял Богемию для Франции, были ложными[1041].

Но династия Габсбургов могла торжествовать. Назначение короля Венгрии главнокомандующим, награждения и другие милости, посыпавшиеся на головы правоверных, успокоили и воскресили имперскую армию. Новоиспеченный генерал Маттиас Галлас был человеком малокомпетентным и привыкшим потакать своим слабостям, однако обладал качествами, особенно ценными в кризисное время: доброжелательностью и простотой в отношениях с подчиненными. Он знал, что такое популярность, и горел желанием ее завоевать. Пикколомини стал вторым человеком в армии, уступал Галласу только в возрасте и играл более важную роль, поскольку быстрее и точнее оценивал реалии, отличался организационными способностями и тактичностью, также необходимыми в преодолении трудностей. Более удачного тандема трудно себе представить: их методы резко контрастировали с грубостью и хамством сподвижников Валленштейна.

Венгерский король был официально провозглашен главнокомандующим в апреле. Хотя многие и считали двадцатишестилетнего молодого человека, не имевшего никакого военного опыта, всего лишь номинальной фигурой в армии, в действительности это была очень значимая фигура. Его выдвижение означало завершение подготовки Габсбургов к совместному, всей династией, наступлению на врагов. Оно также свидетельствовало о дальнейшей централизации императорской власти и политики. Неудача в Регенсбурге в 1630 году и успешное, безостановочное продвижение шведов показали несостоятельность прежней стратегии Фердинанда. Наконец ему повезло. В 1630 году императору не удалось заменить Валленштейна своим сыном, но в 1634 году он это сделал. Сдача Регенсбурга и Баварии вынуждала Максимилиана соглашаться на то, чтобы главнокомандующим был кто угодно, только не Валленштейн, и он охотно приветствовал назначение, которое категорически отверг четыре года назад.

Одна из угроз, которые создавал Валленштейн, таилась в отношениях между императором и конституционными князьями. С уходом из жизни генерала и назначением на его место венгерского короля она не исчезла. Когда Максимилиан в отчаянии наставлял своего агента в Вене не гнушаться и услугами испанцев, если они помогут избавиться от Валленштейна, он хотел спасти Баварию от разрушения, не думая о том, что может погубить и себя. Не Фердинанд, а обстоятельства заставляли его делать это. И не здравомыслие Фердинанда, а стечение обстоятельств позволило ему извлечь выгоду для династии.

Многое теперь зависело от того, как построит свои отношения с Максимилианом венгерский король. Он делал первые шаги в европейской политике, хотя в имперском совете заседал с девятнадцати лет. Младший Фердинанд после преждевременной смерти Карла оставался самым старшим из сыновей от Марии, сестры Максимилиана Баварского. Принц рос в превосходном окружении. Отец и мать, а затем и мачеха питали самые нежные чувства друг к другу, любили детей, и он блаженствовал, не испытывая никаких неприятностей, в холмах Штирии. Какими бы ни были воспитательные методы в штирийском семействе, они приводили к необычайным результатам. Младший Фердинанд оказался умнее отца и никогда не выказывал ни зависти, ни обиды, ни гнева. Он не боялся выражать свое мнение на совете, отличавшееся от отцовской позиции, и критиковать родителя, особенно в сфере финансов, имел свою партию при дворе, но не позволял разногласиям перерастать в антагонизмы между правителем и наследником, которые обычно отравляют жизнь придворным. Отец и сын гордились друг другом и легко находили компромиссы.

То, что наследник обладал особым даром доброжелательности, видно по его отношению к младшему брату Леопольду. Этот принц считал себя самым способным в семье, но обделенным, и обижался на то, что его удалили от трона. Старшие братья отличались слабым здоровьем, и когда в 1619 году умер старший сын Карл, никто не сомневался в том, что и Фердинанд долго не проживет. Но Фердинанд выжил, продолжил преграждать Леопольду дорогу к трону, возмужал, женился и еще дальше отодвинул младшего брата от наследования престола. Леопольд не делал никакого секрета из своего недовольства, все при дворе об этом знали, а Фердинанд не осуждал брата — напротив, старался при всякой возможности пропускать его вперед, советоваться с ним, ублажать, удовлетворяя его тягу к власти. Политические амбиции Леопольда оставались нереализованными, но это не мешало братьям дружить[1042].

Венгерский король унаследовал добродушный характер и обаятельность отца, правда, не перенял его веселый и легкий нрав. Менее словоохотливый, но такой же великодушный и обходительный, он владел семью иностранными языками и мог самостоятельно и успешно разрешать дипломатические проблемы. От семейства матери младший Фердинанд перенял меланхоличные черные глаза, темно-каштановые волосы, типичную внешность Виттельсбахов. Хотя с детства его приучили интересоваться охотой, он предпочитал в свободное время читать философские труды, сочинять музыку, вырезать фигурки из слоновой кости или проводить эксперименты в своей лаборатории. Иногда он даже выступал с учеными лекциями для придворных, и старый император сиял от радости и гордости за свое чадо. Наследник, по обыкновению, выглядел безмятежным, задумчивым, можно сказать, отрешенным. В отличие от отца он был бережлив на грани скупости. В детстве его замкнутость создавала впечатление тупоумия, но когда в нем появилась уверенность в себе, ее уже принимали за глубокомыслие[1043]. Да, он был действительно мыслящим, творческим, беспокойным интеллектуалом. У него не было такой же твердой веры, как у отца, ни в свою миссию, ни в Бога, который поддерживал старшего Фердинанда. У него не было и такой же целеустремленности, которая придавала величие старому императору. Он оказался слишком умен, чтобы быть счастливым, и недостаточно умен, чтобы стать успешным. Фердинанду II помогали либо проницательность, либо везение, Фердинанд III был лишен и того и другого.

Главной опорой для Фердинанда со дня венчания и до ее смерти в 1646 году была жена — инфанта Мария Испанская, сестра кардинала-инфанта. Эта обаятельная, добрая и умная женщина служила связующим звеном между дворами Мадрида, Брюсселя и Вены[1044]. Она была на несколько лет старше супруга, и оба любили друг друга всем сердцем.

Сначала как король Венгрии, а потом как император Священной Римской империи Фердинанд III сыграл свою роль в истории Европы. Он заслуживает того, чтобы исследователи уделяли ему достойное внимание. Однако, по имеющимся свидетельствам, его современники, похоже, говорили о нем больше, чем потомки.

Пока Габсбурги готовились к наступлению в империи, происходили благоприятные для них перемены и за ее пределами. Престарелая эрцгерцогиня Изабелла зимой умерла. Перед кончиной она наказала Гастону, герцогу Орлеанскому, приехавшему ее навестить, не забывать мать, высланную из Франции[1045]. А еще раньше эрцгерцогиня со всеми почестями, подобающими дочери короля[1046], приняла жену Гастона, Маргариту Лотарингскую. И, уходя на тот свет, она пыталась сделать все для того, чтобы эти никчемные отщепенцы не примирились с королем Франции[1047], а продолжали оставаться орудием в борьбе против французской монархии. После смерти эрцгерцогини временное правительство в Брюсселе частично осуществило ее желания, заключив договор об альянсе с Гастоном Орлеанским и побудив к мятежу герцога Лотарингского. Таким образом, ставленники Габсбургов вновь растормошили бунтарей, доставлявших хлопоты Франции. Летом они, подавляя стремление своих фламандских подданных к миру, распустили Генеральные штаты, а посол, отправленный к Филиппу IV для урегулирования проблем, был в Мадриде арестован.