Книга Александра Федоровна. Последняя русская императрица - Павел Мурузи

Как раз наоборот, — всем своим существом, всеми своими силами, теряя душевное равновесие, старалась она разжечь в Николае огонь борьбы, пламя умелой защиты, священное желание превзойти самого себя как высшего правителя страны, короче говоря, царствовать как должно.

* * *

Летом 1915 года после побед, одержанных немцами, Ставку пришлось перенести из Барановичей в Могилев. Здесь верховный главнокомандующий со своим штабом располагался в доме генерал-губернатора, в большом особняке на холме, у излучины реки. Здесь Николай II, целиком осознавая свою великую ответственность перед Историей и перед Богом, исполнял свои обязанности главнокомандующего.

Шаг у него стал куда тверже, спина — прямее, и об одиночестве теперь приходилось только мечтать.

В этом с виду робком, закрытом человеке, скрывалась беспокойная личность, личность самодержца, упрямого, решительно настроенного, который несмотря на все события, препятствовавшие этому, стремился удерживать свой пост абсолютного монарха.

Не пребывал ли он в постоянном конфликте с самим собой?

Постоянно терзаемый суевериями, которые не имели никакого отношения, как утверждают, к влиянию, оказываемому на него Распутиным с царицей, он никак не мог преодолеть своих тревог, недоверия, кризов мистицизма, которые часто разрушали все планы высшей власти проявить свою силу в отношении тех, кто плохо служил короне.

А в это время уже созревал заговор. Было известно, что никакими уступками разоружить Думу не удастся, что угроза революции становится все более реальной с каждым днем. Николай попытался сформировать «правительство удачи». Нужно было придать его политике нейтральный оттенок, чтобы получить гарантированную возможность заниматься исключительно вопросами войны, которая становилась все более ожесточенной с каждым днем, и начать готовить крупную кампанию 1917 года, который так скверно начинался…

Весьма уважаемый всеми, но очень престарелый князь Голицын был назначен председателем Совета министров, стиль его руководства был настолько безликим, что даже Дума ничего не могла выдвинуть против его с виду благотворной работы.

Оппозиция расширялась изо дня в день и все больше раскалывалась, Было решено созвать Земство, что-то вроде высокого совещания для принятия важных политических решений. Но в стране еще оставалось немало преданных сторонников короны, которым совсем не нравилось проведение такой шумной народной манифестации. Царю об этом доложили, и он запретил проводить «это сборище».

Дурное настроение политиков, казалось, способствовало распространению дурных вестей. Под личиной образцового порядка царил полный беспорядок, дававший столько поводов для восстаний в армии и гражданских бунтов. Всюду с горечью говорили о нехватке боеприпасов, что не могло не сказаться на судьбе сотен тысяч солдат, которым приходилось умирать под ураганным артиллерийским огнем немцев. Делалось все, чтобы парализовать работу военных заводов, не поступало достаточно продовольствия для фронта и тыла, для крупных городов, в которых население было фактически лишено продуктов питания.

Возмущенный запретом царя на проведение Земства, видный деятель оппозиции князь Львов организовал у себя тайную встречу четырех главных лидеров движения и ознакомил их со своим планом действий: низложить царя и на его место поставить великого князя Николая Николаевича. Будет создано ответственное правительство, которое и возглавит он, князь Львов. Один из заговорщиков, городской голова Тифлиса Хатисов, пообещал поставить обо всем в известность великого князя Николая Николаевича, ныне наместника на Кавказе. Князь Львов даже разработал особый код, если будет получен положительный ответ великого князя. Хатисову нужно было лишь отправить телеграмму такого содержания: «Лазарет открыт. Приезжайте».

Хатисову пришлось дважды выполнять порученную ему миссию, и, к чести семьи Романовых, чести, которую многим ее членам не удалось сохранить, великий князь Николай Николаевич дважды отказался от такого предложения, которое посчитал наихудшей изменой по отношению к своему племяннику.

Этот человек заслуживал еще большей похвалы, если учесть, что этот военачальник на протяжении всей своей карьеры считал себя великим стратегом, а его лютая ненависть к императрице позволяла ему мнить себя единственным спасателем царского строя!

Но этот человек обладал лояльностью, уважением к собственному высокому положению, был пропитан духом семьи, который не позволял ему, в отличие от других, куда более близких родственников царя, совершить ему измену, даже в силу личной неприязни, глухой жажды мести за отставку от верховного командования, или, может, даже трусости, в чем он себе никогда не признавался.

1916 год завершался в мглистом тумане, окрашенном кровью. Наступали жестокие холода.

Царица все еще носила траур по Распутину, и теперь вновь оказалась во власти сильных тревог. Цесаревич Алексей снова заболел. Кровь его текла, как текла она у «старца», как текла она у миллионов мужиков.

Измена наносила не только видимые телесные раны, но и раны невидимые, моральные, не менее болезненные, и их было куда больше, чем у раненых на фронтах, миллионы из которых так и не получали необходимой медицинской помощи от армии плохо подготовленных хирургов и медсестер, которые, сколько ни старались, так и не могли спасти всех.

Ленин со своими выкормышами в это время находился в Германии. Он только ждал своей части добычи, как гончий пес, и такой сигнал ему очень скоро подадут либо Родзянко, либо Гучков.

В это время появилась оппозиционная группа военных штабистов. Во главе этого нового движения оппозиция встанет Гучков, председатель Центрального военно-промышленного комитета. Началась подготовка к государственному перевороту. Среди заговорщиков в царской военной форме, — Якубович, Туманов, Фидбих, Туган, Барановский, Энгельгарт, Но не они вели главную игру. Теперь было нужно, чтобы крупные депутаты, видные личности, чаще посещали фронты в качестве народных избранников, как это бывало во времена Французской революции. Гучков, Родзянко, Демидов тайно готовили поражение армии, они призывали павших духом бойцов к массовому дезертирству.

Как легко указать пальцем дорогу к побегу, который только и может спасти жизнь этим людям, измотанным лишениями и страданиями, не получавшим к тому же никакой медицинской помощи; у которых кружилась голова от постоянного недоедания.

Генералы, занимавшие самые высокие посты в армии, выбирали скользкий путь, путь измены. Предать царя, предать Россию, которой угрожает оккупацией Германия, предать свой народ, который уже отдал все свои силы, всю свою кровь, чтобы только не оказаться в руках ненавистного врага. Начальник генерального штаба Поливанов был с ними заодно, среди других можно привести имена Рузского, Алексеева, Крымова, Хогандокова, Брусилова и многих других…

С помощью надувательства и обмана, с помощью коварства, напоминающего о нравах времен императора Нерона, Думе удалось протолкнуть свою кандидатуру и вручить портфель военного министра Поливанову. Царь по своей обычной мягкости подпишет этот чудовищный указ, считая, что такова воля всего его народа.