Книга Можно ли умереть дважды? - Лейф Г. В. Перссон

«Что случилось с Бекстрёмом? — подумала Утка Карлссон. — Неужели он потерял контакт со своим любимым репортером, ведь такую возможность подработать он никогда не упускал?»

Ничего не случилось с Бекстрёмом в этот раз, однако он столкнулся с неожиданной проблемой, пусть сначала все выглядело столь же многообещающе, как обычно, когда он позвонил и рассказал своему любимому репортеру, что у них интересные факты на подходе.

Они встретились поужинать в обычном месте, но, в отличие от всех предыдущих случаев, его знакомый выглядел странным образом незаинтересованным. Начал болтать о том, что у него имелись другие источники, явно не разделявшие мнение Бекстрёма, и что ему требовались более серьезные аргументы, прежде чем он сделает бекстрёмовку из этой истории.

— Какую еще бекстрёмовку? — спросил Бекстрём.

— Это наш внутренний термин, — объяснил репортер.

— Ага, и в чем, черт возьми, дело? — спросил Бекстрём с кислой миной. — Если вам не нравится то, что вы получаете, найдутся другие, кому это более интересно.

* * *

Придя домой, он сразу же позвонил другому своему любимому репортеру, работавшему во второй по величине вечерней газете и потому не обладавшему столь большими средствами, как первый, но обычно бравшему все, что предлагалось. Однако сейчас тот отказал ему и даже общался с ним крайне невежливо. Как он и его коллеги поняли, согласно собственным надежным источникам, их конкуренты уже оседлали ту же самую историю, но предпочли подождать с ней. И, зная биографию человека, которого она касалась в первую очередь, в ней, кроме того, явно имелся некий политический аспект.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Бекстрём.

— Речь ведь идет о высокопоставленном шведском дипломате, которого собирались назначить нашим послом в Литве. Если он действительно убил свою жену, русские повеселились бы от души. Мы считаем данную тему неинтересной для себя.

— Я об этом понятия не имел, — признался Бекстрём.

— Странно слышать, — съязвил репортер. — А разве русские знакомые не рассказали тебе ничего?

— Какие русские знакомые? — спросил Бекстрём. — У меня нет никаких русских знакомых.

— Замечательно, — повторил репортер. — Но нас в редакции это не интересует.

«Что происходит, черт возьми?» — подумал Бекстрём. В обычном случае он на данный момент уже мог бы заработать пятизначную сумму. Без необходимости выслушивать теории о политических заговорах.

95

В виде исключения все прошло быстрее, чем обычно, и судебный процесс в отношении Даниэля Джонсона начался в середине октября в Стокгольмском суде. Прокурор Лиза Ламм обвиняла его в убийстве, неподобающем обращении с останками покойного, попытке кражи и препятствовании правосудию.

В судебной канцелярии сразу поняли, что дело получится сложным, и выделили пять дней на его рассмотрение.

Плюс два резервных на всякий случай. А также усилили состав суда до двух опытных судей и четырех судебных заседателей. Но даже в суде все прошло легче, чем обычно. Резервные дни не понадобились, а в последний день заключительные прения и вся практическая часть закончились уже к обеду.

Даниэль Джонсон ни на шаг не отступил от своей прежней позиции. Его жена погибла во время цунами двенадцать лет назад. Для него это стало невероятной трагедией, худшим, что могло произойти с человеком. Даже хуже происходившего с ним сейчас, просто непостижимого, «как в романе Франца Кафки», когда на него обрушились обвинения в том, что он семь лет спустя якобы убил свою уже мертвую жену и спрятал ее тело на острове озера Меларен. Независимо от того, чем закончится судебный процесс, это не могло стать худшим для него, поскольку он уже потерял человека, значившего для него больше всего в жизни.

Защитник Джонсона старался изо всех сил и сделал даже больше, чем от него можно было требовать. Объяснил тот факт, что пальчики его клиента нашли в каюте отцовской лодки, тем, что они вполне, возможно, оказались там когда-то ранее, например, в тот Янов день пять лет назад, когда он одолжил ее с целью походить под парусом по озеру Меларен. А не сейчас, когда Джонсон, как предполагалось, побывал там, чтобы уничтожить возможные доказательства. На отпечатках пальцев ведь не стояло даты, о чем, пожалуй, знало большинство нормальных людей, а исходя из его прежнего опыта, те, кто незаконно вламывались к другим, обычно предпочитали работать в перчатках.

Аналогичным образом, если верить ему, все обстояло с препятствованием правосудию, которым его клиент запятнал себя по мнению прокурора. Картинки, взятые с камер наружного наблюдения, установленных в квартале вокруг здания полиции, вполне соответствовали данному Джонсоном объяснению. Что он перед работой решил сделать сюрприз старому знакомому, жившему там, прокатился в том районе с целью найти место для парковки, и в конце концов, осознав тщетность своих усилий, поехал на работу.

Самым главным, конечно, было обвинение в убийстве и непосредственно связанном с ним неподобающем обращении с останками покойного, и здесь адвокат поступил именно так, как, по мнению Нади Хёгберг, ему и следовало сделать. Во всяком случае, еще пару месяцев назад она догадалась, что события будут развиваться именно таким образом.

Он вызвал в качестве свидетелей двух полицейских, находившихся в Таиланде, когда все произошло, и они в один голос заявили, что Джейди Кунчай погибла во время цунами. Бедную женщину нашли в доме, который она снимала вместе с мужем. После чего ее опознали супруг, родная мать и двое служащих отеля, хорошо знавших покойную. На жертве было нашейное украшение Джейди и ее ночная рубашка, а в идентификационном центре в Пхукете, куда потом перевезли мертвое тело, с него взяли материал для ДНК, впоследствии со стопроцентной вероятностью показавший, что оно принадлежало именно Джейди Кунчай.

Затем адвокат Эрикссон показал фильмы и с похорон, и с церемонии, когда пепел Джейди развеяли по ветру. Однако он не попросил перегнать последний назад, чтобы еще раз продемонстрировать то место, где Даниэль Джонсон опустился на землю и раскачивался, обхватив голову руками. Судя по реакции суда, в этом не было необходимости. Ведь двое из его членов сидели, взявшись рукой за лоб и опустив глаза, когда данная сцена воспроизводилась.

Оставались кое-какие улики и странные совпадения, которые сам Эрикссон считал не особенно убедительными. Ружье столетней давности, каких все еще существовали тысячи — той же модели и с теми же баллистическими характеристиками. Патрон от того же оружия, а таких уж точно было несметное количество. Оценка плюс два по шкале НСЦ, якобы привязывающая пулю к стволу. Не плюс четыре и даже не один плюс три. А значит, масса оснований для сомнений.

В качестве заключения адвокат поставил под вопрос сам мотив, приведенный прокурором для объяснения причины всей этой, мягко говоря, странной истории. Если речь шла о страховом мошенничестве, осуществленном Даниэлем Джонсоном вместе с его супругой, бесспорно выглядело странным, что он перевел все деньги, которые страховая фирма выплатила ему (почти двадцать миллионов крон), семье своей бывшей супруги.