Книга Бизнес-приключения. 12 классических историй Уолл-стрит - Джон Брукс

Вечером в пятницу, после конференции, на которой Вааге своей неестественной веселостью заставил меня сильно нервничать, я покинул Федеральный резервный банк в почти полной уверенности: не позднее чем на следующей неделе будет объявлено о девальвации доллара. Но ничего подобного не случилось. Напротив, самое худшее на какое-то время отступило. В воскресенье объявили, что представители центральных банков стран — членов золотого пула, включая Хэйса и Кумбса, встретились во Франкфурте и согласились и дальше поддерживать золотой паритет доллара, соединив для этого усилия. Это означало, что доллар сможет опереться не только на золотое обеспечение, равное 13 млрд, но и на дополнительные 14 млрд долл. золотом, хранившиеся в сундуках Бельгии, Британии, Италии, Нидерландов, Швейцарии и Западной Германии. Это, видимо, произвело должное впечатление на спекулянтов. В понедельник ажиотаж утих в Лондоне и Цюрихе (хотя и продолжался в Париже), и это несмотря на злопыхательскую пресс-конференцию, проведенную самим де Голлем, который, высказавшись по некоторым другим вопросам, рискнул предположить, что доллар клонится к упадку и, вероятно, скоро перестанет быть важнейшей мировой валютой. Во вторник, однако, скупка золота продолжала уменьшаться — даже в Париже. «Сегодня хороший день, — сказал мне в тот день по телефону Вааге. — Будем надеяться, что завтрашний день окажется еще лучше». В среду рынок золота вошел в свою обычную колею, но в результате всех происшедших событий казначейство потеряло 450 тонн золота — почти 500 млн долл. — для исполнения обязательств перед золотым пулом и иностранными центральными банками.

Десять дней спустя все успокоилось. Но это была лишь передышка между двумя волнами потрясений. С 8 по 18 декабря произошла новая вспышка спекуляций долларом, приведшая к потере еще 400 тонн благородного металла из общих запасов; эту волну, как и предыдущую, удалось погасить прежней решимостью Соединенных Штатов и их партнеров по золотому пулу сохранить статус-кво. С момента девальвации фунта стерлингов и до конца года американское казначейство потеряло золота на сумму почти 1 млрд долл., а золотой запас впервые с 1937 года уменьшился до отметки 12 млрд долл. Программа выравнивания платежного баланса, объявленная президентом Джонсоном 1 января 1968 года, предусматривала ограничение кредитования американскими банками и инвестиций в зарубежную промышленность. Она помогла на два месяца сбить волну спекуляций. Но не так просто усмирить золотую лихорадку. За ней стояли мощные психологические и экономические силы, неподвластные никаким обещаниям и гарантиям. В широком смысле это было проявлением древней тенденции не доверять бумажным деньгам во времена кризисов. В узком смысле — выражением страха перед последствиями девальвации фунта. А в еще более узком — демонстрацией неверия в решимость Соединенных Штатов поддержать порядок в собственной экономике и обеспечить высокий уровень потребления, ведь правительство продолжало тратить миллиарды на нескончаемую и бесперспективную войну. Валюта, на которую уповал мир, в глазах спекулянтов золотом выглядела богатствами, попавшими в руки бесшабашных мотов и расточителей.

29 февраля атака возобновилась. Неясно, почему спекулянты выбрали именно этот день. Возможно, причиной послужило сделанное либо с убийственной серьезностью, либо по неосторожности заявление сенатора Джекоба Джавитса: по его мнению, Штатам следовало прекратить все выплаты золотом иностранным государствам. Как бы там ни было, ситуация вскоре вышла из-под контроля. За 1 марта золотой пул в Лондоне потерял, по некоторым оценкам, от 40 до 50 тонн (против 3–4 тонн в спокойные времена). 5 и 6 марта потери составили по 40 тонн в день. 8 марта пул потерял 75 тонн. 13 марта потери уточнить не удалось, но полагают, что они превысили 100 тонн. Между тем, фунт, который не сумел бы избежать дальнейшей девальвации, если бы пришлось девальвировать доллар по отношению к золоту, впервые соскользнул в паритете к доллару ниже 2,4 за фунт. Повторное использование прежних средств — попытка одолжить деньги у членов Базельского клуба — успехом не увенчалось. Рынок находился в состоянии классического хаоса, потеряв чувствительность к публичным заверениям и веря любым слухам. Ведущий швейцарский банкир мрачно назвал ситуацию «самой опасной после 1931 года». Один из членов Базельского клуба, сдерживая отчаяние, говорил, что спекулянты, видимо, не понимают, что своими действиями подрывают всю систему международных финансов. Нью-йоркская Times в редакционной статье писала: «Совершенно ясно, что международная платежная система… разрушается на глазах».

В четверг 14 марта к хаосу добавилась паника. Лондонские торговцы золотом описывали ситуацию совершенно не британскими словами: «дрожь», «катастрофа», «кошмар». Точное количество проданного золота неизвестно, да его могли и не подсчитать, но все согласны, что в те дни был побит абсолютный рекорд. Вероятно, потери составили около 200 тонн стоимостью 220 млн долл. Wall Street Journal считал, что потери в два раза выше. Если верна первая оценка, то в течение дня торгов казначейство Соединенных Штатов выплачивало из своей доли золотого пула 1 млн долл. золотом в течение 3 минут 42 секунд. Если верна оценка Wall Street Journal (а данные казначейства, опубликованные позже, показывают, что это так), то миллион уходил за 1 минуту 51 секунду. Понятно, что долго так продолжаться не могло. При таких темпах Соединенные Штаты, как Британия в 1964 году, рисковали в течение считаных дней остаться с пустыми сундуками. В тот день Федеральный резерв повысил ставку дисконта с 4,5 до 5 %; эта мера была настолько робкой и неадекватной, что один нью-йоркский банкир сравнил ее с хлопушкой, а Федеральный резервный банк Нью-Йорка, как валютный филиал ФРС, заявил протест и отказался проделать этот символический жест. Вечером, когда в Лондоне наступила полночь, Соединенные Штаты попросили Британию закрыть на следующий день торги золотом, чтобы предотвратить катастрофу и получить время на подготовку международных консультаций, которые США намеревались провести в выходные дни. Ошеломленная американская публика, по большей части не имевшая ни малейшего понятия о существовании золотого пула, вероятно, впервые восприняла угрожающие контуры проблемы, когда в пятницу утром узнала: королева Елизавета II встретилась со своими министрами и провела с ними совещание по кризису в первом часу ночи.

В пятницу, в день нервозного ожидания, Лондонский рынок был закрыт, как и многие другие валютные рынки. Но золото начало отлично уходить на парижском рынке — на черном рынке, с точки зрения американцев, — а в Нью-Йорке фунт стерлингов без поддержки наглухо закрытого Английского банка быстро начал падать ниже минимального курса 2,38 долл. Нужна была помощь. В выходные дни банкиры центральных банков стран золотого пула (Соединенные Штаты, Британия, Западная Германия, Швейцария, Италия, Нидерланды и Бельгия, при отсутствии Франции, которую на этот раз не стали приглашать) встретились в Вашингтоне. Федеральный резерв США представляли Кумбс и председатель правления Мартин. Два дня шли абсолютно секретные дискуссии. Мир ждал, затаив дыхание. Вечером в воскресенье руководители золотого пула объявили решение. Официальный курс — 35 долларов за унцию золота — будет сохранен в расчетах между центральными банками. Золотой пул распускается, и центральные банки перестанут поставлять золото на лондонский рынок, на котором частные торговцы будут сами устанавливать цену. Против любого центрального банка, пытающегося извлечь выгоду из разницы между ценой центрального банка и ценой свободного рынка, вводятся жесткие санкции. Лондонский золотой рынок закрывается на две недели, пока не уляжется пыль.