Книга Прииск "Безымянный" - Виталий Гадиятов

Открыв дверь, Фёдор поднялся на второй этаж по скрипучей деревянной лестнице, потерявшей своё былое великолепие. «Для ведущего специалиста страны помещение явно не того… – От увиденного он даже не смог подобрать нужного слова. – Могли бы дать ей что-нибудь поприличнее».

На втором этаже оказалось чисто и ухожено: стены коридора побелены светло-голубой краской, паркетный пол покрашен лаком, на подоконниках стояли цветы. На двери Фёдор увидел табличку с надписью: «Минералогическая лаборатория». Постучав, он перешагнул порог и попал в большую узкую комнату с лабораторными столами, стоявшими посередине, и с застеклённым вытяжным шкафом, видневшимся в углу. В нос ударил резкий запах бромоформа и иммерсионных жидкостей, с помощью которых отделяли лёгкую фракцию шлихов и определяли минералы. Его встретила молодая девушка в белом халате, занимавшаяся с пробами, упакованными в знакомые ему пакеты из коричневой обёрточной бумаги. Фёдор на секунду замешкался и остановился на месте. Он думал, что входит в кабинет Петровой, а это оказался всего-навсего предбанник.

– Вы к Нинель Захаровне? – почувствовав его растерянность, пришла на помощь девушка. – Вы, наверное, Закатов?

Фёдор подтвердил, что он и есть тот самый Закатов, которому назначена встреча с Петровой.

– Нинель Захаровна вас ждёт, проходите, пожалуйста, вот сюда. – Она показала на дубовую дверь, покрашенную тёмно-коричневым лаком.

Кабинет Петровой показался Фёдору музеем с экспонатами девятнадцатого столетия. Прямо посередине стоял круглый стол с мягкими стульями. Возле стены примостился древний кожаный диван, над которым висели старинные часы и большие фотографии известных геологов, а рядом возвышался книжный шкаф. За его стеклянными дверями виднелись разноцветные корешки книг и журналов.

Сняв очки, Петрова быстро вышла из-за стола, стоявшего у окна, и подала свою маленькую руку. Фёдор легко пожал её. Нинель Захаровна оказалась довольно стройной женщиной среднего роста с гладко причёсанными, слегка посеребрёнными тёмными волосами и открытыми серыми глазами. Выглядела она лет на пятьдесят или шестьдесят, но назвать её бабкой, как сказал о ней Федотов, казалось невозможно. Утончённое лицо светилось доброй улыбкой, делавшей её намного моложе своего возраста, в каждом движении чувствовалась необыкновенная энергия и заряженность на решение любых проблем. На ней была чёрная юбка и белая кофточка с кружевными манжетами.

– Присаживайтесь, Фёдор Степанович, – она показала на кожаное кресло, стоявшее возле её стола. – Сейчас мы поговорим о делах, а потом будем пить чай. Вы не против?

Закатову ничего не оставалось, как согласится с заданной хозяйкой программой.

– Рассказывайте, что вас привело ко мне, – произнесла она улыбнувшись. – Директор института мне сказал, что вы нашли что-то очень интересное. И даже больше того: то, чего я никогда не видела. Он меня просто заинтриговал, поэтому я отказалась даже от командировки в Москву. Но вы не переживайте, откровенно говоря, она мне неинтересна. Итак, я вас слушаю.

* * *

Фёдор поведал о находке на «Безымянном» прииске и полученных результатах, по которым определил близкое сходство с золотом африканского Витватерсранда. За время его рассказа Петрова не проронила ни слова, только кивала головой и иногда что-то отмечала на листке бумаге.

– Ну что ж, действительно, очень интересно, – отрывая взгляд от стола, сказала она после того, как Фёдор закончил. – Прямо захватывающая история, о какой даже в детективе не прочтёшь. Но главное, что у этой истории счастливый конец и даже есть какие-то результаты. Вы привезли пробы?

– А как же! И результаты анализов, выполненные в нашей лаборатории, и данные по сопоставлению с Африкой. Всё привёз. Вот посмотрите.

Он передал ей зелёную папку с бумагами. Пластиковые папки зелёного цвета Фёдор любил больше всего, считая их самыми везучими. Меньшую удачу, как он считал, приносили жёлтые и синие папки, а красными с некоторых пор он не пользовался. Огромный письменный стол Петровой скрывался под завалом книг, толстых журналов и оттисков научных статей. Из-за стопки книг выглядывали два микроскопа. Фёдор сразу узнал старенький минералогический МБС и того же времени рудный микроскоп, на каком он когда-то учился. Теперь у него были более современные микроскопы, выпускавшиеся на питерском заводе. Увидев недоумение в его глазах, Петрова усмехнулась.

– Не удивляйтесь, я просто к ним привыкла. К тому же там стоит цейсовская оптика. Селен и теллур определяли тоже в вашей лаборатории? – спросила она, быстро переключившись на другое.

– В нашей. И торий там же.

Глаза Петровой расширились, брови подскочили вверх.

– Интересные анализы. По высокому содержанию золота и примесям радиоактивных элементов можно предположить, что ваше золото действительно древнее. Но это не факт. Эти примеси могут быть связаны с тончайшими минеральными включениями. Именно из-за них нередко бывает такой состав самородного золота. Хотя может быть и наоборот: тонкое золото часто содержится в сульфидах, и оттуда в него попадают примеси. Теперь более-менее мне понятно. Ваши пробы будем анализировать заново. Давайте попьем чаю, а то ещё подумаете – вот какая негостеприимная эта Петрова. Кроме науки, ничего вокруг себя не видит.

Она позвала девушку, с которой он встретился на пороге лаборатории, и та быстро накрыла стол, не забыв разложить салфетки, и даже поставила минеральную воду, никак не вязавшуюся с чаепитием.

– Знакомьтесь, это моя аспирантка Наташа Брукс, – представила она её. – Наташа занимается самородным золотом Забайкалья и даже написала диссертацию. Думаю, весной будет защищаться. Ты не против?

Блеснув глазами, девушка покраснела. Было видно, что для неё это неожиданность. Стало слышно, как тикают старинные часы.

– Я хоть сейчас готова, – быстро пришла она в себя. – У меня всё готово. Только графику надо доделать. Совсем немного осталось.

Фёдор насторожился. До сих пор он ни разу не слышал ни про одного Брукса.

«Интересно! Может, она имеет какое-то отношение к Ивану Бруксу? Ведь он написал свой отчёт в Ленинграде. Надо будет поинтересоваться».

Петрова расспросила о природе Якутии о погоде и, узнав, что там уже суровая зима, посочувствовала:

– В таких условиях долго не проработаешь. У нас тоже климат суровый, но намного теплей. А институт находится в центре города, в великолепном строении XVIII века. Мне давно предлагают там кабинет, но своё рабочее место я ни на что не поменяю. Со студенчества не люблю академических коридоров. Это больше для чиновников, а для того, чтобы заниматься наукой, нужна деловая обстановка. У меня здесь оборудованная лаборатория. Есть всё, что нужно для нормальной работы, не хватает только электронного микроскопа. Вообще-то, он есть, – добавили она, – только стоит в административном здании. Это ужасно дорогая игрушка, поэтому им пользуется не только одна моя лаборатория. Электронный микроскоп позволяет исследовать тонкие детали микрообъектов на атомарно-молекулярном уровне, недоступном другим приборам.