Книга Дело диких апостолов - Михаил Карчик

Том, который уже успел взобраться на подоконник и, высунув руку в открытое окно, нащупать металлическую лестницу, на миг задержался: «Ну-ка, объясни, не понял»…

Но объяснить ничего не удалось. С грохотом распахнулась входная дверь и в квартиру, громко топая, ворвался Арчи в сопровождении Юрия Александровича, за спинами которых Нертов успел заметить еще какие-то фигуры в тот момент, как убийца начал судорожно нажимать на спуск «ТТ».

Последнее, что успел сделать Алексей, до того, как прозвучал первый выстрел — броситься вперед, к убийце, но без ухода в сторону, прямо по линии огня, закрывая своей грудью товарищей. Удар и резкая боль в груди задержали бросок, Нертов попытался было еще шагнуть ближе к стрелявшему, но последовал очередной удар и сознание померкло.

Том, увидев ворвавшихся в комнату вооруженных людей, сделал несколько выстрелов в их сторону, но попал только в бросившегося на пистолет безоружного Юриста. Не теряя больше ни секунды времени, убийца схватился руками за пожарную лестницу и попытался поставить на нее ногу, чтобы немедленно спуститься вниз. В этот момент с подоконника квартиры, расположенной двумя этажами выше, прямо на голову Тома рухнула тяжелая тумбочка, отправляя его в свободное падение на дно двора-колодца.

«Не хрен ссать под окном!» — Удовлетворенно заметил лысоватый мужчина в застиранной майке, разглядывая внизу на асфальте распростертое тело и остатки выкинутой мебели, а затем пошлепал к столу, на котором уже начал выдыхаться откупоренный портвейн…

Эпилог. Сам дурак!..

— Пойдем отсюда, ребятам уже ничем не поможешь, а тебе жить надо. — Мужчина, до того молча стоявший чуть позади Лены, осторожно, но настойчиво взял ее под локоть. — Пойдем, милая.

Женщина молча кивнула головой и, опираясь на руку спутника, медленно двинулась по полутемной кладбищенской аллее, скрываемой от мирских сует узловатыми ветвями лип, взросших на прахе усопших. Уходя, она последний раз бросила взгляд на две свежие могилы одноклассников, с которых предприимчивые бомжи или служители кладбища еще не успели утащить букеты умирающих на могиле цветов, усыпавших желтоватый песок, под которым теперь покоились в ожидании грядущего Судного дня Петр Тимофеев и Павел Токмаков — Тим и Том, апостолы и убийцы, вместе выросшие, любившие и погибшие.

В нескольких десятках метров за могилами одноклассников, осталось еще одно свежее захоронение, на которое Лена чуть раньше тоже положила четыре цветка. Каким бы он ни был, ее супруг, но это был ее крест и вдова не могла поступить иначе.

Трое людей, бывшие когда-то очень близкими для Лены Азартовой, теперь никогда не вернутся к ней стараниями ненавистного Юриста.

«Как же он ответил тогда? — Думала Лена, безучастными, полными слез глазами провожая кресты и обелиски, видневшиеся у кромки аллеи. — «Перед законом все равны». Но почему же он сам уровнял понятия «закон» и «смерть»? Кто ему дал право, будто Господу Богу, распоряжаться судьбами близких мне людей? Почему он возомнил себя вершителем их судеб? Почему-у?» — И до того едва сдерживаемые слезы покатились по Лениным щекам.

— Ну, не надо, милая, не надо… — Спутник Азартовой подал ей чистый носовой платок. — Все уже кончилось, поверь мне.

— Нет, нет, ничего не кончилось! — она уронила голову на грудь мужчины и, уже не сдерживая себя, разрыдалась в полный голос. — Это он. Это все он! Юрист!.. Я не хотела!.. Они же любили меня-я!.. А у него только зако-он на уме… Он их всех уби-ил!.. У меня теперь никого нет!.. Никого, кроме тебя… Слышишь, же ты, Фома, ты же должен понять, что нико-ого-о!..

У Лены могла начаться самая настоящая истерика и мужчина попытался остановить ее, тряхнув спутницу за плечи: «Ну, прекрати сейчас же! Я с тобой. И с Юристом вопрос уладим. Все будет хорошо. Ты мне веришь?»

— Ве-ерю, — глотая слезы выдавила Лена, — но я боюсь. Боюсь, потому, что… потому, что люблю тебя и, если ты… если ты тоже уйдешь, я это не переживу!..

Фома, осторожно положил ладони на щеки женщины и, приподняв ее лицо, начал сначала осторожно, а потом все исступленнее целовать соленые от слез глаза, носик, губы: «Я с тобой. Все будет хорошо, поверь»… Первое время она еще пыталась всхлипывать, но неожиданная страсть теплой волной прокатилась по телу, скатываясь к низу живота. Лена начала мелко дрожать и, отчаянно сжимая в кольце рук такого близкого и единственно верного человека, уже ни о чем конкретном не могла больше думать.

А одноклассник не имел права забыться. Чувствуя, как трепещет под его властными губами и объятьями женщина, и позднее, когда они, сев в джип, ехали домой, Фома очередной раз обмозговывал события последних месяцев, соображая, все ли правильно было просчитано. Он так и так прикидывал, но не находил ни одной ошибки в задумке, завершившейся достижением вожделенной цели — близостью с любимой одноклассницей, Леночкой Азартовой.

Еще тогда, умирая в вонючей македонской больнице после ранения, полученного в аэропорту Скопье, он вдруг яростно понял: никому он не нужен и никто, никогда не будет радоваться его возвращению. Именно поэтому, Фома ничего не сообщил в отряд о своем ранении. Впрочем, командира и не очень-то искали. Один из бойцов, откомандированный в Македонию, чтобы попытаться отыскать следы начальника, выяснил, что какого-то русского «зарезали» прямо у здания аэровокзала. Более подробно выяснить судьбу пострадавшего не удалось, так как бойцом неожиданно заинтересовались местные полицейские, забрав того в ближайший участок, откуда парень счел за благо бежать, при первом же удобном случае долбанув головой о стену зазевавшегося конвоира. Впрочем, что тут еще вызнавать: зарезали, так зарезали — все ясно — не повезло русскому.

Когда Фома немного окреп, ему хватило ума не возвращаться в Сербию, он лишь связался со своими российскими работодателями и, получив их благословение, вернулся в Питер с «железными» документами на чужое имя. Попадись теперь Тим или Том на какой-либо работе — ни один, пусть даже самый настырный, оперативник не сумел бы восстановить всю цепочку, по которой поставлялось оружие.

Но для Фомина его мнимая смерть была и очередным звеном в другой цепи — собственного плана. Зная характер Леночки Азартовой, он точно рассчитал, что пока рядом с ней будет находиться хотя бы один конкурент — проблема близости с любимой окажется весьма проблематичной: с мужьями, известно дело, расстаются как правило, неохотно; что же касается друзей — апостолов, так им вообще не гоже было знать о чудесном воскрешении ни под каким предлогом, а, тем более, в виде любовного треугольника. Командир не питал иллюзий насчет своих одноклассников. «Тим, — думал Фомин, — психопат натуральный. Замочит и глазом не моргнет, тем более, что я в покойниках и так числюсь. А Том — этот тоже еще тот фрукт: или за кореша своего заступится или, еще хуже, сам начнет клинья к Аленке подбивать».

Но сойтись с Азартовой, избегнув контакта с бывшими одноклассниками, было невозможно. Тогда Фома решил действовать издалека. Он тщательно изучил окружение одноклассницы и обратил внимание на руководителя юридической фирмы, некоего Нертова. По имеющейся информации парень был не промах: некоторое время назад он работал начальником службы безопасности в достаточно солидных фирмах, имел неплохие навыки телохранителя. Именно с помощью этого юриста, используя его «в темную», можно было попытаться устранить всех конкурентов.