Книга Человек со звезды - Сергей Абрамов

Наташа осторожно, словно боясь помять платье матери, села на краешек кресла, кивнула согласно:

– Хочу.

– Дурило ты мое, – легко засмеялась Валерия, прижала к себе Наташкину голову, чмокнула в макушку. – Валяйте идите…

Пора, решил Александр Павлович.

Сейчас перед ним сидела женщина – настоящая, а не ею самой придуманная, такой момент с Валерией мог и не повториться. Он сунул руку в карман, нащупал кнопку на «портсигаре», резко нажал ее и сразу же крутанул колесико до упора.

Ничего не произошло, да ничего и не должно было произойти. Просто Валерия вдруг посмотрела на Александра Павловича, и он увидел, что глаза у нее – черные, непрозрачные, глубокие и два крохотных заоконных вечерних солнца качались в них.

– Идите… – как-то замедленно, заторможенно повторила она, по-прежнему глядя на Александра Павловича, и вдруг будто бы очнулась: – Саша, а давай сегодня останемся дома?

– Давай, – сказал он.

«Портсигар» действовал, сомнений у Александра Павловича, пожалуй, не было. Можно сразу выключить его, вернуть реальность, а можно и не выключать, продлить мгновение, тем более что оно и вправду, кажется, прекрасно…

Александр Павлович решил не выключать, подождать немного. В конце концов, это была его маленькая месть Валерии, а месть, как известно, сладка.

– Вы никуда не уйдете? – удивленно спросила Наташа.

– Ни-ку-да! – счастливо протянула Валерия. – А ты что, не веришь?

– Ты обычно вечером уходишь или работаешь. Время ведь дорого…

– Да наплевать на него! На наш век хватит… Будем чай пить.

– А у меня в машине коньячок есть, – сказал Александр Павлович.

– Тащи. Грех не выпить.

– С чего бы это? – Александра Павловича так и тянуло сегодня на провокационные вопросы: уже второй за вечер задавал.

– Не знаю, Сашенька, не знаю, настроение что-то хорошее, просто летное настроение, давно такого не было… Иди за коньяком.

– Ушел… – Александр Павлович тронулся было, но вспомнил о «портсигаре», вернулся, снял пиджак, повесил его на спинку стула: работающий прибор должен оставаться в квартире.

– Ты что это? – удивилась Валерия.

– Жарко…

Пока ходил к машине, анализировал: что происходило? Может, прибор ни при чем, а внезапное решение Валерии остаться дома – всего лишь результат ее необъяснимо хорошего настроения? В том-то и дело, что необъяснимо… Но «чистым» эксперимент пока не назовешь. Александр Павлович правильно сделал, что не выключил «портсигар». Стоило посмотреть, как будут развиваться события…

Пили коньяк, пили чай, у Валерии в холодильнике сухой торт нашелся. Кухонька в квартире тесная, стол крошечный, еле-еле втроем поместились.

– Саша, ты, наверно, голоден? – спросила Валерия.

– Три часа назад я наелся на неделю вперед. И на сутки назад. Ты лучше Наташку покорми.

– Я не хочу, – быстро сказала Наташа. Ее вполне устраивал торт с чаем.

– То есть как это «не хочу»? – спросила Валерия. – Время ужинать…

– Я правда не хочу… – Наташа умоляюще смотрела на мать, зная прекрасно, что послабления не будет.

– Минутку, – сказал Александр Павлович. – Сейчас ваш спор сам собой решится.

Он сходил в комнату и надел пиджак. Потрогал карман: «портсигар» на месте.

– Замерз, – пояснил он, усаживаясь за стол.

– Что с тобой? – В голосе Валерии звучала доселе незнакомая Александру Павловичу нотка заботы. Впрочем, забота эта была круто замешена на железной категоричности Валерии, побороть которую не мог никакой «портсигар»: – Ты не заболел? Ну-ка, дай лоб попробую… – Она быстро протянула руку.

Александр Павлович успел отстраниться.

– Здоров я… Так о чем ты, Наталья?

– Я не хочу ужинать, – повторила Наташа.

– Не хочешь – не надо, – Валерия, казалось, была удивлена странной непонятливостью дочери. – Кто тебя заставляет?

– Никто, – подтвердил Александр Павлович и поднял рюмку. – Наталья, я хочу выпить за твою маму. Ты не против?

– Не против.

– И я не против, – согласилась Валерия. И вдруг встревожилась: – Саша, а как ты поедешь? Ты же за рулем, а тут коньяк… Нет, поставь рюмку, я тебе не разрешаю.

Интересное кино: вчера она почему-то не спрашивала, как поедет Александр Павлович, просто села в машину – и привет. Другое дело, что вчера Александр Павлович ни капли не выпил, но голову давал на отсечение, что Валерия на это не обратила внимания. Все равно ей было: пил – не пил. Лишь бы ехалось…

– Я немножко. Пока уйду – выдохнется…

Потом они играли в скучнейшую игру «Эрудит», которая Наталье почему-то нравилась, да по большей части она и выигрывала. Потом смотрели программу «Время». Потом Валерия почему-то вздумала вымыть Наташе голову: это для девочки было совсем уж странным.

– Я сама могу, – сказала она.

– Сама ты толком не промоешь, – настаивала Валерия.

– Но ведь всегда промывала… – Наташе хотелось, чтобы мама ей помогла, и сопротивлялась она лишь по инерции.

– Не уверена, – резко возразила Валерия, и Александр Павлович подумал, что возражение вполне точно отражает положение дел в семье: вряд ли Валерия когда-нибудь обращала внимание на то, промыла голову Наташа или не промыла. Должна промыть – вот и весь сказ.

Должна…

Александр Павлович не без сожаления отметил, что этот жесткий глагол по-прежнему руководит Валерией, хотя намерения вроде куда как благие…

В ванной комнате они долго орали – в основном Валерия орала: то Наташа не так стоит, то голову не так держит, а Александр Павлович сидел в пиджаке неподалеку от двери в ванную: боялся отпускать Валерию из зоны действия «портсигара». Думал: просто идиллия получилась, история из цикла святочных…

Потом они уложили Наташу спать, и Александр Павлович засобирался домой. Честно говоря, он устал за сегодняшний вечер, устал все время быть в напряжении, «на стреме», да и бессонная ночь давала о себе знать.

Уже в прихожей Валерия быстро прижалась к нему, спрятала лицо на груди, спросила глухо – пиджак ей мешал:

– Может, останешься, а?..

И тут Александр Павлович подумал, что для Валерии вредно находиться слишком близко к «портсигару»: он у нее совсем под носом очутился.

– Ты что? – ошарашенно сказал он. – Наташка ведь…

– Ну и пусть!

Это было настолько непохоже на Валерию, что Александр Павлович испугался: а не переборщил ли он?

– Нет, не пусть, – взял за плечи, поцеловал: – До завтра, Лера.

Она крикнула вслед: