Книга Стоя в тени - Шеннон Маккена

— Да пошел ты! — огрызнулся Коннор.

Оба замолчали, прожигая друг друга ненавидящими взглядами. Наконец Риггз не выдержал и, моргнув, устало произнес:

— На прошлой неделе меня посетила Барбара. Она мне все рассказала, и об Эрин, и о Синди. — Он уронил лицо на ладони и глухо промолвил: — Чего ты хочешь, Маклауд? Чтобы я поблагодарил тебя? Может быть, еще и покаялся? Даже не мечтай! С меня довольно и того, что я сижу в тюрьме, а не отдыхаю на курорте.

— Нет, ты не угадал. Этого мне от тебя не надо, — сказал Коннор.

— Значит, ты хочешь сказать мне, что сумел сделать то, чего не смог сделать я, — защитил моих женщин? Хочешь поиздеваться надо мной, похвастаться своими заслугами? Ну, что же ты умолк? Почему не бьешь себя кулаками в грудь и не вопишь, что ты самый лучший, честный, принципиальный и заслуживаешь награду за свои подвиги?

— Да, я надеюсь получить свою награду, — без обиняков ответил Коннор.

Неужели? — Эд Риггз злобно прищурился. — Ты полагаешь, что заслужил Эрин? Думаешь, что она должна принадлежать тебе? Не слишком ли много ты на себя берешь?

— Это будет решать Эрин! — отрезал Коннор.

— Тогда зачем же ты мотаешь мне нервы? — прошипел Риггз.

— Я хотел, чтобы ты пожелал мне удачи, — тихо сказал Коннор, опустив глаза.

Он приготовился услышать в ответ отборную ругань, однако Риггз надолго замолчал. Когда же Коннор поднял глаза, то с удивлением увидел, что лицо Эда посерело.

— Я всегда считал тебя человеком со странностями. А теперь окончательно убедился, что ты не от мира сего, — раздельно произнес он. — Ты слишком многого от меня хочешь.

— Я вправе рассчитывать на благодарность того, кто многим мне обязан. И пусть я не от мира сего, но мне хочется услышать от тебя напоследок хоть что-то приятное, — сказал Коннор.

Риггз поморщился, пожевал губами и сказал:

— Что ж, если так, тогда, как говорится, попутного тебе ветра.

— И на том спасибо, — сказал Коннор, почувствовав двусмысленность этого пожелания.

— Время вашего свидания истекло, — раздался голос охранника.

Коннор кивнул и положил трубку. Риггз подал ему знак поднять ее для продолжения разговора. Коннор схватил трубку и прижал ее к уху.

— Береги Эрин! — сказал Эд. — Продолжай о ней заботиться, у тебя это неплохо получается, Маклауд.

— Она почему-то так не считает, — с обидой ответил Коннор. — Но я все равно буду о ней заботиться. Это мой крест.

Риггз положил трубку, встал, повернулся и ушел.

Лишенные фотографий и настенных ковриков, голые стены квартирки Эрин подчеркивали удручающую убогость ее временного пристанища. Вбежавший в комнату Майлс схватил напольное зеркало и устремился с ним к выходу.

— Пожалуйста, поосторожнее с ним, оно старинное! — сказала Эрин.

— Я всегда осторожен, — ответил Майлс и скрылся за дверью, оставив за собой запах пота.

В комнату влетела Барбара и воскликнула:

— Забирай свою одежду, доченька, и поехали отсюда! В пикап все равно больше ничего не поместится. Неплохо бы пожевать чего-нибудь на дорожку, у меня разыгрался аппетит.

— Я не голодна, мама, — сказала Эрин. — Забирай эту сумку, а я пока здесь приберусь.

— Что? — Барбара вытаращила глаза. — Да эта дыра не заслуживает того, чтобы наводить в ней чистоту. Если вымыть пол, он превратится в решето.

— Мне просто хочется немного побыть здесь одной.

— Как тебе угодно, — недовольно пробурчала Барбара и, смерив дочь ледяным взглядом, схватила пакете бельем и гордо вышла вон.

Эрин застыла посередине комнаты, чувствуя, как дрожат ноги после беготни с вещами по ступенькам с шестого этажа и обратно. Лифт по-прежнему не работал. Но теперь это ее уже не волновало.

Хуже было другое — что-то сломалось у нее внутри.

Эрин опустилась на пол и обхватила руками колени. День был теплый, но ее все равно бил озноб. Нервная дрожь охватывала ее всякий раз, когда она вспоминала о Конноре. Он упорно ей не звонил, и это просто убивало ее.

Ну и поделом ей! А чего еще она могла ожидать от мужчины, пытавшегося спасти ее честь и жизнь, а вместо благодарности услышавшего лишь оскорбления? Да после такого он мог вообще возненавидеть ее! Эрин вздохнула и нахмурилась, все глубже погружаясь в удручающие воспоминания.

После того как мать привезла ее домой из больницы, она впала в апатию: целыми днями лежала на кровати, уставившись в стену, безразличная к себе и ко всему миру. Ей было наплевать даже на то, что чувствуют, глядя на нее, мать и Синди. В свое время они изрядно потрепали ей нервы, так пусть теперь тоже попотеют, пусть рвут на голове волосы и грызут от отчаяния ногти.

Но вот однажды, когда Эрин лежала плашмя на кровати, уронив руку на пол, ее пальцы нащупали бумажного носорога, сделанного Коннором. Нахлынувшие чувства всколыхнули в ее сердце воспоминания о той волшебной ночи, когда они поклялись друг другу в вечной любви. Она прижала руки к животу и уставилась на пол, покрытый поцарапанным линолеумом. Память о той ночи засела в ней, как острый нож, и рана продолжала кровоточить.

Не принесла ей облегчения и еще одна неделя бесконечных дней и бессонных ночей. Всякий раз, когда она брала телефонную трубку, чтобы позвонить Коннору, она понимала, что ей предложить ему в общем-то нечего. Она казалась себе настолько ничтожной и недостойной его, что готова была засохнуть, как сорванный цветок, и превратиться в прах, если он ее отвергнет. А в том, что он именно так и поступит, она почти не сомневалась.

Неведение представлялось ей предпочтительнее жуткой определенности. Каждый день она клала трубку на рычаг и убеждала себя, что обязательно позвонит ему завтра, собравшись наконец с духом. Но назавтра повторялась та же история.

Сегодня она поняла, что так жить больше нельзя и нужно позвонить ему немедленно. Если он откажет ей, тогда завтра же она отсюда съедет. Ее подруга Саша, живущая в общежитии в Портленде, сказала ей, что у них недавно освободилась комната. Что ж, пусть это станет шагом назад, возвращением в пору учебы в колледже, но ничего лучшего она пока не могла себе позволить. Да и оживленная обстановка в доме, полном энергичных молодых женщин, пойдет ей на пользу. На Северо-Западе ее больше ничто не удерживало: мама работала и была этим чрезвычайно довольна, Синди, под руководством Майлса, посещала летнюю школу. В общем, в ее помощи никто не нуждался. И слава Богу! Ей бы набраться сил, чтобы помочь себе самой!

— Поехали, деточка! — решительно заявила Барбара, снова войдя в комнату, чтобы забрать последний пакет с ее пожитками.

Эрин улыбнулась, взглянув на ее раскрасневшееся лицо, вскочила и, схватив в охапку оставшуюся в стенном шкафу одежду, последовала за матерью вниз по лестнице. Но едва она пинком открыла входную дверь, как остолбенела.