Книга Меморандум - Владимир Кусакин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Продолжайте, Виктор Павлович!
– Мне бы хотелось прояснить...
– Ради бога, Виктор Павлович, проясняйте!
– Не паясничайте, капитан! У вас произошло предательство! А вы кажется не больно и переживаете. Или вы сейчас говорите о том что вы тут делаете, и кто вас послал...
Или?... - помог я ему.
– Нам придется разговаривать по другому!
Он показал мне офицерский 'Смит и Вессон' в левой руке.
– По другому это как, по-французски? Предупреждаю вас честно, во французском не силен, вроде и учителя хорошие были, учебники опять же... А как вы, штабс-капитан?
– Шутить изволите? Не забывайте что нас четверо...
– Ах, да! Как же это я позабыл? Ну конечно вас четверо, если считать кадета Диму, только я бы его не считал. - честным голосом сказал я.
Я обернулся посмотреть на Алекса с Димой.
Он обернулся тоже, видимо восприняв мой жест как приглашение полюбоваться видом сзади. Ствол револьвера отклонился на две секунды.
– Пиф-паф! - сказал я - Вы убиты, капитан и уже никогда не будете майором!
Было видно как он побелел, уж не знаю от чего там белеют белые офицеры, но что есть.
– Фиглярствуете?
– А что же мне, Анну Каренину вам зачитать, или Братьев Карамазовых?
Было очевидно что он находится на перепутье, и бестселлер Чернышевского с его неизбывным вопросом, прямо-таки светился в его глазах.
Наконец он пришел к какому-то решению, вздохнул и засунул револьвер в карман шинели.
– Вот так! - сказал я.- А теперь расскажите мне, что вы тут делаете, и у меня большие подозрения по поводу Екатеринбурга. Вы ведь там были, и не так давно?
Он помолчал, видимо осваиваясь с новой ролью. Теперь вопросы задавал я.
– У нас были особые полномочия от обьединенного командования Народной Армии. - начал он - Если вы знаете, Академия Генштаба была эвакуирована в Екатеринбург, после известных событий... Мы должны были встретиться с людьми и подготовить их для действий в случае наступления на город наших войск.
– Когда должно было начаться наступление?
– Неделю назад, только этого не произошло, не спрашивайте почему, я не знаю. К тому же, в доме инженера Ипатьева содержится под арестом Император со всей семьей. Мы постарались собрать всю информацию, до которой смогли дотянуться, и попытались его освободить, к сожалению неудачно. Наш отряд был расстрелян пулеметным огнем из домов напротив. Это к вопросу как у них с охраной...
Мы ушли в лес, и вот уже неделю тут без связи и... всего остального.
Теперь он больше походил на человека чем десять минут назад, неподдельная скорбь была слышна в его последней фразе.
– Вы были командиром отряда?
– Да, - ответил он - был...
– К сожалению, я не могу быть так откровенен с вами, Виктор Павлович. К моему великому сожалению. - добавил я подумав.- Мы с вами в одной лодке временно, поскольку сейчас нас преследуют и косвенно мы являемся причиной повышенной опасности для вас. Поэтому я предлагаю вам держаться нас, до исчезновения угрозы.
– Красные? - спросил он.
– Они тоже! - ответил я.
– Если я понял правильно, вы направляетесь в город?
Я кивнул.
– А потом?
Я пожал плечами. Я в самом деле не знал, это зависело от того как все будет.
– Может за границу, может еще куда...
– Если вы за границу... - он замялся.
– Смелее, Виктор Павлович! Вы не на приеме у графа Фредерикса, просто скажите...
– Возьмите Диму с собой?! - Он умоляюще взглянул на меня, он не умел это делать, потому волк, видимо само получилось, теперь ему стыдно.
– Возьму! - просто сказал я.
Несомненно одно, наша разношерстная команда вызывала у них любопытство, а угроза опасности заставляла держаться вместе. Дима спал за спиной Алекса, и я подивился его проснувшимся отцовским чувствам. Остальная троица что-то обсуждала за моей спиной вполголоса, потом их командир подьехал снова.
– Я согласен! - сказал я.
Пусть удивляется или примет как данность, только ход их мыслей мог бы проследить даже школьник, не двоечник конечно. Они решили помогать нам, а я сказал что согласен, вот и все. И еще - я Командир.
Вход в шахту зарос кустами и найти ее было совсем непросто, даже зная, что она где-то здесь. Штольня оказалась удивительно широкой у начала, но метров через двадцать начинала сужаться довольно стремительно. Когда мы расположились в ней, Мишка, пошептавшись о чем-то с Ольгой пошел в дальний конец, и пропал из глаз, впрочем я не особенно обеспокоился, здесь была его невеста, а она не выказывала никаких признаков того, что ему что-то угрожает. После того как женщины занялись хозяйством, у меня появилось время уточнить массу деталей по Екатеринбургу, потом надо было с Мишкой решить насчет завтрашнего утра, а он исчез зараза! Впрочем впереди была целая ночь. Но Ольгу спрашивать не стал, пусть помучается. А ведь так хочется рассказать! Это было видно по ее глазам, и я сделал коварный вид, а после разговора с новичками и вообще улегся.
В полудреме услышал, как Дашенька пришла ко мне.
– Ты мне веришь? - спросил, ответа уже не слышал, я его и так знал.
Минька приперся позднее, я этого распиндяя даже мертвый узнаю, не раскрывая глаз сказал:
– Иди сюда! Видел их?
– Видел как тебя...
– Что говорят?
– Ничего не говорят, силу нам вернули, но только на завтра!
– И то хлеб! Спасибо сказал?
Он промолчал виновато.
– Поросенок ты Мишка, что спасибо сказать трудно?
Откуда-то сбоку запищала Ольга:
– Не ругай Мишутку!
– Конечно, - говорю - что его ругать без толку, его избить надо, как сидорову козу. Что-нибудь еще?
– Извинялись за озеро, просили передать, не поняли мол сначала...
– Они же не говорят!
– Они и не говорили, а так...
Угу, теперь у нас Минька еще и чтец-декламатор мыслей на расстоянии! Проверить? Я взял и подумал.
– Хамло! - сказал он.
– Нет Мишенька, он просто так!
– Да знаю я!
А я вдруг понял о чем думает Мишка, прямо сейчас!
– Перебьешься Мишутка, это тебе не в машине кувыркаться! - подумал я.
– Вот собака! - подумал Минька. - Я так и знал!
Середина лета 1918 было чудеснейшим временем из всех я видел за свою жизнь, травка, цветочки, кстати о цветочках, спрашивал у Советника каким концом совать семечки в землю, он засмеялся и сказал:
