Книга Я - меч, я - пламя! - Василий Кононюк

Все это Оля узнала, уже приехав с Дальнего Востока. Там ее после поимки и отправки Люшкова в Москву (сопровождающих выделил Фриновский) больше никто не трогал. Единственное задание, полученное от Артузова в одном из телефонных разговоров, было необычным. Он просил вспомнить фамилии всех оружейников, которые могли проявить себя в будущем, в первую очередь в области автоматического оружия. Нетрудно было догадаться, что разработки в этой области идут не лучшим образом. Ольга перечислила всех, кого помнила, пытаясь не пропустить кого-либо. Владимиров, Горюнов, Березин, Симонов, Токарев, Шпагин, Судаев – автоматическое оружие.

Шпитальный, Нудельман, Волков, Ярцев – мелкокалиберные автоматические пушки. Больше половины и так известны, но раз сказали, писала всех подряд.

Зацепившись за оружие, она начала перечислять все, что ей бросилось в глаза при работе непосредственно в войсках.

Первое, что пришло в голову при знакомстве с вновь сформированными подразделениями особого назначения, – это отсутствие бесшумного оружия. Не мудрствуя лукаво, Оля предложила выпускать укороченную трехлинейку с глушителем, снаряжаемую патроном с утяжеленной пулей и уменьшенной засыпкой пороха, так, чтобы оптимальной комбинацией этих факторов добиться дозвуковой скорости пули. И обязательно – сделать хороший прицел, как на снайперской винтовке.

Второе – гранаты. Имелась на вооружении РККА граната одного типа – наступательная с крайне неудачным взрывателем, дорогим, взводящимся после броска, крайне ненадежным, что приводило к недопустимо высокому проценту невзорвавшихся снарядов. Увидев эту пародию на взрыватель, Ольга долго представляла себе, как она найдет изобретателя такого чуда, засунет ему это изделие в одно из естественных отверстий организма и выбросит этот симбионт человека и взрывателя со второго этажа. Если его изобретение сработает, значит, смерть будет легкой, если нет, придется продолжать попытки, меняя отверстия. Это вернуло ей душевное равновесие.

Описав, насколько вспомнилось, требования к взрывателю и его принципиальную конструкцию, коротко остановилась на оборонительной гранате. Отметила, что корпус чугунный, литой, с насечками, у французов должен быть уже аналог такой гранаты. Минимальные потребности на начало сорок первого года: наступательной гранаты пять миллионов штук, оборонительной – десять миллионов.

Затем взялась за мины. Противопехотные мины в войсках практически отсутствовали, как и противотанковые. А действительно, зачем противопехотные и противотанковые мины армии, которая собиралась только наступать до полной победы или до полного разгрома, тут уже как получится. Поэтому и отношение к этим видам вооружения было соответствующим. То ли дело танки. Их нужно наклепать десятки тысяч и бить врага на его территории. Но Оле мины были нужны, и то, что она еще полтора года назад не подумала их отметить в своих посланиях, доводило до бешенства. Но откуда она могла знать, что такая простая вещь, как противопехотная мина, практически отсутствует на вооружении РККА и промышленно не выпускается. Теоретически присутствовала какая-то сложная и дорогая разработка, но в силу своей дороговизны и сложности в наличии имелось крайне незначительное число вышеупомянутых изделий. А нужны были миллионы, десятки миллионов мин. Нарисовав принципиальную схему самой примитивной противопехотной мины, деревянный корпус, минимальное количество взрывчатки, достаточное, чтобы искалечить ногу, самый простой взрыватель нажимного действия, написала требуемое количество на начало сорок первого года – тридцать миллионов штук. Этого было мало, но писать большее число она просто боялась. Потом подумала и исправила на пятьдесят миллионов, будь что будет. Без мин никак не получится достойно встретить «дорогих гостей». А готовиться придется долго и тяжко. Но одно было совершенно понятно: воевать на местности, подготовленной тобой к войне, значительно приятней, чем на неподготовленной.

В конце работы комиссии на Дальнем Востоке, когда все готовили отчеты о замеченных недостатках и путях их устранения, Ольга кроме рекомендаций по улучшению состояния радиосвязи и анализа частей особого назначения предоставила на утверждение комиссии три списка. В первом числились командиры, которых она рекомендовала уволить из рядов РККА как не соответствующих данной работе либо в силу слабого характера, либо в силу слабого здоровья. Именно она настояла в конце работы комиссии, чтобы в их присутствии была проведена обязательная сдача командирами норм по физической подготовке. Во втором списке значились командиры, не соответствующие занимаемой должности, которых рекомендовалось понизить в звании. В третьем – командиры, показавшие хорошие результаты в работе с вверенными подразделениями, которых предлагалось повысить в звании и должности.

В первом списке на первом месте стоял командующий Дальневосточной особой армией командарм Блюхер. Напротив него значилось две причины увольнения, как по физическому, так и по моральному состоянию: переродившийся толстопузый мещанин, заботящийся исключительно о благополучии своей персоны. Когда Ольга зачитала этот пассаж из своего отчета и сделала паузу, в комнате, где собрались члены комиссии, повисла тягостная тишина. Неожиданно ее поддержал Мехлис, заявивший, что он собирался ставить вопрос касательно Блюхера перед Тимошенко, но будет лучше, если к такому же мнению придет комиссия. Затем в том же духе выступил Ватутин. После этого, получив сигнал, высказались остальные и единодушно отрапортовали, что это целиком и полностью совпадает с их мнением. Ольга потом долго раздумывала, почему ее поддержал Мехлис, и решила, во-первых, он при всех своих недостатках честный и принципиальный человек, а во-вторых, он просто не мог допустить, что кто-то будет зубастее, чем он.

Оля опасалась, что, прочитав ее отчет о состоянии дел и предложения по улучшению ситуации, руководство ее все-таки где-то закроет от греха подальше, но нет, Сталину понравилась работа Стрельцовой во время инспекции Дальневосточной особой армии, он оставил девушку и дальше инспектировать части.

С тех пор так и пошло: председатель Мехлис, с которым у нее сложились практически нормальные рабочие отношения; заместитель Ватутин, с которым она иногда разрешала себе расслабиться от изматывающей работы; лица, мелькающие чередой, в которые нужно было внимательно всматриваться, чтобы не ошибиться; записи в тетради, которые после поездки оформлялись и частично предназначались руководству, частично превращались в рекомендации для внесения изменений в уставы. Кое-чего удалось добиться. Появились «учебки», куда командиры направляли отличившихся бойцов. После нескольких месяцев учебы они получали звание сержанта и командовали отделением. Со следующего года в командирские училища рекомендовано было принимать курсантов преимущественно из числа сержантов, прошедших службу в армии. Остальных специальная комиссия должна была проверять на психологическую способность к работе командиром в армии. Вроде бы уже приняли постановление о введении со следующего года призыва на три года в части особого назначения, танкистов, связистов, артиллеристов, рядового состава авиачастей. В пехотные и кавалерийские части начнут призыв в конце тридцать восьмого или в начале тридцать девятого, но решение еще не принято.