Книга Дорога на Тир Минеган - Олег Авраменко

— И одновременно не способна опровергнуть возможность убийства, — заметил Имар. — Поэтому подозрения неминуемо возникнут. Вы наблюдательный человек, мастер, и, наверное, понимаете, что я нисколько не опечален дядиной смертью. Мало того, она мне очень выгодна. Поэтому меня точно заподозрят и будут искать тех, кто мог отравить лорда Брогана по моему приказу. А вы — врач, мой главный медик, еще и назначенный на эту должность по протекции генерала аб Рордана, чьи отношения с лордом Броганом были далеки от дружеских. На вас подумают в первую очередь.

Шовар аб Родри кивнул:

— Благодарю за предупреждение, государь. Но меня могут подозревать только в приготовлении яда. Сам я дать его не мог, так как со вчерашнего вечера не отходил от юного лорда Меврига. Это может подтвердить леди Гвайр, всю ночь просидевшая около сына.

— Вот и хорошо. Не забудьте указать на это, когда мастер Гарван будет брать у вас показания. Он, безусловно, спросит, не исключено ли убийство. Скажите ему то же, что и мне, только не упоминайте о магии.

— Безусловно, государь. В случае с лордом Броганом этот вариант можно не рассматривать — ведь всем известно, каким он был благочестивым. А праведников сам Дыв бережет от нечистых чар.

Последние слова мастер Шовар произнес с серьезным выражением лица, однако в его голосе слышалась сдержанная ирония. За последние полмесяца, минувшие с тех пор, как отношения Имара с поборниками обострились, уже свыше двух десятков придворных и военных осторожно намекнули ему на свое вольнодумие. И если раньше он испытывал злость и досаду из-за невозможности найти людей, разделяющих его взгляды, то теперь он просто не знал, как реагировать на такие боязливые признания. Поэтому пока лишь брал на заметку своих потенциальных сторонников и пристально присматривался к ним, пытаясь понять, кто действительно поддерживает его, а кто является провокатором и действует по указанию верховного поборника…

Отпустив Шовара аб Родри, Имар вызвал камердинера и спросил, не пришла ли еще леди Элвен, а получив утвердительный ответ, приказал немедленно пригласить ее. Он сам встретил девушку у дверей и проводил к мягкому креслу возле камина, в котором весело потрескивали охваченные огнем дрова.

Устроившись в кресле, она расправила на коленях свое сиреневое платье и устремила на Имара серьезный взгляд своих светло-серых глаз.

— Надеюсь, ты не ждешь от меня скорби по лорду Брогану?

Элвен еще с детства привыкла называть его на «ты» в личном общении, а Имар ничуть не возражал, поскольку всегда относился к ней как к младшей сестре. Правда, в последнее время ситуация коренным образом изменилась, ему становилось все труднее видеть в ней просто сестру и сдерживать в себе чувства, ставшие уже далеко не братскими…

— Конечно, не жду, — ответил Имар, сев на стул по другую сторону камина. — Я же знаю, как ты его ненавидела. А тебе хорошо известно о моей ненависти к нему. Я только жалею, что он умер быстро и безболезненно.

— Тогда можешь успокоиться, все было не так. Броган знал, что умирает. И мучился перед смертью.

Имар удивленно взглянул на нее:

— С чего ты взяла? Мастер Шовар сказал…

— Он сказал то, что должны были услышать другие, — прервала его Элвен. — На самом деле Броган умер не от сердечного приступа. Этого выродка убила я.

На какую-то секунду Имар оторопел, потом вскочил на ноги, опрометью бросился к двери и резко распахнул ее. К счастью, в передней никого не было. Гвардейцы стояли на страже в коридоре, а камердинер находился в другой комнате. Заслышав стук двери, он поспешно прибежал к королю.

— Да, государь?

— Нет, ничего, — ответил Имар. — Мне просто послышалось. Возвращайтесь к своим делам.

— Слушаюсь, государь. — Слуга поклонился и вышел.

А Имар закрыл дверь кабинета и укоризненно произнес:

— Больше так не шути, Элвен. Если бы кто-нибудь тебя услышал… Что же тогда я должен был сделать? Убить ни в чем не повинного человека?

Девушка натянуто улыбнулась:

— Я вовсе не шучу. И ты это понимаешь, просто даешь мне возможность отказаться от своих слов. Но я не откажусь. Можешь не бояться, что нас подслушают. Я за этим слежу.

— Следишь? — озадаченно переспросил Имар. — Как?

В ответ Элвен молча протянула руку в направлении стола. Стоявший там серебряный подсвечник медленно поднялся в воздух и, перелетев через полкомнаты, сам лег в ее ладонь.

— Я могла бы придумать какую-нибудь более эффектную демонстрацию моей силы, — сказала она, поднявшись с кресла и поставив светильник на каменную полку, — но не хотела тебя пугать… Однако вижу, все равно напугала. Надеюсь, не до такой степени, чтобы ты позвал стражу…

— Я бы ни за что… никогда… — пробормотал вконец ошарашенный Имар. — О, Дыв милостивый! Значит, ты… ты…

— Да, я колдунья, — невозмутимо подтвердила Элвен.

Вернее, как понял через мгновение король, она лишь изображала невозмутимость, а на самом деле была очень взволнована, о чем свидетельствовала мелкая дрожь ее губ.

— И сегодня ночью я впервые использовала чары для убийства. Не скажу, что это было легко.

Имар вновь бросил настороженный взгляд на дверь. Несмотря на уверения Элвен, он весь холодел от страха, что их разговор могут услышать.

— И давно ты… ну, это… умеешь колдовать?

— Да уже давненько. С восьми лет.

— О, нет… — простонал Имар, подойдя к стулу и тяжело опустившись на него. — Твои родители об этом знают?

— Нет, — покачала головой Элвен, продолжая стоять перед ним. — Я им ничего не сказала.

— Боялась, что отдадут тебя поборникам?

— Ну, отец бы меня точно не предал. А мама… она слишком набожна. С моей стороны было бы жестоко подвергать ее такому испытанию, заставляя делать выбор между любовью к дочери и верностью своим религиозным убеждениям.

— Ты думала так в восемь лет? — недоверчиво спросил Имар.

— Конечно нет. Это слова мастера Шовара.

— Так он знает о тебе?!

Девушка утвердительно кивнула:

— Он колдун. И мой учитель.

При этом известии Имар лишь тихо вздохнул:

— А я еще жалел, что у меня нет на службе колдуна. Теперь, наверное, нужно жалеть, что не нанял мастера Шовара раньше. Если бы пять лет назад он был главным медиком… все бы сложилось иначе.

Элвен наконец села в кресло.

— Тогда мастер Шовар приготовил лечебную настойку для Грайне. Но мы не смогли вовремя ее дать из-за проклятого Брогана. Прежде чем убить его, я сказала, за что он умрет.

Между ними воцарилось молчание. Имар смотрел на Элвен и все еще не мог до конца поверить, что она колдунья. Несмотря на все свое вольнодумие, он испытывал панический страх перед чарами и помимо собственной воли, по укоренившейся с детства привычке, представлял колдунов жестокими и бездушными нелюдями. А Элвен совершенно не вписывалась в этот образ, даром что бесстыдно призналась в убийстве и не выказывала никакого покаяния за свой поступок. Тут Имар не мог ее осуждать, поскольку и сам страстно желал смерти дяди и уже давно потерял счет планам мести, которые разработал в течение этих пяти лет, но так и не отваживался воплотить в жизнь. А вот Элвин отважилась — и этим засвидетельствовала, что она храбрее, решительнее государя…