Книга Возвращение танцмейстера - Хеннинг Манкелль

– Ключ Вероники Молин, – сказал он. – Дай мне ее ключ.

Девушка удивленно уставилась на него:

– Она только что ушла.

– Поэтому мне и нужен ключ.

– Я не могу тебе его дать.

Стефан трахнул кулаком по стойке.

– Полиция, – зарычал он. – Ключ!

Она сняла ключ с крючка и протянула ему. Он рванул его к себе, пулей промчался по коридору и открыл дверь. Она не выключила компьютер, экран светился по-прежнему. Он с ужасом уставился на изображение.

И он увидел всю картину.

Теперь все звенья были на месте.

И прежде всего он понял, какую страшную ошибку совершил.

34

Было самое начало восьмого. Все еще темно и очень скользко – он несколько раз чуть не упал. Все, что предстало теперь как совершенно ясное, очевидное и простое, все это он должен был понять гораздо раньше. Но он поленился. Или может быть, ему помешал страх перед тем, что его ожидает в Буросе. Я должен был все понять, когда Вероника Молин позвонила и попросила меня приехать, думал он. Почему я не насторожился? Почему эти очевидные вопросы я не задавал себе раньше?

Он подбежал к мосту. Темно, аквалангистов еще нет. Джузеппе тоже еще не приехал. Сколько, в конце концов, может гореть дом?

Он вытащил телефон и снова набрал номер Джузеппе. Тот же женский голос попросил его позвонить попозже. Он чуть не швырнул телефон в реку – точно так же, как несколько дней назад туда полетело ружье.

Вдруг на мосту появился человек. Он узнал его в свете фонарей – когда-то, в один из первых дней после приезда, он пил кофе у него в кухне. Он никак не мог вспомнить его имя – это же тот, кто ни разу в жизни не выезжал дальше Хеде. Потом вспомнил. Бьорн Вигрен. Вигрен тоже узнал его.

– Ты еще здесь? – спросил он с удивлением. – Я думал, ты давно уехал. Эльза никого не убивала, можешь мне поверить.

Откуда он знает? – спросил себя Стефан. Откуда ему известно, что Эльзу под стражей увезли в Эстерсунд? Но сейчас это не имело значения. Важно было, что Бьорн Вигрен мог ему помочь.

– Потом поговорим об Эльзе, – сказал он. – Сейчас мне нужна твоя помощь.

Стефан порылся в карманах – ни бумаги, ни ручки.

– У тебя есть чем писать?

– Нет. Но я могу сходить домой и принести, если это так важно. А в чем дело?

Любопытство сильней его, подумал Стефан и огляделся. Они стояли у опоры моста.

– Иди сюда, – сказал он.

Они подошли к месту, где дорога выходила на мост. Там лежал совершенно нетронутый сугроб. Стефан сел на корточки и написал пальцем:

Дом Эльзы. Вероника. Опасно. Стефан.

Он поднялся:

– Можешь прочесть, что здесь написано?

Бьорн прочитал вслух.

– И что это значит? – спросил он.

– Это значит, что ты должен остаться здесь и ждать, пока не подъедут полицейские. С ними должен быть водолаз. Может быть, подъедет полицейский по имени Джузеппе Ларссон, может быть, кто-то другой. Рундстрём. Эрик Юханссон – ты его знаешь. Ты покажешь им это. Понял?

– Что это все значит? – повторил Бьорн.

– Ровным счетом ничего, что касалось бы тебя. Но для полиции это важно. Ты останешься здесь, пока они не подъедут.

Стефан постарался придать голосу командные интонации.

– Ты останешься здесь, – сказал он еще раз. – Понятно?

– Понял, понял. Но мне же интересно. Что-нибудь с Эльзой?

– В свое время я тебе отвечу. Самое главное, чтобы ты понял, насколько это важно. Ты окажешь полиции большую услугу.

– Я остаюсь. Я все равно вышел прогуляться.

Стефан оставил Бьорна Вигрена и пошел дальше, пытаясь набрать дежурный номер в полиции. И там тоже отвечал все тот же механический голос – позвоните, пожалуйста, попозже. Он чертыхнулся и сунул телефон в карман. Больше ждать он не мог. Он свернул налево и остановился у дома Эльзы Берггрен. Попытался успокоиться. Другого выхода нет, внушал он себе. Все зависит от того, насколько убедительно мне удастся выглядеть. Я должен показать, что ничего не знаю. Вероника Молин должна считать, что я полный идиот, каким она меня и считала, – впрочем, не без оснований.

Он вспомнил ночь, когда он спал рядом с ней. Скорее всего, пока он спал, она поднялась к нему в номер и обыскала его. Даже на это его проницательности не хватило. Он вообразил себе неизвестно что, врал Елене… какой кретин! Она просто воспользовалась его слабостью.

И он даже не мог ее в этом обвинять.

Он вошел во двор. Все было тихо. Над верхушками леса занималась заря. Он нажал кнопку звонка. Фернандо Херейра осторожно выглянул из-за занавески, прикрывающей входную дверь. У Стефана как камень с души свалился – с ним ничего не случилось. Когда он ворвался в номер Вероники Молин, он все еще беспокоился, что что-то может случиться с ней. Но когда он увидел экран компьютера, все перевернулось с ног на голову. С этой секунды он боялся, как бы что не случилось с Фернандо Херейрой. Не имело никакого значения, что это была встреча женщины с убийцей ее отца. Фернандо Херейра, как и все прочие, имел право на суд.

Херейра открыл дверь. Глаза его блестели.

– Вы явились слишком рано, – сказал он нетерпеливо.

– Я подожду.

Дверь в гостиную была приоткрыта. Стефан не видел Вероники. Он прикинул, не стоит ли сразу выложить Фернандо Херейре всю правду, – и решил выждать. Он мог стоять за дверью и слушать. Он понимал, что Вероника Молин способна на что угодно. Он должен затянуть их встречу как можно дольше, чтобы Джузеппе и остальные успели приехать.

Он кивнул на туалет.

– Я сейчас приду, – сказал он. – Как там?

– Как я и надеялся, – устало сказал Херейра. – Она слушает. И кажется, понимает. Но простит ли она меня, я не знаю.

Он, заметно покачиваясь, вернулся в гостиную. Стефан закрылся в туалете. Оставалось самое трудное. Встретиться взглядом с Вероникой Молин и притвориться, что он знает не больше, чем полчаса тому назад. Но он в то же время мог с трудом себе представить, что она вдруг ни с того ни с сего начнет его в чем-то подозревать.

Он набрал номер Джузеппе. Когда женский голос в очередной раз попросил позвонить попозже, его чуть не охватила паника. Он спустил воду и вышел из туалета. Он направился к входной двери и открыл замок, кашляя, чтобы не было слышно характерного звука. Потом пошел в гостиную.

Вероника Молин сидела на том самом стуле, где он недавно сидел связанным. Она посмотрела на него. Он ободряюще кивнул и сказал по-английски: