Книга Ахиллесова пята - Александр Надеждин

– Почему?

– Потому что, узнавая о себе от других людей, ты даешь им власть над собой. Ваша приятельница, по всей видимости, над этим пока еще не задумывалась.

После некоторой паузы Олег слегка шмурыгнул носом:

– Это тоже учитель Мо-Цзы сказал?

– Нет, это один из советов Ванталы.

– Ванталы? А кто это такой?

– Вантала – это индийский вариант имени Дань Шеня, основателя старинной школы мудрости Дао-Цзы-Бай, что в переводе означает... – господин Ван вопросительно посмотрел на своего собеседника.

– Ну... «дао», если я правильно понимаю, означает «путь» или, иносказательно, «закон»... «закономерность».

– Правильно. А «Дао-Цзы-Бай» – это «путь к высшей ясности».

– Чему же еще учит этот «путь»?

– О, очень многим вещам. Например, тому, что никто не может вести того, кто уже давно идет своим путем. Тому, что если ты споткнулся и упал, это еще не значит, что ты выбрал не тот путь. Тому, что не стоит бояться направить другого человека по ложному пути.

– Почему?

– Потому что ты ли знаешь, какой путь – истинный? И вообще, ты не должен ничего и ни за что бояться. Прежде всего, за себя самого. Опять напрашивается вопрос «почему?» Да потому, что каждый из нас слишком дорог Миру, чтобы он позволил нам пропасть зря. И если дела твои нужны Миру, то они будут нужны и тебе. И при этом следует помнить: все то, что случается в этом Мире, случается вовремя. Как это можно еще сказать по-другому? Was vernunftig ist ...?[82]

Олег снова поймал на себе вопросительный взгляд и снова почувствовал, как у него что-то похолодело внутри. Более того, сейчас он даже зафиксировал некоторое учащение своего сердцебиения. У него появилось ощущение, что сидящий напротив старик как будто играет с ним в кошки-мышки. А вдруг он на самом деле какой-нибудь, черт его знает, телепат-экстрасенс и в момент его вчистую расколол. И все про него давным-давно уже знает: и кто такой этот Oleg Ivanov, и откуда, и зачем. Да еще и вдобавок издевается. То с Уайльдом, как бы ни с того ни с сего подколол. Сейчас вон о Гегеле напомнил. Тем не менее вопрос был задан и требовал ответа. Притвориться не понявшим его? А смысл? Оперработник незаметно сглотнул слюну и постарался придать своему голосу обычную ровную интонацию.

– ... das ist wirklich[83].

– Совершенно верно, – как ни в чем не бывало продолжил старик. – Как мы видим, западная мудрость практически ничем не отличается от восточной, как бы их ни пытались противопоставлять. Смысл один, слова разные. Но на то Миру и дано многоголосье.

– Да, это верно... – подхватил его собеседник, которому показалось целесообразным еще более усилить философский уклон в их беседе, – просто, на мой взгляд, восточная мудрость более парадоксальна.

– Истинные слова часто кажутся парадоксальными, но когда их начинают заменять, чтобы упростить понимание, гораздо чаще исчезает истина, а не парадокс. Даже такое понятие, как «дао», само по себе достаточно парадоксально.

– А в чем вообще его суть? Если так, в самых общих... грубых словах.

– В пустоте.

– В каком смысле?

– Ну вот смотрите. Человек, чтобы придать смысл своему существованию, привык окружать себя различными вещами. Возьмем, например, стакан. Он сделан из стекла, у него есть определенная форма, но он пуст внутри. Или вот эта каюта. У нее есть стены, пол, потолок – это все замкнутое пространство, а внутри пустота.

– Я... не очень хорошо...

– Все очень просто. Вещи – это форма. Они существуют и воспринимаются нами в соответствии с этой формой. Но только содержащаяся в них пустота делает их годными к употреблению и придает смысл их существованию. Так вот «дао» и есть эта пустота. Тот, кто все свое внимание сосредотачивает на вещах, способен управлять лишь одной категорией вещей, в то время как человек, сосредоточивший свое внимание на «дао», способен одновременно управлять всеми категориями вещей.

– И в то же время «дао» – это как бы еще и «путь», – полуутвердительно-полувопросительно вставил Иванов.

– Путь, – подтвердил господин Ван. – Правда, это вовсе не означает, что по нему следует идти. В буквальном смысле.

– Как это так?

– Ну... как говорил Лао-Цзы... вы, наверно, слышали о нем?

– Конечно.

– Так вот Лао-Цзы, чье имя можно перевести на английский как «Старейший учитель», говорил, что настоящий мудрец познает мир и видит «дао», не выходя за пределы своего двора. Не видя вещей, он называет их, не действуя, творит. А вот как только он выходит со своего двора, так сразу начинаются проблемы. Способность познавать мир уменьшается. И чем дальше он идет, тем больше.

– Почему?

– Потому что перед ним сразу начинает расстилаться великое множество дорог. А ведь к истине ведет только одна-единственная. Все же остальные – к заблуждению.

– Ну... правильно. Но эту-то, единственную, еще надо найти. Иначе до истины не добраться. А как это можно сделать, сидя на месте и не отправляясь в путь?

– Может быть... заставив истину саму найти дорогу к тебе?

Олег нахмурился и задумчиво опустил голову. Он не мог себе это объяснить, но ему почему-то начало казаться, что сидящий с ним рядом дедушка, так занимательно приобщающий его к сокровищам абстрактной древнекитайской мудрости, на самом деле пытается ему мягко и ненавязчиво втолковать какие-то вполне конкретные практические вещи. Через несколько секунд он исподлобья устремил на своего собеседника внимательный пристальный взгляд:

– И как же это можно осуществить?

Собеседник, слегка улыбнувшись, опустил глаза.

– В современном английском все существительные, к сожалению, обезличены. В отличие от многих других языков, где слово «истина» почти всегда женского рода. А каким образом можно привлечь к себе женщину? Только ее заинтересовав. А как ее можно заинтересовать? В первую очередь чем-нибудь очень сильно удивив. При этом подчас совершенно неважно – чем. Иной раз может сгодиться даже обычный карточный фокус.

Иванов снова сглотнул слюну и почувствовал, что у него загораются кончики ушей:

– А... потом?

– А потом... она уже начинает приходить к тебе просто по привычке.

В это время щелкнул магнитный замок входной двери и через мгновение в каюту вошла маленькая сухонькая старушонка с аккуратно прибранными волосами, несущая в руках пачку каких-то газет и журналов. Седовласый старичок тут же, словно желая сказать: «Вот, пожалуйста», в подтверждение своей последней фразы, сделал демонстративный жест в ее сторону своему молодому собеседнику. Молодой собеседник тут же почтительно встал и замер в несколько напряженной позе.