Книга Брошенные тела - Джеффри Дивер

Потом взгляд вдоль пустой аллеи, выстрел из пистолета с глушителем, и Харт вернулся к своей машине.

По пути домой он размышлял над своими следующими ходами. Харт поверил Фредди, когда тот сказал, что ни он сам, ни Гордон Поттс не знали точно, где живет Мишель, однако полученной от него информации оказалось достаточно, чтобы приступить к более тщательным поискам.

И этим он собирался заняться незамедлительно.

Но сначала следовало покончить с тем, что не давало ему покоя уже несколько недель. Он зевнул и решил сегодня как следует выспаться. Вставать рано завтра утром не было необходимости. Дорога до Гумбольдта, штат Висконсин, занимала всего три часа.

В половине третьего пополудни четвертого мая Кристен Бринн Маккензи расположилась в баре одного из ресторанов Милуоки, заказав себе куриный суп и диетическую колу. Ранее в этот день у нее состоялись встречи с детективом из местной полиции и агентом ФБР, с которыми они обменялись сведениями об итогах расследования апрельских убийств супругов Фельдман и изготовителей мета в округе Кеноша.

Толку от этих бесед не вышло. Цель, которую поставили перед собой городские и федеральные следователи, как ей показалось, заключалась в поисках улик против Манкевица, а не в поимке преступников, походя расстрелявших ни в чем не повинных супругов и цинично бросивших тела на холодном полу кухни их собственного дома.

Когда же она указала им на данный факт, ни на копа, ни на фэбээровца это не произвело никакого впечатления. Они вежливо сложили губки, показывая, что понимают ее точку зрения, но сделали это с заметным раздражением.

Настроения ей это не улучшило, и по окончании второй встречи она решила устроить себе поздний обед, а потом поехать домой.

Занимаясь собственным расследованием, Бринн Маккензи накрутила за последние пару недель больше двух тысяч миль. Ездила она теперь на подержанной «тойоте-камри» — причем изрядно подержанной. Утонувшая «хонда» использовалась в служебных целях, а для страховой компании то был отличный предлог не возмещать ей убытков. Чтобы купить хоть что-то на замену, она потратила личные деньги из своих скудных сбережений, и это больно ударило по ее карману, поскольку уверенности в своем финансовом будущем у нее не было.

Грэм больше не жил с ними.

После восемнадцатого апреля они еще несколько раз серьезно поговорили о сложившейся ситуации. Но Грэм до сих пор не оправился от потрясения, вызванного смертью Эрика Мюнса, в которой по-прежнему винил себя и никогда Бринн — ему и в голову это не приходило. (Вот в чем огромная разница между ним и Кейтом!)

Грэм съехал всего несколько дней назад, сняв себе квартирку в двадцати минутах езды от них. Она печалилась и тревожилась по этому поводу… Но в то же время ощущала облегчение. Помогло и случившееся с ней притупление чувств. Кроме того, разбирательства семейных конфликтов были, в конце концов, ее специальностью, и она не могла не понимать, как много требовалось времени, прежде чем они оба определятся со своей дальнейшей жизнью.

Он по-прежнему оплачивал свою долю приходивших ей счетов — вообще-то говоря, даже большую их часть, покрывая медицинские расходы Анны, превышавшие выплаты по страховому полису. Но все же в прошлой жизни они существовали на общие заработки, и теперь Бринн поневоле приходилось экономить.

Она похлебала еще немного остывавшего супа. Позвонил Джоуи, и она сразу же ответила. Это был просто контрольный звонок, и Бринн бодрым тоном прокомментировала его рассказ об уроке физкультуры и занятиях естественными науками, прежде чем он дал отбой и снова помчался в класс.

Когда она поняла, что Грэм, скорее всего, прав в своих оценках поведения Джоуи — как и ее педагогических методов, — она провела собственное расследование (кое-кого пришлось допросить) и выяснила, что информация о занятиях ее сына фальтингом соответствовала действительности — он катался, прицепившись к грузовикам, и делал это не раз. Только по чистой случайности ему удалось избежать серьезных травм. Прогулы школы тоже подтвердились.

Потом у нее было несколько тяжелых разговоров с мальчиком, причем, к удивлению Бринн, мать настойчиво подталкивала ее к этому.

Бринн обрушилась на своего сына, как спецназовец с вертолета. Кататься на скейтборде ему теперь разрешалось только на специально оборудованной площадке и исключительно в ее присутствии. И в шлеме — никаких вязаных шапочек.

— Брось, мам! Ты это, типа, серьезно?

— Для тебя это единственная возможность. А доску я буду хранить под замком в своей спальне.

Он преувеличенно громко вздохнул, но вынужден был согласиться.

Кроме того, она потребовала, чтобы сын регулярно ей звонил, а домой являлся не позднее чем через двадцать минут после окончания занятий в школе. Ее позабавило выражение его лица, когда она сообщила, что у полиции есть договоренность с местной телефонной компанией, которая позволяет отслеживать местонахождение любого мобильника, даже если тот отключен. (И это была истинная правда, вот только Бринн не сказала, что нарушила бы закон, устроив электронную слежку за членом семьи.)

Но если бунтарские замашки Джоуи ей удалось взять под контроль, то с его реакцией на уход Грэма она ничего не могла поделать. Хотя муж регулярно созванивался с приемным сыном, Джоуи болезненно воспринял их разрыв, и она не знала, как исправить положение. В конце концов, не она же ушла из дома. Что ж, придется справиться и с этим, хотя она понятия не имела — как.

Она отодвинула от себя тарелку с супом, раздумывая о том, сколь многое изменилось после той ночи.

«Та ночь». Эта фраза стала кодом ко всей ее жизни, обозначая куда как больше, чем хронологическая цепь событий.

Она снова осталась одна с раненой матерью на руках и проблемным сыном, за которым нужен глаз да глаз. И все же ничто в мире не могло помешать ей разыскать Мишель и Харта, чтобы над ними свершилось правосудие.

Бринн обдумывала, нельзя ли извлечь хотя бы крупицу полезной информации из недавних встреч с полицейским и агентом ФБР, когда вдруг обратила внимание на воцарившуюся в баре тишину.

Он совершенно опустел. Не было ни официантки, ни мальчишки-уборщика, ни самого бармена.

И тут она вспомнила, что заметила невысокого мужчину, шедшего за ней следом от полицейского участка. Тогда она не придала этому значения, но теперь ей показалось странным, что, стоило ей задержаться у витрины, как мужчина тоже остановился, чтобы позвонить по телефону. Впрочем, он мог только делать вид.

Встревоженная, она хотела подняться, но почувствовала сквозняк от открывшейся с улицы двери и поняла, что в бар кто-то вошел, по меньшей мере двое.

Бринн застыла на месте. Пистолет был у нее под полой пиджака, а поверх него она надела еще и плащ. Она умрет, не успев расстегнуть и двух пуговиц.

Оставалось только обернуться.

Что она и сделала, готовая встретиться взглядом с серыми глазами Харта, наводящего пистолет, чтобы убить ее.