Книга Имя - Смерть - Анна Малышева

Муха поняла, что ответа от нее не ждут, и промолчала. Он опять закурил, но на этот раз сигарету держал ровнее. Его рука перестала дрожать. На Муху он не смотрел.

– А потом она ушла. Встала и сказала, что должна ехать. А я остался. Нарезался… Да. Один. Мерзкий там был ресторан. Все на тебя смотрят. Потом… Я поехал к матери. Я сам уже не помню как…

Меня остановили гаишники, я дал двести долларов. Отпустили . А там, понимаешь, кафе. Я туда зашел, там знакомая работает… Друг детства… Моя это первая женщина… Я к ней зашел Вот почему так – Наташку я любил, а эту дешевку только терпел… А говорить мне не о чем было с Наташкой.

А с Галкой мы общий язык нашли… Скажи – может, я теперь такой подонок, что мне только такие бабы и остались?

– Все может быть, – сказала Муха. – А что бы ты хотел услышать?

Иван отмахнулся:

– Пошла ты… Галка сказала, что она мне поможет Что она может сказать, что я был с ней… Она в тот день не работала, на больничном. Короче, у нее был запой Повезла меня к себе на квартиру… Странно, как она еще не пропила квартиру. Мы там просидели… До часу ночи.

– Она сделает тебе алиби? – спросила Муха.

– Поможет…

– Значит, у тебя все хорошо?

Иван дико на нее взглянул:

– Ты это называешь – хорошо? Почему ты еще здесь? Что тебе тут еще надо? Я дал ментам этот адрес, я должен был дать адрес, где я живу. Я тут живу, ты поняла? А ты… Уходи.

– Я уйду, – выдавила Муха. Она растерянно оглянулась, схватила парик, сумку…

– Зачем ты постриглась? – спросил Иван. – Тебе не идет.

Она молча вышла в ванную. Красилась через силу – рука почему-то немела, будто свинцом налитая. Она ждала, что сейчас он откроет дверь, войдет, обнимет ее. Что-то изменится, что-то останется, как было. Но он не вошел. Уже полностью одетая, подкрашенная, в парике, она остановилась на пороге комнаты.

– Я ухожу, – сказала Муха. – Вань, ты выпутаешься. Я заметила, что ты счастливый. Знаешь? У счастливых даже лица какие-то особенные. Ты выпутаешься. Хочешь поспорим?

– Пока, – бросил Иван.

– Я… – начала она, но, увидев его каменную спину, замолчала, положила ключи от квартиры на подлокотник дивана и ушла.

Глава 19

– Если вы хотите говорить о деньгах, тогда обращайтесь не ко мне. Я эти вопросы не решаю. Предложение у вас интересное. Но денег под него вам вряд ли удастся достать.

– Вы считаете? А я вот думаю, что мое предложение должно вас заинтересовать. Это уникальное предложение. Я пришел прямо к вам, потому что вам эти сведения дороже, чем другим.

– И я дороже за них заплачу? Я за них платить вообще не буду. Забирайте ваши бумажки, забирайте, все понятно и так.

– Но вы должны понять, что в таком случае я пойду к другим людям.

– Я это понимаю. Вы, журналисты, не останавливаетесь на полпути.

– Я не журналист.

– Мне безразлично, кто вы. Я вас не знаю. Больше времени вам уделить не могу, – Мое дело было предложить. Если вы отказываетесь… В таком случае вам не за что будет меня упрекать, когда эти сведения узнает кто-то еще.

Первый, к кому я обратился, были вы!

– Убирайтесь…"

Запись кончилась. Следователь отжал кнопку. Жумагалиев слушал запись внимательно, склонив голову набок. И сейчас он не переменил позы, будто продолжал слушать тишину.

– Вы, надеюсь, узнали этот голос? – спросил его следователь.

– Да. Это был тот, с телевидения… Странный такой человек.

– Значит, этот разговор вы помните?

– Отлично помню. Не знал только, что он записывался. Удивительно, как я не подумал, что этот человек станет все записывать. Это было на него очень похоже…

– Ну а какое у Константина Кукушкина было уникальное предложение? – поинтересовался следователь. – Какие материалы он вам собирался предъявить?

Жумагалиев усмехнулся:

– А жаль, что он записал только конец нашей беседы. Было очень любопытное начало. Да, жаль…

А пришел он ко мне, чтобы предупредить, что меня хотят столкнуть с моего места, если можно так выразиться. И причем сталкивать будут грубо, без церемоний. Вплоть до убийства.

– Значит, речь шла об этом?

– Об этом. Жаль, очень жаль, что Константин не записал начала беседы… Там ничего больше нет? – Жумагалиев кивнул на диктофон.

– Ничего.

– Может, стерли нарочно? Видите ли, если бы записано было все… Вы бы так со мной не разговаривали. А в таком виде эта запись, конечно, играет против меня. Сдается мне, что этот, как его…

Кукушкин, да, тоже являлся частью их плана…

– Их – это вы о ком?

– Да понимаете… – задумчиво протянул Жумагалиев. – Не знаю, надо ли об этом… Получается, что он был прав, этот Кукушкин. Он принес мне доказательства, то есть это были косвенные доказательства… Что один мой близкий человек – друг, понимаете? – копает под меня, метит в мое кресло. Но вот в чем дело – я Кукушкину не поверил. Знаете, часто бывает, что у богатых людей требуют деньги…

За чепуху. Приносят им какие-то скандальные сведения о близких. Играют на чувстве личной опасности… Тут надо быть очень осторожным. Ну а я человек здоровый. То есть не люблю подозревать людей попусту. Я прогнал этого Кукушкина, потому что мне не понравилось его поведение. Если бы он еще не требовал денег за эти сведения. Я бы тогда его выслушал внимательней. А он требовал денег.

– И вы отказали?

– Конечно.

– А что за сведения он вам принес?

– Не имеет значения. Да ничего конкретного там не было. Косвенные доказательства. Не знаю, как они к нему попали. Понятия не имею. Да… – Жумагалиев задумчиво смотрел на диктофон. – Почему же он не включил свою игрушку раньше? Простите, это я так, думаю вслух.

– У вас, значит, были враги?

– Как не быть. Были.

– Например?

– Да не перечислишь. Я не хочу называть никаких имен.

– И теперь вы хотите меня убедить, что вас, по вашему выражению, хотели скинуть? И теперь вот скидывают?

– Пожалуй, так. Меня не смогли убрать легальным путем. Надо ведь было представить материалы о том, что фонд действует противозаконно. А у них были только слова. Одни слова. Собачий лай. Знаете, этим можно произвести впечатление на телезрителей, если умело подать… Но вот на органы впечатления не произведешь. Они, видимо, решили меня подставить по-другому. Вот вы мне толкуете, что я заказал этого несчастного Кукушкина, потом его жену. Абсурд! Вы говорите – у вас есть данные. Почему же я не видел этих данных? Где люди? Где свидетели? Ну, покажите мне хотя бы еще один диктофон с записью, где я договариваюсь с киллером!