Книга Голос греха - Такэси Сиота

— И ничего не спросил про дядю?

Мать кивком подтвердила его предположение. Скорее всего, Хорита замечал, что мать и дяди были как-то связаны. Может быть, он не хотел, чтобы Тосия забеспокоился, поэтому решил не упоминать об этом. Возможно, почти по-родственному помогая племяннику на протяжении всего этого тягостного расследования, он старался быть тактичным и таким образом проявлять свою доброту.

Тосия погрузился в молчание. Тогда мать тихо произнесла:

— Результаты обследования пока неизвестны, но я на всякий случай поговорила с Ами-тян…

Похоже, были какие-то дела, о которых Тосия не имел понятия, но о которых женщины в их семье говорили между собой. И хотя внешне они не ладили, между ними существовала какая-то неожиданно прочная связь. Тосии стеснило грудь, когда он понял, какие предчувствия, касающиеся здоровья, терзают мать. То, как она крепилась, начиная с лета… вся её воля была направлена на поддержку его, Тосии.

Только он мог положить конец несчастьям семьи Сонэ, связанным с делом «Гин-Ман».

Тосия вышел из комнаты, оставив мать в одиночестве. Он глубоко любил её, и ему было тяжело, — но теперь он ничего не боялся.

Тосия зашёл в мастерскую на первом этаже и взял в руки мобильный телефон. Ему хотелось, чтобы кто-то выслушал его. Он выбрал в контактах Акуцу и нажал кнопку вызова.

— Когда вы были у меня в ателье… — не представившись, начал говорить Тосия, как только Акуцу взял трубку. Журналист молча слушал. — Я намерен двигаться вперёд, в будущее, по-своему, как считаю нужным.

6

Хотя это было незаметно глазу, но накал ожидания зашкаливал. Актовый зал главной редакции газеты «Дайнити». В ожидании пресс-конференции, которая должна была начаться в семь вечера, в зале толпились более двухсот представителей прессы.

21 декабря. Сегодня на всю полосу утренней газеты вышла первая часть материала, ещё часть — на всю страницу, отведённую под рубрики об обществе, и так вплоть до разворотов, посвящённым новостям. «Дело „Гин-Ман“. Преступник обнаружен в Британии»; «Рассказ двоих „детей с кассеты“ только в нашем издании»… Кроме заголовков — заретушированная мозаикой фотография Тацуо, изображения кассеты и тетради в чёрной обложке. По датам был расписан ход дела — огромное количество материала. В настоящий момент обсуждалась возможность публикации в Сети друг их фотографий и записей радиопереговоров.

Три дня назад появилась информация, что, «по всей вероятности, газета „Дайнити“ связалась с преступником по делу „Гин-Ман“». Источником этой информации была полиция Осаки. На следующий день журналисты из других изданий стали пытаться выведать информацию у полицейских в других регионах.

После опубликованных «Дайнити» сенсационных материалов вечерние выпуски газет и телевидение были очень сдержанны в комментариях — «просто ещё одна из многочисленных новостей». Самой большой местью журналиста, у которого перехватили новость, является то, что он не подхватывает эту новость. Можно полностью игнорировать публикацию соперника, и тогда нанесённая тебе глубокая рана может быть сведена к лёгкой царапине — такой вот журналистский защитный инстинкт. Из этого же арсенала противодействия — обращаться с новостью как с чем-то незначительным. Что же касается конкретного случая, даже если кто-то и хотел подхватить новость, то непонятно было даже с чего начинать.

Повар из закусочной «Сино», свидетель сборищ якудзы; Яманэ Дзиро из Нагои, у которого были записи радиопереговоров; Акияма Хиромаса, одноклассник Канэда Тэцудзи; Накамура из Оцу, чей отец совершил налёт на укрытие преступников… Кого ни возьми, найти этих людей было неимоверно сложно. С другой стороны, это и есть журналистское расследование, когда, словно пазл, кропотливо собираешь по кусочкам картину произошедшего — способ сбора материала, который и сейчас, и прежде, и в будущем будет востребован.

Впрочем, были и нерешённые задачи. Преступники водили за нос следственную группу, оставив огромное количество вещественных доказательств, но решающими доказательствами в деле «Гин-Ман» считались оригинал кассеты с записью голоса Кикути, главы компании «Гинга», и пишущая машинка, на которой были напечатаны письма с угрозами и письменные вызовы. И раз предполагалось, что они существуют, то их нужно было упорно искать. И конечно, оставался ещё вопрос — где находятся сообщники Сонэ Тацуо.

По сравнению с актовым залом обстановка в комнате ожидания сотрудников была на удивление обыденной. Обычно это помещение использовалось для общих встреч, и когда в ней собирались даже с десяток человек, то становилось не продохнуть. Сейчас здесь находились семеро мужчин. Большую часть столов убрали, оставив лишь несколько, чтобы можно было положить вещи; без определённого порядка были расставлены складные стулья, и для временного пользования принесли переносные вешалки и трюмо.

Перед трюмо стоял Соитиро — сейчас он служил «манекеном». По соседству Тосия выбирал из кучи пиджаков подходящий по размеру. Это заняло неожиданно много времени. Костюм не шился на заказ, поэтому, естественно, не мог сесть идеально, но Тосию это всё равно раздражало. Хорита, хотя и сказал: «Выглядит пристойно», но продолжал задумчиво наблюдать, склонив голову набок.

Пресс-конференция была организована по просьбе Соитиро. На следующий день после встречи в кафе в Хатиодзи он позвонил Акуцу на мобильный и попросил об этом. Сказал, что Митани был категорически против, но в итоге проникся желанием Соитиро увидеться с матерью, и они пришли к договорённости, что на пресс-конференции тот не будет показывать своё лицо. Тосия, со своей стороны, согласился на личное интервью при условии анонимности, без съёмки, руководствуясь интересами своей семьи. То, что он не отказался от интервью, а собирался рассказать всю правду, хоть и скрыв при этом своё имя, казалось Акуцу проявлением честности.

Если пресс-конференция сможет заставить полицию зашевелиться, то пресса подхватит эту тему, появятся новые публикации. И они будут вовлечены в этот водоворот. Разумеется, как журналист, Акуцу собирался продолжить сбор информации — и сделать финишный рывок плечом к плечу с двумя жертвами преступления.

— По-прежнему дёргаешься? — язвительно спросил Тории у Акуцу, который бессознательно то вскакивал, то садился на место. Это был максимум того, чего можно было дождаться от шефа. И к такому Акуцу уже привык. Наоборот, когда Тории обращался к нему со словами поощрения, у репортёра это вызывало зуд.

Когда шеф вышел из комнаты, к Акуцу подошёл Мидзусима и, ухмыляясь, прошептал на ухо:

— А ведь он к тебе, Акуцу-кун, с самого начала цеплялся…

— С самого начала?

— Ты же два года назад работал над проектом, связанным с малыми театрами Кансая.

Это был проект, который подбросил ему Томита из отдела шоу-бизнеса. Акуцу начал заниматься им неохотно, но неожиданно втянулся. Он следовал по пятам за театральной труппой, которая, чтобы привлечь зрителей, задействовала социальные сети и выступала по всему городу с какими-то дурацкими представлениями.