Книга Троллья поганка - Ирина Смирнова

После этих слов женщина на мгновение скинула капюшон, и Тариен резко посерел от волнения. Он уже начал догадываться, кто именно ими заинтересовался, хотя слышал ее голос лишь несколько раз, и то издали. Пророчицы илитиири редко опускаются до того, чтобы долго разговаривать с мужчинами. Разве что тогда, когда отдают приказы, но для этого надо входить в круг счастливцев, служащих такой выдающейся матроне. Или когда вещают очередное откровение Ллос, но в такие моменты голос у них меняется.

— А теперь отведите меня к драконьей королеве. Мне надо с ней кое-что обсудить.

Глава 54

Ка-арис:

Ра-аброна удалось поднять с помощью двух драконов. На-арис кружила рядом, переживая за мужа. Я уютно устроилась на коленях у Синдра, и мы оба сидели и наблюдали, как Ва-аршес внимательно обследует крепко связанную Панширу.

— С ребенком все в порядке, — наконец порадовала она нас. — С матерью что делать будем?

— Усыпить? — Тха-арис вопросительно посмотрел на меня, потому что именно мне, по его мнению, предстояло решать судьбу сестры. Я горестно вздохнула, пытаясь убедить себя, что все в полном порядке. Несколько дней расследований, заключенные союзы, сотни потерянных нервных клеток — и свершилось… Я — королева Теспарии, пусть пока еще не коронованная.

— Да, так будет безопаснее всего, — я решительно кивнула головой, но при этом задумчиво посмотрела на На-арис. Интересно, какой план был у нее? Дождаться родов, забрать ребенка и избавиться от матери?

— Согласен. — Ра-аброна вроде бы никто не спрашивал, но он влез в наш разговор так уверенно, словно имел на это право. Я дернулась встать, чтобы смерить наглеца уверенным взглядом, осадить и дать понять, что он всего лишь муж сестры королевы. Но Синдр удержал меня, продолжая крепко обнимать, и при этом прошептал на ухо:

— Ты все равно ему в грудь дышишь.

Я выдохнула и расслабилась. Действительно. Королевское величие не должно зависеть от того, стою я или сижу. Поэтому, откинувшись головой на плечо своего чудовища, я улыбнулась и перевела взгляд на На-арис:

— Твой муж выразил ваше общее мнение? Или просто решил верноподданнически озвучить одобрение моего решения?

Сестра напряглась, задумалась, по привычке покосилась на Ра-аброна, но потом, очевидно, вспомнила, что умеет мыслить самостоятельно и у нее неплохо получается:

— Да. Я сама планировала так сделать, когда Паншира потеряет бдительность…

Все присутствующие, даже Синдр с драконами, посмотрели На-арис с сочувствием. Как можно быть такой наивной?! Но я тут же вспомнила, как сама металась, пытаясь убедить себя в невиновности всех сестер. Конечно, это тяжело… Это очень тяжело. К тому же она, наверное, думала, что Ра-аброн ей изменил вполне осознанно…

— Ваше величество, тут к вам гостья.

Приближение эльфов я заметила уже пару минут назад, как и то, что их почему-то четверо, а не двое… То есть уже трое, если считать юную гномью посланницу, захваченную Синдром и Тха-арисом.

Поэтому лишь кивнула Эслентейну, взявшему на себя роль глашатая, и мысленно оценила, что он обратился ко мне не «крошка», а по титулу.

— Ты — королева драконов? — Незнакомка, укутанная в такой же плащ, как и Тариен, скинула капюшон, и я залюбовалась ее экзотической красотой. Белая толстая коса, эбонитовая кожа, четко очерченные сероватые с розовым оттенком губы и бездонные светло-голубые глаза. И только по ним можно было догадаться, что эльфийка уже не молода.

— Я. — В конце концов, моя коронация всего лишь формальность. Так что официально я уже королева, хочется мне этого или нет.

— Тогда я хочу заключить с твоим народом договор. Близится конец света. Рукав Аза-аэйлин пересек границу Осшэша. Сааленция исчезла, смытая потоками воды.

Вокруг наступила тишина. Лично меня просто замутило от страха. Аза-аэйлин не доходил до Звезды, а теперь, получается, он увеличился вдвое, обогнул Звезду и… смыл столицу Осшэша?! Получается, что вода в Кровавом Ущелье — это как раз тоже он? Рукав Аза-аэйлин?!

«Когда в небо взмоет бескрылый дракон,

Мир затрещит по швам,

И тёмная синь станет ближе к Звезде,

Разогнав людей по горам.

Рукав Аза-аэйлин Звезду обогнёт,

Чтоб море пронзить, как стрела.

Но в подземелье у гномов живёт

Та, что весь мир создала.

Из раны у моря польется вода

И смоет леса и зверей.

А магам останется только смотреть

И становиться слабей».

Тха-арис и Тариен продекламировали первую часть пророчества хором, причем не сговариваясь. Вышло еще более жутковато, чем если бы говорил кто-то один. По крайней мере мне так показалось.

— Я знаю вторую часть пророчества. — Эльфийка в упор уставилась на меня. — И я скажу его тебе, но при условии, что твой народ позволит моему народу переселиться сюда.

— Всем илитиири? — Я напряглась, потому что какая-то часть подземелий принадлежала уже не мне, а Фикбольду и он наверняка не обрадуется новым соседям.

— Нет, только избранным, — в голосе женщины прозвучала уверенность аристократки, которая даже не сомневается в своем праве влиять на чужие судьбы.

— Хорошо, — устало согласилась я. — Мы вывезем всех избранных сюда, если ты уверена, что здесь им будет безопаснее.

— Гномий Хребет погибнет, — спокойно произнесла эльфийка. Я сразу же покосилась на Бекки, а та застыла, глядя куда-то мимо нас, похоже просто не веря в услышанное.

Синдр тоже хоть и напрягся, но как-то вяло. Хотя его племя жило далеко, и, возможно, потоп его не настигнет… Надеюсь… Но про себя я решила, что в первую очередь, когда все уладится с этими пророчествами, мы полетим и выясним, как поживает семья моего чудовища.

— Держи, — посланница илитиири протянула мне свиток, очень похожий на тот, который мы нашли в стеклянном ящике. Текст был написан на непонятном мне языке, поэтому я передала бумагу тому, кто точно смог бы ее прочитать. Просто потому, что уже прочитал первую часть.

Тариен, поклонившись сначала мне, потом эльфийке, взял свиток и продекламировал перевод:

«Та, что в подземелье у гномов была,

Вихрем закружит живых

И перекинет всех в другой мир,

Где дивные эльфы ждут их.

Но чтобы творенье её не пропало совсем,

В нём должен остаться дракон,

И снова взойдет Драконья Звезда,

А маги вернутся в свой дом».

Ну… придворный поэт вырвал бы себе из головы все волосы от стыда. Только Тариен одновременно читал, переводил на общий и при этом еще и зарифмовывал, причем, в случае с первым отрывком, опираясь на другие переводы. Гномий, например… Ведь Гармира наверняка процитировала при нашей первой встрече именно его, выдав за собственное видение.