Книга Своенравная наследница - Бертрис Смолл

— Вижу, у вас полно детей, мистрис. Кто вы и кто они?

— Я мистрис Хей, Служу у королевы. Мальчик — сын графа Уиттона, ее любимый паж. Девушка — ее кузина мистрис Говард.

— Если слух меня не обманывает, вы приехали с севера.

— Из Камбрии, — кивнула Элизабет.

— Я из Карлайла. Пойдемте, мистрис Хей, я найду вам место, откуда молодые люди смогут увидеть всю церемонию.

Он повел их к королевской часовне и усадил в дальнем левом углу передней скамьи.

— Только не шумите, и никто вас не заметит, — посоветовал он перед уходом.

Под громкие звуки труб в собор вступила королевская процессия. Все трое встали на скамью, чтобы лучше видеть. Рыцари и старейшины, джентльмены и дворяне, священники и судьи входили в огромную церковь. Здесь были аббаты и епископы, лорд-канцлер и лорд-мэр Лондона со своим жезлом. Маркиза Дорсет несла золотой скипетр, а граф Арундел — жезл из слоновой кости, на котором сидела голубка. Граф Оксфорд, бывший также камергером, нес корону. Все они не одобряли этой коронации, но никто бы не уступил передающуюся по наследству роль, которую каждому из них надлежало играть в этом спектакле.

За ними следовали лорд-распорядитель на коронации, рыцари ордена Подвязки и обер-церемониймейстер.

Наконец появилась королева в сопровождении хмурого отца, графа Уилтшира и Ормонда. Титулы были получены благодаря Анне, и все же он был недоволен этим браком.

Королева шла под балдахином, который держали над ней рыцари из Пяти портов. Подол ее одеяния несли епископы Лондонский и Уорчестерский. Вдовствующая герцогиня Норфолк держала длинный шлейф. Процессию замыкали фрейлины королевы.

Анна, несмотря на беременность, выглядела великолепно — в пурпурной мантии, отделанной горностаем, и с венцом на черных волосах.

В церкви разливались нежные голоса церковного хора.

Королева подошла к трону, установленному между главным алтарем и хорами, несколько секунд сидела молча, потом едва заметно кивнула архиепископу Кентерберийскому.

Служба началась, Анна поднялась с трона и распростерлась перед алтарем. А когда встала, архиепископ помазал миррой ее голову и сердце. Снова затрубили трубы, и архиепископ возложил на голову королевы корону Святого Эдуарда, после чего дал ей в правую руку скипетр, а в левую — жезл из слоновой кости. Хор запел "Тебя, Бога, славим", и легкая корона, изготовленная специально для Анны, сменила тяжелую корону Святого Эдуарда.

Королева снова воссела на трон. Хор пропел мессу, и она в нужный момент приняла причастие. Когда служба подошла к концу, Анна сделала пожертвование усыпальнице Святого Эдуарда и отошла к хорам. Вновь выстроилась процессия, которой предстояло вернуться в Вестминстер-Холл. Снова зазвучали трубы, и органист заиграл последнее песнопение.

Король не принимал участия в коронации жены, но наблюдал за церемонией из крытой галереи вместе с приглашенными дипломатами из стран, на которые он хотел произвести впечатление.

Элизабет и дети были ошеломлены увиденным. Какую историю она расскажет своей семье, когда наконец вернется во Фрайарсгейт!

Когда они вышли из собора, Кэтрин Говард воскликнула:

— О, как бы мне хотелось тоже стать королевой!

— У тебя для этого недостаточно благородное происхождение! — объявил Хью Сен-Клер, воспользовавшись случаем отомстить девушке за оскорбление.

Теперь настала очередь Кэтрин краснеть.

— Хью! — укоризненно воскликнула Элизабет и обняла девушку за плечи. — Пойдем к королеве. Она будет отдыхать до начала пира.

Пир тоже был обставлен со всей возможной торжественностью. Со своего секретного наблюдательного пункта в крытой галерее Святого Стефана Генрих Тюдор и несколько иностранных послов наблюдали за происходящим, как ранее — за коронацией.

На пире было три перемены блюд. Первая состояла из двадцати восьми блюд, вносимых рыцарями ордена Бани. Перед ними ехали на конях герцог Суффолк и лорд Уильям Говард, а также граф Суссекс, занимавший должность мажордома.

Вдовствующая графиня Оксфорд в продолжение обеда стояла справа от королевы, а графиня Уорчестер — слева, держа салфетку королевы и вытирая ей губы после каждого глотка.

Под столом у ног королевы сидели две дамы благородного происхождения, держа золотой сосуд, на случай если у Анны возникнет необходимость облегчиться.

Под конец пира гостям принесли вафли и вино. Потом королева встала и вышла на середину зала, где мажордом подал ей пряности и засахаренные фрукты. Лорд-мэр поднес ей золотую чашу с вином, из которой она выпила за здравие короля, после чего встала под балдахин и удалилась, как диктовала традиция.

В шесть часов вечера королева покинула Вестминстер-Холл и вернулась в Йорк-Плейс. Короткое путешествие по реке еще больше разбередило бунтующий от жирной пищи желудок. Хотя она ела немного, но к горлу подступала тошнота. Едва оказавшись в королевских покоях, она бросилась к ночному горшку и исторгла почти все, что съела.

— Немедленно снимите с меня эти одеяния! — крикнула она служанкам. — Я должна лечь! Где мистрис Хей? Немедленно найдите ее! Я хочу, чтобы она была рядом!

Служанка выбежала из спальни и, найдя Элизабет в приемной, сказала, что королева нуждается в ее обществе.

— А что делать с вами, мистрис Говард? — разволновалась Элизабет. — Вдовствующая герцогиня не давала распоряжений вернуть вас в ее дом, поэтому вам придется заночевать здесь. Нэнси, моя служанка, присмотрит за вами. Хью, идем со мной и захвати лютню.

— Спасибо, мистрис Хей. Вы были очень добры, — поблагодарила Кэтрин и вежливо поклонилась.

Элизабет поцеловала ее в щеку и направилась в спальню королевы.

Анна устала, была раздражена и срывала гнев на своих дамах, многие из которых имели чрезвычайно высокое происхождение. Но одновременно события сегодняшнего дня радовали ее. Как королева, она отныне считалась сказочно богатой женщиной и крупной землевладелицей. Ее двор был огромен, и люди дрались за то, чтобы получить самое ничтожное место на кухне. Некоторых слуг прислали из самых знатных семейств Англии. У нее было шесть младших фрейлин, за которыми присматривала миссис Маршалл. Многие родственницы молили Анну о месте при ее дворе, и, хотя раньше открыто пренебрегали ею, она не смогла отказать, потому что их мужья были нужны королю. Присутствие леди Фрайарсгейта было им непонятно. В ее жилах не текла благородная кровь. Она явилась откуда-то с севера и, если верить слухам, имеет мужа-шотландца. Почему королева так ее привечает?

Элизабет поцеловала протянутые руки Анны.

— Разве это не самый великий день! — воскликнула та. — Ты когда-нибудь видела подобное? Думаю, моя кузина — прелестное создание. Интересно, старая герцогиня забрала ее домой?

— Прекрасный день, ваше величество, — согласилась Элизабет. — Стражник узнал во мне северянку и нашел нам хорошее место. Мы встали на скамью и наблюдали и процессию, и церемонию коронации. Будет что рассказать мужу и семье, когда я вернусь домой. Лорд Кембридж будет ужасно завидовать, а это с ним бывает нечасто, и очень расстроится, что пропустил подобное зрелище. А маленькая мистрис Говард сейчас с моей служанкой. Вдова о ней забыла. Завтра я прикажу, чтобы ее доставили домой, ваше величество.